мысли так же закаменели, как и тело. Закаменели в тот миг, когда я удивилась непонятному выступлению ящера о смысле жизни, да так и остались в тупом недоумении. У меня берут разговорник и куда-то ведут, я чувствую это, но как-то тупо и отстраненно. Словно всё, что происходит сейчас — не со мной, а я... а меня и нет вовсе.
Зеленоватые сумерки сменились дневным светом, потом — тем слепяще-ярким неестественным освещением, какое бывает в больницах и лабораториях. Потом на меня надели браслеты, сорвали маску, и я резко, словно очнувшись, осознала происходящее.
Передо мной стоял илл. Еще более невысокий и щуплый, чем все иллы, с тонкими чертами почти человеческого лица и пышными золотистыми волосами. В хамелеоновой накидке поверх серебристых дипломатических одежд. Высшая каста, элита Светлой Империи.
— Какая приятная встреча, — процедил илл. Почти пропел... Его голос звенит серебром, журчит ручейком, шелестит молодой листвой. На людской вкус иллы прекрасны. Это здорово напортило Земле, когда туда прилетели первые корабли с Иллувина.
Но я не вижу в иллах ничего приятного, а этот и вовсе отвратителен. Неприкрытое торжество в его лице взбесило меня, и браслеты отозвались на вспышку злобы волной почти нестерпимой боли. Это ты проходила, сказал в голове прохладный голос Теллы. Успокойся. Не дай ему убить себя. Да, я успокоюсь... постараюсь... только дыхание переведу. Как же медленно затухает эта боль!
— Что вы себе позволяете? — спросила я как могла спокойно спокойно. — Устраивать похищения в не принадлежащем вам мире... это не сойдет вам с рук.
— Не надо цитировать международное право, капитан Три Звездочки, — илл сладко улыбнулся, красиво встряхнул волной золотых кудрей. — Не утруждайся. Никто и никогда не узнает, что с тобой случилось, так что с этой минуты можешь считать себя вышедшей из сферы действия закона. Закон не помогает потерявшим осторожность одиночкам. Особенно без следа пропавшим.
— Ошибаетесь! — бросила я. — У меня найдутся друзья.
— Твои надежды смешны. — Илл и вправду рассмеялся, словно трель серебряного колокольчика разлилась в воздухе. — Конечно, у тебя найдутся друзья. Из СБ. Только вот ведь какая незадача, агент Три Звездочки, СБ тебе не поможет. Не сможет помочь. Был такой капитан Три Звездочки, отправился зачем-то побродить по городу ящеров, да и пропал там. Концов нет. Не первый и не последний случай! Друзья, — илл снова рассмеялся, — у прежнего капитана Три Звездочки тоже были друзья, и что с того?
Отец! Меня снова накрыла злоба, да такая, что и боль не сразу приглушила ее. Помутнело в глазах, сознание уплыло куда-то, и вновь я осознала себя лежащей на полу, с разбитым носом и дикой слабостью во всем теле. Похоже, провалялась я долго: во рту горит от дикой жажды, в голове туман, и окружающее видится нечетко. Кроме илла. Илл, сволочь имперская, сидит в вертящемся кресле, закинув ногу на ногу, и покачивает мягким кожаным сапожком прямо над моими глазами.
— Когда-нибудь вам дадут по носу, — прошептала я. — Крепко дадут. Мало не покажется.
— Вряд ли, — проворковал илл, — вряд ли. И уж во всяком случае, не шпиону Конгломерата уповать на это. Кстати, по законам сссла шпионаж карается смертью. Расточительно, не правда ли, Три Звездочки? Но что делать, что делать... такие улики... я и говорю-то с тобой только потому, что местные деятели сейчас очень заняты твоим другом Сэйко. Да, очень заняты... ты ведь знаешь, как казнят ящеры?
Я знаю, еще бы не знать. Сэйко...
— Да, ты знаешь, — илл доволен, как дорвавшийся до жрачки ханн. — Я попрошу для себя твою шкурку, мне не откажут. — Он наклонился, провел узкой прохладной ладошкой по моему плечу, пропуская шерсть меж пальцев, как песок на пляже. — Такая мягкая, словно шелк. Ты ведь веришь мне, Три Звездочки? Так и будет.
Да, так и будет. Ледяная безнадежность заполнила меня до краев, тронь — выплеснется, ледяная, страшная, в ней сладость и наслаждение, и я знаю, что наслаждение это — не мое, а илла. Я знаю, это иллу сладко — сладко от моего страха, от предвкушения моей боли, от черного колодца отчаяния, поглотившего меня. И еще я знаю, что знание это вложил в меня илл, что знание это — как приправа, изысканная приправа к сладкому блюду из униженного врага. Из меня. Будь ты проклят, илл, раздельно подумала я. В ответ на меня капнуло восторженным злорадством: продолжай, чем больше будешь проклинать, тем вкусней моя победа.
Молниеносной чередой вспышек пронеслись в моем мозгу Рах и Нейтрал, Телла и Блонди, и Чак, и разговор на бирже, в представительстве Триали, и несколько других разговоров, после того, как я подписала контракт с объединенной разведкой Конгломерата... Сэйко, давний полет с отцом на Землю, Игра, окончившаяся визитом Распорядителя Оргкомитета...
Если бы не браслеты, я успела бы вцепиться ему в глотку. А так... заработала еще один удар боли, только и всего. И еще один — результат бессильной ненависти, охватившей меня в ответ на его чарующий смех.
Ненависть, густо замешанная на ясном ощущении собственного бессилия, на четком понимании — он наслаждается сейчас, глядя, как я корчусь от унижения и боли у его ног. Будь ты проклят, илл!
Ослепительный свет и опустошающий, отупляющий страх, вот всё, что есть у меня теперь. Свет и страх, и беззвучный шепот Повелителя, распирающий череп тупой болью.
8. ДОМ ДЛЯ ПОБЕЖДЕННЫХ
— Ма, гляди, пантера!
Я понимаю. Я знаю этот язык, но откуда?
— Красивая. Интересно знать, она дохлая? Наверное, да... без хвоста... интересно, кто ей хвост отгрыз, а больше не тронул?
Вспомнила! Это язык моего отца. Язык людей. Но ведь я у ящеров? Почему же человечья ладонь поднимает мне голову? Что-то не так. Что-то я упустила. Что же со мной, почему я не знаю, что со мной? Почему я не могу открыть глаза? Пошевелиться? И... почему я не знаю, кто я?!
— Дышит.
— Значит, нам придется убить ее? Интересно знать, откуда здесь взялся хищник?
— Не говори так, сын! Это такой же человек, как мы, только другой расы.
— Как дракон?
— Да, как дракон. Беги скорей в поселок, пришли сюда отца. Да, и пусть прихватит мои запасные шорты!
Отца... кто был мой отец? Я помню, что он говорил на этом языке... помню, что он пропал... давно... но почему? Чем он занимался? Чем занимаюсь я? И кто я?!
Боль и страх...
— Тихо, тихо... все хорошо. На вот, попей.
Холодная вода льется мне в глотку... хорошо...
— Ну вот. Открывай глаза, не бойся.
Нет! Нет, я не хочу! Там слепящий свет, несущий боль и страх!
— Ты ведь слышишь меня? Хочешь еще воды?
