– Понятно.
Дегтярев вздохнул, но оспаривать не стал, хватит им на сегодня этих разговоров.
– Спать будем ложиться? – спросил. – Я тебе шикарную раскладушку приготовил.
– Мне все равно. Кстати, я в половине седьмого встаю.
– Отчего же так рано?
– Бегаю.
– Здоровье бережешь?
– Да.
– Желаю успеха.
27
О Ектенбаеве, оказывается, статья в журнале была напечатана. Называлась статья «Пауки». Журналист – не свой, не местный – писал о том, что нет сил уже совладать с преступниками. В прошлые времена детективы тем заканчивались, что преступник пойман. Подразумевалось, что дальше уже неинтересно – будет суд и законное наказание. Естественно, за преступлением следует наказание. И вдруг все изменилось. Преступник – пойманный и изобличенный – не обязательно будет наказан. И улики, против него собранные, тоже ничего не весят. Все ясно, казалось бы. Вот преступление. Вот подсудимый. Вот улики, доказывающие неопровержимо вину подсудимого. А вот – оправдательный приговор суда. «Вы хотите сказать, что так не бывает? – вопрошал в своей статье журналист. – Что ж, извольте. Вот вам реальная, из жизни, история». И дальше на четыре страницы – статья о Ектенбаеве.
Ектенбаев этот умудрился большие деньги из казны получить – на инвестирование социально значимых программ, как было написано. Но когда прошло некоторое время, выяснилось: не сделано ничего. И денег нет. За Ектенбаева взялись всерьез, выяснили, что деньги он попросту разворовал – обналичил, и после этого их следы затерялись. Грозил ему за это немалый срок. Но судья почему-то решил, что Ектенбаев невиновен. А все вокруг сделали вид, что судья прав.
Была в журнале и фотография. Несколько человек – хорошо одетые, сытого вида мужчины – стоят в тени дерева, улыбаются в объектив. Ектенбаев был стрелкой указан, но Паша его и без стрелки узнал бы, конечно. Хоть и коротка была их встреча, но лицо Паша запомнил. Ектенбаев, как и все на фотографии, улыбался тоже. Дела у него в ту пору, наверное, шли неплохо. Не боялся ничего. Знал, что откупится. Но не знал, что есть такой человек – Паша Барсуков. А иначе не улыбался бы беззаботно.
– Любишь старые журналы листать? – поинтересовался Дегтярев.
Паша поднял голову и сказал равнодушно:
– Не такой уж он и старый, этот журнал.
Знал, что говорил, – с Ектенбаевым история и вправду не такой давней казалась.
– Про наш город написано.
– Да, – кивнул Дегтярев. – Я читал.
Потянулся.
– Ты все выходные так проводишь?
– Как? – спросил Паша.
– Лежа на диване.
– А что в этом плохого?
– Ничего.
– И я так думаю, – сказал Паша и отвернулся.
– Одному плохо, – неожиданно встрепенулся Дегтярев.
– Неужели?
– Ты когда женат был, по-другому жил, наверное.
– Точно так же, – ответил Паша сухо.
– И к жене не тянет?
– Нет.
– Она ведь в другом городе теперь живет?
– Да.
– И ты к ней не ездил?
– Какое твое дело?! – взорвался Паша, отшвырнув журнал. – Ну что ты вечно в душу лезешь!
Дегтярев взглянул на него почти испуганно, но промолчал.
– Не лезь ты ко мне с расспросами! – сказал Паша уже более мирно, словно извиняясь. – Давай о чем-нибудь попроще побеседуем.
Поднял журнал с пола, раскрыл нервно – как раз на той странице, где фото с Ектенбаевым было. Надо будет снимок вырезать. И повесить в своей квартире на стену – рядом с Самсоновым и Охлопковым. Друзья по несчастью. Но вот этот, с Ектенбаевым рядом, – уж больно лицо его знакомо. Где он мог его видеть? Приблизил к глазам, всмотрелся. Нет, не вспомнил.
28
В понедельник Паша заехал к себе домой – вечером, после работы. Когда к Дегтяреву собирался переезжать, забыл бритвенный прибор. Вроде пустяк, а неудобство огромное.
Вошел в квартиру, остановился на пороге, вслушался почему-то. Тихо. Тикали в комнате часы. Капала вода из крана. За окном кто-то кричал: 'Леха! Ле-е-е-ха-а!' Паша тщательно запер за собой дверь и только после этого прошел в комнату. Сердце отчего-то сжалось недобро – эти стены ему сейчас казались враждебными. И оставаться здесь надолго не хотелось. Как он вернется сюда? Не век же ему у Дегтярева жить. Дегтярев говорит – к жене езжай. Если бы он знал! Паша поморщился.
Чтобы не слышать собственных шагов, включил телевизор. В студии сидели несколько человек, отвечали на вопросы молоденькой журналистки. Что-то о развитии местной экономики и рыночных отношениях. Паша даже не вслушивался, ему лишь шумовой фон нужен был – чтобы тишина не давила на нервы. В ванной взял бритвенный прибор, бросил в сумку. Задумался: что-то еще он должен с собой взять, и вдруг услышал явственно из комнаты – Подбельский. Вбежал в комнату, впился глазами в экран. Один из присутствующих в студии – его сейчас как раз и показывали – говорил о том, что предприниматели, конечно, помогут с инвестициями, но надо и им, предпринимателям, помочь. В нижней части экрана тем временем строчка побежала: 'Подбельский Д. Н. Президент Ассоциации предпринимателей'. Паша из сумки извлек поспешно дегтяревский журнал, раскрыл, надрывая в спешке страницы. Вот он, человек этот, на фото рядом с покойным Ектенбаевым стоит. Значит, Подбельский. Самый главный у них, как те ребята возле склада сказали.
Паша взял ножницы, вырезал фото из журнала, потом снимок надвое разрезал, в аккурат между Подбельским и Ектенбаевым. Они теперь порознь были. Как в этой жизни. Один мертв уже. Второй по телевизору выступает, цел и невредим.
Фото с Ектенбаевым Паша повесит на стену. Ему показалось даже, что Охлопков глаза скосил, разглядывая своего нового соседа.
– Не узнаешь? – засмеялся Паша. – Вместе небось воровали?
Он вдруг улыбку с лица согнал и в глаза Охлопкову вгляделся. Не рассматривал его, а вспоминал просто, как уезжал с этим парнем на его машине от офиса 'Спектра', и вдруг на улицу выскочил… как же фамилия его?.. который пытался Паше сигареты продать… ага, Никифоров! И вот Никифоров этот из дверей выскочил и говорит Охлопкову: 'Вам Подбельский звонит'.
У Паши теперь такое чувство было, словно он непроизвольно чье-то присутствие ощущал. То есть знал о существовании человека. Не знал еще, как того зовут, и даже как он выглядит – не знал. Но знал, чувствовал, что он есть – тот человек. И им еще предстоит встретиться. Всматривался в лицо Подбельского.
