словно рассекают что-то. Вот тут есть иллюстрация, видишь? – Стив снова пристально посмотрел на Брайони. – Знаешь что? Не думаю, что вся эта чепуха вроде убийства чайником нас куда-нибудь приведет. Мне это представляется тупиком. Лучше взять иной след. В любом случае передам эти записи Макриди. До скорого.
Брайони не знала, что сказать в ответ, а потому сделала вид, что разглядывает стопку книг на столе. Похоже, Стив из тех людей, с которыми ты вроде бы нормально разговариваешь, но игра при этом всегда идет по их правилам, так что в результате начинаешь испытывать дискомфорт. Брайони он либо игнорировал, либо слишком напряженно всматривался в нее. Оставшись одна, девушка вернулась к фотографиям.
– Тут еще целая стопка. Поможешь мне развесить их? – Джимми появился за ее спиной совершенно беззвучно, так что Брайони чуть не подпрыгнула на месте, услышав его голос.
– Боже! Не делай так больше! – громко возмутилась она.
– Не делай как?
– Не подкрадывайся к людям со спины. Я только что начиталась историй о том, как жертвам разбивали голову школьным колокольчиком или набрасывали сзади на шею провод от фена.
– Да уж, нервам такое чтение на пользу не пойдет, можешь мне поверить. Тебе, наверное, стоит выйти и подышать свежим воздухом.
– Я только что это сделала. Пришла пешком из центрального подразделения Вест-Энда. Так что ты хотел от меня?
Джимми принес целую кипу снимков со вскрытия жертвы: в пять раз больше, чем с места преступления, сообщил он. Макриди хотел, чтобы он сфотографировал каждую рану, причем во всех ракурсах. Теперь, естественно, не хватит места на демонстрационной доске.
– Черт! Нам нужно поставить здесь несколько досок, – негодовал Джимми. – Надо было это предвидеть. Здесь полный хаос. Все так спешили запустить участок в работу.
– По-твоему, было бы лучше, если бы наш кабинет находился где-то в помещении другого участка и мы бы все время бегали туда-сюда?
– Там тоже не меньший хаос. Вест-Энд не справляется с объемом дел – вот почему они открыли участок на Вайн-стрит, – и теперь у нас хаос, разделенный на две части, вместо единого бардака. Обычное дело, меня это нисколько не удивляет. Вот что, фотографии можно повесить на стене.
Джимми пододвинул стол к стене и забрался на него.
– Можно прикрепить их скотчем. Возьми в шкафу. И еще захвати ножницы. Хорошо, что стены покрасили глянцевой краской. Мой дед всегда пользовался такой. Но он предпочитал приятный горчичный цвет, а не такой, как здесь. Ладно, давай сюда первый снимок.
Он распределил фотографии рядами по пять штук в каждом, и когда они закрепили три ряда, Брайони почувствовала, что привыкла к виду рваной плоти, темным впадинам и спутанным веревкам кишечника.
– У тебя остаются копии?
– Ну, конечно, мы делаем второй экземпляр. Разве ты не знаешь правила? Всегда изготовлять запасную копию для архива.
– Я не об этом. Я хотела спросить: оставляешь ли ты копии для
– Не могу сказать, что люблю подобные сувениры. – Джимми с треском оторвал клейкую полоску от рулона.
– Слушай, боюсь, ты понял меня неправильно…
– Да ладно тебе. Я просто пошутил. Ты имеешь в виду: остаются ли экземпляры в нашем отделе? Видишь ли, мы не делаем отпечатки, потому что нам негде их хранить, но негативы остаются в шкафу, в темной комнате. В Вест-Энде, само собой. Но только за последние три года этим хранилищем пользовались не менее двадцати фотографов. Вест-Энд ведь служил штаб-квартирой для всех отделов по расследованию убийств от Тотенхэм-Корт-роад до Илинга и Уэмбли. И пока что они не приняли решение избавиться от старого хлама. Отлично, пошел следующий ряд. Давай сюда болт в голове. Законченный извращенец, правда? И не лень ведь ему было возиться. Видно, бедняга уж очень ему досадил.
– А я могла бы получить доступ к негативам?
– Официально нет, но я постараюсь тебе помочь до них добраться. Если ты оплатишь мой завтрак.
Глава 7
В редакции газеты «Ивнинг стандард» во вторник было необыкновенно многолюдно и суетно. Поэтому Кэролайн Стэйнес пришлось целых три раза просить экземпляр статьи, которую она представила этим утром, задолго до наступления срока сдачи. Она смогла получить текст только в половине четвертого, после того как внутренние страницы дневного выпуска были сданы в печать. Но было уже слишком поздно бороться с насилием со стороны помощника редактора: диагональная линия, проведенная синим карандашом, вычеркивала центральный абзац статьи. Кэролайн еще раз перечитала его.
«Это был не обычный акт вандализма. Злоумышленники совершили его на территории прекраснейшей церкви Лондона, которая является также историческим памятником, – Крайстчерч в Спиталфилде. Она была построена Николасом Хоксмуром, учеником Кристофера Рена, в рамках широкой программы восстановления Лондона после Великого пожара. Здание было закончено в 1720-х годах, одновременно с рядом других церквей того же архитектора в Сити. Большинство их находится недалеко друг от друга, так что можно совершить приятную прогулку, обойдя все эти церкви. Расположенные в одном из наиболее мрачных и запущенных районов Лондона, церкви Хоксмура радуют сердца горожан своими взлетающими ввысь шпилями, исключительной гармонией и симметрией пропорций».
Как выпускница отделения истории искусств, проработавшая к тому же два года в «Санди таймс», Кэролайн не могла смириться с попытками малограмотных мясников препарировать ее работу. А в данном случае она просто пришла в ярость. В кои веки раз ей представился случай написать о том, что она действительно знала, и вот кому-то приходит в голову хвататься за синий карандаш. Кэролайн постоянно подавала запросы о переводе ее в отдел искусства или, по крайней мере, в группу, готовившую новости для основных страниц. Криминальные отчеты она считала презренным, абсолютно никому не нужным занятием. Насколько мисс Стэйнес могла судить, лишь немногие из преступников, о которых она теперь писала, оказывались в руках полиции, а большинство всех этих ужасных событий происходило в определенных районах города. И честно говоря, ей порядком надоело мотаться по трущобам и злачным местам.
Кроме того, Кэролайн никогда не поручали ничего действительно важного. То, что могло попасть на первую страницу, автоматически переходило к одному из старших репортеров. Так же произошло и с убийством в Гришем-колледже, о котором ей удосужился сказать лишь Тони – штатный фотограф, который позвонил вчера днем и сообщил, что не сможет подъехать на съемку интервью с пастором церкви в Спиталфилде.
«Более крупная рыба попалась», – заявил он в свое оправдание, и Кэролайн пришлось задавать дополнительные вопросы, чтобы разобраться, в чем там дело.
Однако новое задание обернулось для Тони разочарованием. Арка, ведущая в Гришем, окруженная полицейскими в форме, – вот единственный снимок, который ему удалось сделать. Парню пришлось пожалеть, что он отказался от сегодняшней поездки в Спиталфилд, там материал был куда интереснее.
Кэролайн достала снимки из конверта и просмотрела их еще раз. На массивной прямоугольной могильной плите отчетливо видна была надпись: «ДОХЛОЕ ДЕРЬМО», которая шла поверх вырезанного в камне текста. Краска затекла в некоторые старые буквы. Три меньшие по размеру могилы, расположенные рядом под деревом, имели одинаковые надписи: «ПОВОРОТ». Именно этот снимок Кэролайн и рекомендовала поместить в газете, но ее пожелание, конечно, проигнорировали, выбрав вместо этого фигуру обезглавленного ангела, стоящего на квадратной плите и вымазанного красной краской так, словно здесь приносили в жертву животное. Голова ангела лежала рядом, глаза были густо замазаны краской. Эффект несколько сглаживался при черно-белой печати, но все равно картина выглядела пугающей. Слишком пугающей для публикации, считала Кэролайн. Очень типично, что они выбрали самую сенсационную иллюстрацию.
Кэролайн заметила движение за украшенным узорами стеклом двери офиса. Значит, помощник
