другой.
Грин вонзился зубами в рулет. Рита усмехнулась:
– Он настолько другой, насколько это вообще возможно.
– Не понял.
Рита прикусила язык.
– Послушай, Рита, – сказал Рома, внимательно глядя на девушку. – Не хочешь говорить – не надо. Если Рикошет, тем более, какую-то свою тайну доверил тебе. Но с другой стороны, ты же меня знаешь. Если ты мне расскажешь, это будет тоже самое, как ты вот с этим буфетом пообщалась бы.
Рита знала, что это правда. Грину можно было доверить любую тайну. С другой стороны, Рикошет ведь не просил ее: «Ты только никому не говори».
– Рикошет – гомосексуалист, – сказала Рита неохотно.
Рома очень удивился. Рита видела по его глазам, что в этот момент он забыл про Вичку, про ее подлость, вообще про все. У девушки отлегло от сердца.
– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросил Рома.
Рита закурила.
– Ох, не доживет до утра пачка, – вздохнула она.
– Все мое – твое, – сказал Рома.
Рита благодарно посмотрела на него.
– Да видишь, там как получилось, – девушка потерла висок, вспоминая. – Осенью, еще когда он у моей бабушки жил, Рикошет себе руку обжег сварочным аппаратом, грустил очень. Я зашла к нему поболтать, утешить. Вижу, ну совсем плохо парню. И сказала ему…
Рикошет сидел на диване и угрюмо наматывал бинт обратно на руку. Жуткие черно-синие пятна на руке постепенно скрывались под грязно-белой марлей. Рита вздохнула.
– Тебе не играть надо, а бабу, – сказала она. – Что же делать-то… Я с тобой переспать не могу.
Рикошет отвлекся от своей повязки и посмотрел на девушку. Рита сидела перед ним на стуле и болтала ногой.
– Почему? – мягко спросил он.
Тон, а еще сильнее взгляд Рикошета смутил Риту. Девушка перестала болтать ногой.
– Ты серьезно спрашиваешь? – спросила Рита, чтобы выиграть время.
– На все сто, – сказал Рикошет. – Я что, произвожу впечатление человека, который…
Рита перебила его, решив, что уже знает, к чему гнет парень.
– Где ты такими длиннющими фразами научился садить? – сказала девушка недовольно. – Будь проще, и люди к тебе потянутся. Нет, я думаю, что с тобой будет хорошо. Дело в другом.
Рикошет пожал плечами:
– Если Леша узнает, то только от тебя.
– Да не об этом я, – сердито сказала она.
– Так о чем же?
– Я… – Рита собралась с духом и сказала правду: – Я опасаюсь таких больших. В тебе ведь килограмм сто, наверное.
Рикошет тихонько засмеялся:
– Рита, есть и другие позы.
Он лег спиной на диван, не сводя с нее глаз.
Рита поняла наконец, что Рикошет не шутит. У нее захватило дух. У девушки был кое- какой опыт в интимной сфере. Леша недолго присматривался к Рите, например – увидев девушку на пикнике, парень принял водки для храбрости и уже через полчаса лапал ее в соседних кустах, а переспал с ней в тот же вечер в своей машине, у самого крыльца Ритиного дома – он предложил подвезти девушку после пикника…
Но на этот раз все было так необычно. Не было предварительных осторожных приставаний, они оба были трезвые (ну, что такое бутылка пива на двоих?), и, что немаловажно, наедине. Никогда раньше Рикошет не заигрывал с ней, держась дружелюбно, ровно… Рита вдруг ощутила свою власть над этим огромным телом, хотя сидела минимум в метре от Рикошета, и ее бросило в жар. Она вскочила со стула и попятилась назад. Рикошет не двинулся с места, только закрыл глаза рукой.
– Да в курсе я, – пробормотала Рита. – Я тебе что предлагаю. Я тут знаю одну девушку. Анечку. Она специалист по интимному массажу и вообще.
– Мастерица хорошего настроения, – сказал Рикошет, не отнимая руки от лица.
– Типа того, – сказала Рита. – Только надо будет заплатить. Рикошет, у тебя еще деньги остались?
– Посмотри, кошелек на тумбочке, – сказал Рикошет.
Кошелек оказался на резной этажерке. Бабушка не раз с гордостью говорила Рите, что эта этажерка пережила немецкую оккупацию. Обычно старушка добавляла: «И еще нас с тобой переживет!». Рита открыла кошелек. Там оказалась фотография мужчины, с хитрым монголоидным лицом, покрытым сеткой морщин. «Отец, что ли? Или очень старший брат…», подумала Рита и с сомнением посмотрела на Рикошета. Внешность музыканта заставляла вспомнить строчку из популярной песни: «Штандартенфюрер Штирлиц – истинный ариец». – «Вроде не похож». Кроме фотографии, в кошельке было сто рублей и несколько стодолларовых банкнот.
– Хватит, – сказала Рита.
– А не знаешь ли ты Санечку, которому можно было бы так позвонить? – пробормотал Рикошет.
Ответом была тишина. Рикошет резко сел. На лице у Риты он, против ожидания, обнаружил не ужас и отвращение, а бесконечное изумление.
– Забудь, – сказал он быстро. – Я пошутил.
Рита справилась с собой.
– Я думаю, – сказала она очень серьезно. – Что если им объяснить… То они кого-нибудь найдут.
– Надо же, – проворчал Рикошет. – Кто бы мог подумать, что такое благо цивилизации, как эскорт-сервис, добралось уже и до самой глубинки…
– Про эскорт… чего-то там я ничего не знаю. Так звонить?
Рикошет молча взял из рук девушки раскрытый кошелек.
– Не надо, – сказал он. – Я передумал.
Увидев фотографию, он вынул ее и разорвал.
– А чего так? – сказала Рита.
Он встал, подошел к печке, открыл ее и бросил туда клочки. Он чувствовал, что девушка смотрит ему в спину, ожидая ответа.
– В своей жизни, – сказал Рикошет. – Я заплатил за любовь всем, кроме денег. А эти деньги, тем более, мне тяжело достались.
Он поднял стоявший на плите старинный электрочайник с двухметровым проводом и нагревательной спиралью, занимавшей внутри пол-чайника, чуть качнул его на руке.
– Чаю хочешь? – спросил он.
– Да, – сказала Рита.
Он долил воды, сунул вилку в розетку и уселся на диван.
– Рикошет, – спросила Рита, помолчав. – Ты сейчас предлагал мне потому, что подумал, что я догадалась?
Рикошет усмехнулся:
