— Депутат? И только?
— Разве этого мало? — в свою очередь удивился Тиль. — Нет, у Эрлина были мысли выдвигаться в Госдуму, но это пока не его уровень…
— Я совсем не о том статусе!
— А, ты насчет связей с криминалом?
Сянь помрачнел.
— Не прикидывайся. Эрлин дал тебе некие отвратительные способности. Такой дар он дает всем, кто продает ему душу…
— Я не знаю, честное слово! При чем тут душа? Обычная работа!
— Давно ты ему служишь?
— С восемьдесят девятого года. Но я и раньше о нем слышал. Эрлин уже тогда был шишкой… кажется, откуда-то из регионов… Он сам на меня вышел… переманил в свою команду…
Сянь отпустил плечо Тиля, и тот кулем упал на истоптанный снег. Виктор склонился над ним, прижал к земле коленом, не давая встать. Лицо палача заблестело от пота.
— Не люблю насилия, но ничего не поделаешь, — тихо сказал сянь, вглядываясь ему в глаза. — Теперь ты расскажешь мне правду…
Тиль из последних сил рванулся пару раз и обмяк. Его глаза закатились, на лице появилось выражение покорности и равнодушия.
— Итак, вопрос первый — настоящий статус Эрлина…
— Добрый вечер, — послышалось где-то совсем поблизости. — Я не помешал?
Этот голос, бесстрастный и бесцветный, прозвучал на поляне как гром среди ясного неба. Виктор выпрямился и одним движением выхватил веер. Лешка во все глаза уставился на человека, который, как призрак, выступил из кустов.
Незнакомец — тощий, как жердь, седой, в строгом черном костюме и при галстуке — напоминал диккенсовского гробовщика. Он стоял и переводил с сяня на Лешку невозмутимый взгляд черных рачьих глаз.
— Это кто? — прошептал Лешка. — Тот самый бог?
— Разрешите представиться, — вежливо произнес «гробовщик». — Гумусов, секретарь господина Эрлина. Как бы вы предпочли, чтобы я называл вас, уважаемый бессмертный?
— Зря стараешься, — отрезал сянь. — Я никуда не поеду.
— Вы просто не расслышали наше предложение, — нейтральным тоном произнес Гумусов. — Слушать же вам мешает некий предмет, от коей помехи мой господин сейчас поможет вам избавиться…
Гумусов неожиданно замолчал на середине фразы, его глаза потухли и стали совсем пластмассовыми. А веер в руках сяня начал наливаться светом. Интенсивность света быстро нарастала от рубиново-красного до пронзительно-белого. Когда веер стал ярче прожекторов на стройке, рука сяня задрожала. Лешке почудилось, что вокруг него дрожит сам воздух, как летом над водой в жару. Картинка в Лешкиных глазах дрогнула и поплыла. Вздыбились в небо кусты, накренились сосны, медленно поднялся в воздух дом сяня. Под ногами качнулась земля. Лешка пошатнулся, схватился за перила крыльца и обнаружил, что дом стоит на месте.
«Глюки? — подумал он. — Иллюзии? Но сянь…» Лицо сяня было искажено от усилий — веер рвался и дергался в его руках, как птица. На зеркальные пластины было уже невозможно смотреть, так они раскалились. Сияние веера отражалось в равнодушных глазах Гумусова, и казалось, что они вспыхивают собственным огнем.
— Держись… — прохрипел сянь, вцепившись в веер обеими руками, — сейчас рванет…
И тут раздался взрыв, фигура сяня растворилась в огненной вспышке. В воздухе засвистели осколки, застучали по стенам дома. В перила крыльца глубоко впилась пластина веера. Самого Лешку с невероятной силой швырнуло спиной о дверь. «Мы проиграли», — промелькнула у него мысль, и он потерял сознание.
Глава 31
Водный мир
— Проклятый отщепенец… Плевать ему на правила боя…
Лешка услышал слегка задыхающийся голос сяня, открыл глаза и увидел перед собой снег. Снег почему-то был темно-красным, по нему пробегали черные тени. В живот Лешке упиралось что-то острое. Через мгновение он сообразил, что сянь тащит его на плече в гору. А багровый оттенок снега — это не кровь, а отблески пламени.
— Отпусти меня, — завозился Лешка. — Я сам пойду…
Виктор остановился и опустил Лешку на снег. Тот пошатнулся, но не упал. Как ни странно, чувствовал себя Лешка вполне прилично. Только затылок ныл от Удара о дверь. Сянь стоял, тяжело дыша, все еще сгорбившись под тяжестью ноши. Лешка с удивлением увидел на другом его плече бесчувственную Покрышкину.
— Ты не ранен, — словно прочитав его мысли, сказал сянь. — На физическом уровне никаких повреждений. На уровне «призрака» слегка контузило взрывной волной. Для тебя это ерунда. Так что, в самом деле, иди-ка сам. Мне вас двоих далеко не унести.
Лицо сяня блестело от пота, на нем тоже лежал этот мерцающий красноватый отблеск. Лешка огляделся. Они стояли на склоне сосновой горы. Внизу зарослях боярышника, полыхал огонь. Пламя разгоралось прямо на глазах.
— Это же твой дом! — в ужасе воскликнул Лешка. — Они подожгли твой дом!
Лицо сяня оставалось бесстрастным.
— Я прошел насквозь и вытащил вас через веранду. Но они думают, что мы все еще внутри. Пусть заблуждаются как можно дольше.
— Мы проиграли?
— Мы отступаем. Я недооценил моего врага. Вернее, его наглость и отсутствие уважения к традициям. Они явились сюда всей командой, чтобы покончить со мной одним ударом… но тоже просчитались… Надо торопиться…
И сянь, бросив взгляд вниз, возобновил подъем. Он шел в гору так быстро, что Лешка за ним едва успевал. После такого боя, невольно восхитился Лешка. Это превыше человеческих сил…
— Тот гробовщик — ну, мужик в черном костюме, — это и был твой враг?
— Нет, его помощник. Думаю, что Эрлин смотрел и действовал через него. Можно было попытаться его достать… Проклятие, как все неудачно получилось! — внезапно в сердцах воскликнул сянь. — Я бы сражался и дальше! Но пришлось выйти из боя в самом начале, все бросить и бежать…
— Почему?
— Из-за вас! Тебя и девчонки. Вы бы не пережили этого боя…
Внизу, под горой, что-то оглушительно хлопнуло. Язык пламени взметнулся до самых облаков. В огне затрещали ветки растущих поблизости сосен. Сразу стало светлее.
— Что это было? — вскрикнул Лешка.
— Газовый баллон. Быстрее! Надо убраться с горы, пока нас не заметили!
Лешка вырвался вперед. Вершина горы была совсем близко. Не дойдя до нее десятка шагов, сянь споткнулся о сосновый корень и упал на колено, едва не уронив на землю Покрышкину. Лешка, тяжело дыша, оглянулся и протянул ему руку. Над озером уже полыхало настоящее зарево. Багровое небо текло и переливалось, как косяки огненных рыб, идущие на нерест. Дом сяня был полностью охвачен пожаром. Снизу доносились гул и треск пламени, пожирающего деревянные стены и крышу. Лешка представил, как превращаются в пепел шелковые свитки, мокрая сирень и храм в зеленых горах, сгорают «больные» компьютеры и тыква-горлянка, значения которой он так и не узнал. Улетают в зимнее небо столбом искр, раскаленными частицами золы.
