Вообще в подобных введениях спецов (не путать со спецзаведениями) службы надзора пользовались особым почетом. Как правило, в них подвизались те же спецы, ничем не проявившие себя на прежних местах, но тем с большей охотой поучавшие других, как надо работать и чего, собственно, ожидает от них Семья. Помимо почета надсмотрщикам перепадал усиленный паек, не говоря об удовольствии поставить на место зарвавшихся умников, бывших своих сотрудников. Справедливости ради следовало заметить, что среди надзирателей (пардон, надсмотрщиков — пока) попадались одаренные организаторы, честно пытавшиеся наладить дела. Но в большинстве туда стремились именно бездари, озлобленные и завистливые, не годные ни на что, — такие, как Оросьев. И недостатка в них не ощущалось, так что Системе было из кого выбирать.
С недавних пор среди надсмотрщиков у Вадима завелся персональный злопыхатель, чтобы не сказать мучитель. Или, еще вернее, мучительница. Эта невзрачная тощенькая девица, Руфь, острая на язык и весьма неглупая, принадлежала именно к категории фанатиков дела, отдаваясь спускаемым сверху заданиям с избыточной страстью, наверное, нигде больше не востребованной. Вадима она невзлюбила с первой встречи, накрепко занеся в разряд бездельников, от которых следовало оберегать истинных работяг, — поскольку навязываемые ему ОКРы Вадим игнорировал с тем же упорством, с которым бедняжка Руфь за ними надзирала. А может, она вообще не выносила атлетичных смазливцев, питая к ним застарелую обиду, либо подозревая в скудоумии. Или девушку раздражала вызывающая внепородистость Вадима — в то время как она бережно культивировала в себе национальные признаки, вплоть до шестиугольной звездочки на шее (что, кстати, требовало немалой смелости — по нынешним временам).
Интересно, иногда прикидывал он, а как Руфь повела бы себя, отпади надобность в надсмотрщиках? С той же страстью переключилась бы на другое занятие или разобиделась бы на новые порядки, попытавшись вернуть прежние? Наверно, у нее-то хватило бы ума приспособиться — в отличие от большинства других, бесполезных в системе, где работать выгоднее, чем отлынивать.
В любом случае Вадим относился к ней даже с симпатией, однако побаивался ее набегов, чреватых очередным ворохом претензий — вполне справедливых, с точки зрения Руфи. К тому же она не стеснялась жаловаться Управителю, а Вадиму вовсе не хотелось вываливать на голову Толяна новые проблемы. В результате приходилось идти на компромисс и кое-что все же подбрасывать в Крепостную копилку, откуда с охотой черпали разнообразные оросьевы.
— Хочу представить тебя новому под-Управителю, — объявила Руфь на этот раз, оживленно поблескивая темными глазищами. — По-моему, вам найдется о чем потолковать.
— Ты уверена?
— Я что, — хихикнула надсмотрщица. — Он уверен!
Наверное, радость девушки сильно бы поблекла, прознай она о давнем знакомстве под- Управителя с Вадимом. Посему он решил промолчать и смирно направился следом за Руфью по опустелому коридору, опекаемому надсмотрщиками так же строго, как улицы блюстителями. Правда, толку от всего этого было чуть — как и от облав на проходных. Который раз подтверждалась давняя истина: подневольный труд не бывает эффективным. В принципе никто ее не оспаривал, однако поверить в иное хотелось настолько, что правители раз за разом влетали в ту же лужу, каждый раз придумывая для нее новое имя. И сколько еще будем заниматься шаманством?
В свежевыкрашенном предбаннике властвовала новая секретарка, элегантная, как топ-модель, и столь же неприступная. Однако заявившейся Руфи она без промедления указала на охраняемый вход, словно уже получила инструкции. А вот Вадима небрежным кивком отправила к гостевой лавке подождать: видимо, чтобы не слишком задавался. Без возражений он расселся, привалившись спиной к стене, и сквозь ресницы стал разглядывать красавицу — тем более что прочее здесь не стоило внимания.
Не глядя на Вадима, секретарка, однако, ощущала его взгляд, судя по надменно поджатым губам. Конечно, можно спорить о вкусах, но на внешность Вадима женщины реагировали почти всегда, хотя иной раз реакция была парадоксальной — как у Руфи. А вот для этой юной девицы он явно представлял интерес не больший, чем беспородный, хотя эффектный пес для ревнителя чистых кровей. Разумеется, все здесь братья, но какой прок от младшеньких: ведь они почти всегда дурни, как следует из сказок, и в наследство получают лишь котов. Вообще никому не заказано любить женщин, только дорогое это удовольствие, а если захочешь на дармовщинку, то и получишь «бесплатное», которое «ничего не стоит». Самое забавное, что для немалого числа красоток как раз цена составляет главный предмет гордости. А если они «очень дорого стоят», то как бы и не продаются.
— Сестра, — тихонько позвал Вадим, — вы-то небось не гуляете ночами?
Изломив брови, секретарка глянула на него, как на придурка, и, в общем, не слишком промахнулась, если принять ее логику.
— И правильно, — прибавил он. — К чему разбрасываться? Цель должна быть простой, ясной, а главное — единственной. Тогда и результат гарантирован. А любить цель следует как раз за результат, верно?
Конечно, девушка не ответила. Вряд ли она вообще разбирала слова, будто Вадим говорил не по-русски, даже не по-людски (если говорил). Мало ли что бормочут телки в подчиненном гурте? К рассмотрению принимаются лишь команды пастухов, на крайний случай — лай прочих овчарок.
— «Не ложися на краю», — посоветовал Вадим, наглея: все равно ж не слышат? — А то ведь в самом деле может припереться «волчок» — и уж он ухватит так ухватит!..
В этот миг с секретарского пульта раздался другой голос, на который девица была настроена каждой фиброй и с поспешностью загнала разболтавшуюся скотинку в заветные воротца.
После недавнего ремонта под-управительский кабинет выглядел впечатляюще, но и странно. Прежняя российская безалаберность уступила место почти готической строгости. Даже широкое, на полстены, окно теперь заменили несколько узких щелей, похожих на бойницы, — да и те прикрылись плотными шторами. Недостаток наружного света компенсировался искусственным, экономным и довольно- таки мрачным, исходившим чуть ли не от уровня пола. Напротив бойниц, в довершение впечатления, помещалась гипсовая копия мумии Основателя в полный рост. А в глубине кабинета, под громоздким мрачным распятием, отгороженный от посетителей неподъемным столом, восседал новый хозяин: «его преподобие отец» Марк. В таком оформлении и сам он выглядел представительным и суровым, словно первосвященник, хотя прической, бледным лицом и форменным одеянием больше походил на баптиста или вампира. А его тесный сюртук со стоячим, наглухо застегнутым воротником и вовсе смахивал на знаменитый китель генералиссимуса.
— Ну-с, сударь мой, — зловеще произнес он, легонько подмигивая Вадиму: мол, мы не знакомы с тобой — понял? — Как мне донесли, вы отказались и от этой темы. Не соблаговолите объяснить почему?
— Может, сперва мне объяснят, зачем это понадобилось? — откликнулся Вадим, неуклюже пытаясь ему подыграть. — Ведь такая штуковина попросту опасна!
Он еще озирался, проникаясь здешней атмосферой, изумленно покачивая головой. Вот так-так: оказывается, Максик не просто подстраховывал старого Управителя — он его контролировал! Похоже, попы снова заступают на место комиссаров — с той же легкостью, с какой те в свое время сменили попов. «Свято место» не пустует? А прославляемые прежде коммуны теперь переименовывают в общины и начинают восхвалять столь же рьяно, ссылаясь на вековые традиции. Нарекли бы тогда просто: «стадом». Тем более, пастыри уже есть (либо «святые отцы», либо «батюшки»), как и паства, — в христианстве на сей счет никогда особенно не церемонились.
— Слушайте, Смирнов, — проникновенно заговорил под-Управитель, — по моим сведениям, в нашем КБ вы — первый конструктор. (Руфь покосилась на Вадима с изумлением.) Конечно, здесь нужнее организаторы, поскольку идей в Крепости хватает: для того и существует Институт. Однако вам пошли навстречу и выдали задачку по способностям. Чего же вы опять нос воротите?
— Это все равно что будущему висельнику поручить плести веревки, — усмехнулся Вадим. — Разве трудно представить, на что можно нацелить этот генератор, если к нему добавить излучатель? Такие сигналы, да еще в этом диапазоне, из человека за минуты сделают дебила либо вовсе исполосуют мозги!
— Странно, что вас это заботит, сын мой, — молвил Марк. — Слишком вы разборчивы, вам не
