Он поддел ключи за кольцо и поднес к глазам.
— Вот этот явно от сейфа… Вряд ли от такого, в котором хранили что-нибудь серьезное. Простенький был ключик. Это дверной. Редкость. Сейчас ставят только электронные — стоит поломать голову… Это остатки пультика. Сигнализатора… А это от кара. Нестандартное исполнение. Какая-то дорогая модель…
Дорн подхватил связку ключей за бородки и присмотрелся к светлого металла ключику.
— Тоже мне — бином Ньютона, — фыркнул он, — «Эр-роушот», десятая модель. Модель для богатых плейбоев. Штучная. Можно пойти по этой линии…
— Ты слишком долго прожил в Метрополии, — усмехнулся Килиани. — А здесь — Терранова. Мир нуворишей. Это дешевые кары здесь редкость. А «эрроушотов», думаю, сотни.
— Но не все десятой модели, — заупрямился Дорн.
— В любом случае имеет смысл сделать запрос, — определил Роше. — Займитесь этим, Тимур… Килиани со вздохом уселся за терминал.
— И сделать этот запрос надо было гораздо раньше… — самокритично продолжил комиссар. — Мы с вами работаем как-то уж очень по-любительски… Вот вам наглядный пример. — Он кивнул на связку ключей. — А то, как было организовано задержание этого типа в подземке!.. — Роше развел руками, показывая, что не имеет слов, чтобы выразить меру своего возмущения. — Вели его силами всего двух человек. Когда решили брать и вызвали группу захвата, то она просто не имела представления о том, кого, собственно, нужно хватать. Людей расставили так, что они оказались на линии огня друг у друга…
— Знаете, господин комиссар… — Килиани смущенно повертел в руках стаканчик с остатками кофе. — Этот тип повел себя неожиданно. Мы полагали, что он попробует вскочить в отходящий поезд… И отрезали его. А он рванул к эскалатору. На что он рассчитывал — трудно понять Далеко бы он убежал от нас по пустой улице на своих двоих?
Роше уставился на него, тихо шевеля усами. Что-то дошло до него. Что-то такое, что должно было дойти много раньше.
— Дорогой мой… Да ему не надо было бежать далеко… — тихо произнес он. — Только до машины. До своего «эрроу-шота» десятой модели… Он и сейчас стоит где-то там — этот «эрроушот»…
— Проклятье! — с досадой хлопнул ладонью по столу Дорн. — Это же очевидная вещь! Мы и впрямь ослы.
— Поехали… — распорядился Роше, поднимаясь из-за стола и торопливо допивая кофе. — Свяжитесь с дорожной службой, Тимур. Пусть тоже подскочат к метро — чтобы все было по закону…
Подойдя к двери, он скомкал свой стаканчик и с досадой швырнул его в утилизатор.
— Захватите ваши пушки, ребята, — бросил он через плечо. — У меня нехорошее предчувствие…
Что и говорить — способность предчувствовать недоброе была сильной стороной комиссара. Правда, она не способствовала росту его популярности среди сослуживцев. Она — эта способность — принесла ему славу человека, способного накаркать провал на самый надежный «верняк» и «завесить» любое, даже ясное как майский день дело. По этой причине коллеги старались обычно обходить Роше стороной. Правда, в самых безвыходных случаях обращались за помощью они именно к нему. Но это уже другая сторона вопроса.
Вот и сейчас опасения комиссара начали сбываться стремительно.
— Никаких «эрроушотов» и вообще ничего особенного, — доложил Килиани, совершивший «круг почета» вокруг станции.
Сам комиссар на пару с немного скисшим Дорном олицетворял штаб проводимой микрооперации, и штаб этот расположился в маленьком ночном баре, находящемся напротив северного входа в подземку.
— Ни на стоянке, ни в закоулках, — резюмировал Тимур. — Похоже, то был дохлый номер, комиссар. Тип, видно, не на каре приезжал на место действия.
— Или его отогнал куда-нибудь напарник, который стоял на стреме, — добавил свою версию Дорн.
Слова его потонули в мелодичном подвывании сирены патрульной машины дорожной полиции, подрулившей к обочине. Из нее вылез приземистый сержант и направился прямиком к бару. Вошел, поискал глазами и, сообразив, кто есть кто, направился прямо к Роше.
— Вы будете от полиции, са-а-аг? — осведомился он. Роше помахал в воздухе своим удостоверением.
— Сержант Битов, пост сто четырнадцать, — доложился дорожник.
— Ничего не нашли? — уныло осведомился комиссар.
— Гм… — смешался сержант. — Ситуация двусмысленная, са-а-аг… Мы действительно не обнаружили брошенных автомобилей указанной модели, но… В общем, имеем два сигнала. Во-первых, проверкой установлено, что на фирме проката и сервиса «Корона» в невозврате числится именно «эрроушот» — десятка. Но сутки еще не истекли, и они машину в розыск еще не объявляли. Это у них типовая ситуация. Они предпочитают содрать с припозднившихся клиентов побольше и не связываться с полицией.
— Скверно, — заметил Дорн. — В прокатном каре мы, кроме отпечатков пальцев, можем ничего и не найти…
— Отпечатки — это уже что-то, — рассудительно заметил Роше. — Главное — до них добраться…
— И второе, — продолжил сержант, переждав этот короткий обмен мнениями. — Менее часа назад мы получили радиосигнал об угоне — охранная сигнализация сработала.
— Слава богу, что у вас хотя бы для борьбы с преступностью разрешено загрязнять эфир, — язвительно заметил Роше.
Сержант проигнорировал его слова.
— Но сигнал тут же оборвался, — продолжил он. — Такое часто бывает — хозяин забывает вовремя отключить охрану и все такое… Мы не стали поднимать переполоха. Но через пару минут получили анонимный звонок. Какой-то тип… Сознательный гражданин, одним словом, сообщил, что от стоянки у станции «Центральный парк» на его глазах какой-то громила угнал дорогой кар. Он назвал марку и номер. Это тот самый прокатный «эрроушот». Мы объявили розыск. Думаю, в течение часа его накроют, са-а- аг.
— А «сознательного гражданина» вычислить не удалось? — заинтересованно спросил Дорн.
— Стоп! — воскликнул Килиани, прежде чем сержант успел открыть рот. — Я, кажется, с этим «сознательным гражданином» обменялся парой слов минут этак десять назад. Понимаете, на стоянке машин не густо и все, по ночному времени, пустые, разумеется… А в одной — в «саабе» красном — какой- то шпент сычует…
— Э-э… «сычует» — это как? — осведомился не слишком освоившийся с местным жаргоном Роше.
— Бдит, в смысле, — пояснил Дорн. — Сыч — это ночная птица. Завезен из Метрополии…
— Сова такая, — довершил объяснения не слишком сведущий в орнитологии Тимур.
Роше отодвинул в сторону недопитый кофе и с кряхтением поднялся из-за стола.
— Пойдемте побеседуем немного с этой птичкой…
«Ночной птицей» оказался подремывавший за рулем вишневого «сааба» мужчина лет сорока. Он был порядком удивлен неожиданно подрулившему к нему эскорту из двух автомобилей — патрульного кара дорожной полиции и типового полицейского бегунка.
— В чем дело, господа? — вяло поинтересовался он, неприязненно уставившись на склонившегося к
