— По счастью, деваха умеет не только малевать, — не без гордости заметил Михалыч. — Все хозяйство на ней — оцени!
— Папенька, вы точно коровой на рынке торгуете, — укорила Оксана. — Не стыдно?
— А чего ж не похвалить перед хорошим человеком? — возразил хозяин. — Много ль ты встречала их, тем более в нашей глухомани? А тебе, как прочим ведьмам, требуется якорек — если не муж, так хотя бы друг.
— А что же сами вы, не справитесь?
— Я при тебе навроде сторожевого пса, — ответил он. — И как положено приличному псу, отдам за тебя жизнь не задумываясь. Но нужен тебе другой — не я. Довольно и того, что не стал я ломать тебя под себя, сумел придержать своего зверя хоть в этом. А большего от меня не жди — не дано. Может, я и колдун, но тебе-то надобен волшебник!
— Ну вот, папенька, опять вас на мистику потянуло, — заметила девушка, быстро глянув на Вадима.
— Во-во давайте теперь, клюйте меня вдвоем! — Михалыч вздохнул с притворным смирением. — Говорил же: вы быстро споетесь… А разница, доча, таки есть. Это для Гризли все чародеи на одно лицо, будто не люди вовсе, но ты-то держишь глаза открытыми — так что приглядывайся.
— А занятный чай, — вмешался Вадим. — Вкус необычный — никогда такого не пробовал.
— И не мог пробовать, — согласился хозяин. — Этих добавок прежде не произрастало на Земле. Ты что ж думаешь, оттуда только звери проникают?
— Знать бы: откуда.
— Узнаешь — поспеши с другими поделиться, пока не прибрали. Только сперва прощупай человечка досконально — не переметнулся ли? Каждого! Даже из доверенных.
— Господи, к чему такие строгости?
— А знаешь, что такое «заклятый враг»? — Колдун усмехнулся. — Это друг, на которого наложили заклятие.
— Вроде зомби, что ли?
— Вроде робота или киборга, если так тебе понятней, нацеленного на предательство, на убийство, на что угодно!
— Тогда где-то должен быть настройщик?
— Так он и покажется — жди! Сперва разберись, где кончаются роботы. И помни: чем больше в человеке зверя, тем проще им управлять. Потому мне и опасно туда соваться — а вдруг их звери окажутся сильней моего? Не за себя страшно — за Ксюху. Кто ж ее тогда защитит?
— Не хотел бы показаться нескромным, — сказал Вадим, — однако на всякий случай запишите мой адрес. И рабочий телефон.
— А я того и добивался, — со смешком признался Михалыч. — Видишь, при должной сноровке и тобою можно управлять. В будущем остерегись своей жалости на это многие купились.
— Если б вы меня попросили, просто и без затей, результат был бы тот же, — спокойно возразил Вадим. — Какое ж это управление?
— Может, и так, — не стал спорить хозяин. — Перемудрил, извини, с колдунами это случается.
— Значит, ради дочери вы на многое способны?
— Страшно представить — на что. Как говорится, «святая отцовская любовь»! — Михалыч усмехнулся не без сарказма.
— Ну да, «что сделаю я для людей»! — поддакнул Вадим, поневоле вспомнив династию людоедов. — Только, в отличие от простодушного Данко, почти все его последователи предпочитали вырывать сердца у других — конечно, ради святой цели.
— Любить в детенке себя — это от зверя, — сказал хозяин. — Обычный семейный эгоизм. Мало кто способен возлюбить отпрыска целиком, со всеми отличиями. Даже признать это себялюбием не отваживаются — все ищут оправдания!..
— А хотите, покажу фокус? — внезапно решился Вадим. — Конечно, если вам не жаль тивишника.
«Собственно, почему нет? — подумал он. — Где еще найдешь такую благодарную, понимающую публику! Только колдуны смогут вполне это оценить, и уж им такое знание пойдет впрок. А может, сами чего подскажут?»
— Что ли, исполняется впервые? — полюбопытствовал Михалыч. — И у тебя зуд?
— Так не жалко вам ящичек? — снова спросил Вадим. — Риск действительно имеется.
— Чего там, Гризли еще привезет — дерзай!
— Люблю, понимаете ли, эффекты, — сказал Вадим, поднимаясь. — Где он у вас?
— Тивишник? Вон там, за дверью.
Втроем они перешли в небольшую сумеречную комнату, похожую то ли на кабинет, то ли на кладовку; и возле стены Вадим увидел вполне модерновый тивишник, правда, изрядно запыленный. Наверное, Михалыч допускал сюда Оксанку не часто — иначе б и тут все сияло.
— Включить? — спросил хозяин.
— Да, пожалуйста. А затем отойдите ко входу — на всякий случай.
Вадим подождал, пока засветится экран, для пробы погрузился в прибор мысле-облаком, проверяя наличие и заряженность вставки, затем подхватил с пола двухпудовку.
— Эх, ничего себе! — буркнул Михалыч, поспешно заслоняя дочку массивным телом.
— Теперь смотрите, — призвал Вадим. — Внимательно, да?
Мощным усилием, не выпуская рукояти, он послал гирю в тивишник — со всего маха она врезалась в центр экрана и… остановилась. Приемник не шелохнулся, на стекле не проступило ни трещины, и даже звука Вадим не услышал, как не ощутил отдачи. Будто он не вложил в удар всю силу, а просто поднял чугунку до уровня экрана, осторожно его коснувшись. Либо в последний миг дернул гирю на себя, с филигранной точностью погасив инерцию.
«Замечательно, — подумал Вадим. — И что я выяснил? Что поворот пространства в тивишнике составляет половину круга, а не четверть, как в перегородках?»
— Ну как номерок? — спросил он, осторожно опуская двухпудовку. — Годится для цирка?
— Прямо Копперфилд! — проворчал хозяин. — А я смогу повторить?
— По-вашему, дело во мне? Или в гире?
— Для надежности исключим обоих, — решил Михалыч, извлекая из угла увесистый лом — тоже эдак на пудик. Шагнув к тивишнику, он рывком вскинул железяку и со всей силой саданул острием по экрану. Эффект оказался такой же — то есть никакого.
— Конечно, можно еще попробовать пальнуть… скажем, из гранамета. Но как бы тогда не дошутиться до взрыва. Леший ведь знает, как тут все происходит?
— Хорошо, а в чем фокус? — спросил колдун. — Что это, вообще?
— Абсолютная непроницаемость, — ответил Вадим. — Слыхали про защитные поля? Фантасты очень их почитали, хотя изображали обычно не поля, а сферические купола из таких вот непрошибаемых пленок, вдобавок невидимых. Достаточно развернуть пространство на пол-оборота, и любой агрессор упрется в себя, компенсировав свой же напор. Только здесь это происходит на поверхности экрана, а создается той самой вставкой.
— Зачем — чтобы экраны не бились? Стоило огород городить!..
— Насколько я понимаю, это уже ворота, но еще закрытые, — сказал Вадим. — Вопрос в том, как их открыть. Кстати, изнутри эти пленки, видимо, проницаемы — иначе бы не пробилась картинка.
— «Ну, пошел сыпать загадками!» — ухмыльнулся Михалыч, цитируя Гризли. — Конкретно — зачем это?
— Чтобы переключить тивишники на иной вид эфира — ментальный, где любая тонкая материя передается без искажений и затухания. Похоже, модернизированный экран проецирует сигналы прямо в сознание, создавая у зрителей яркие видения, при хорошей настройке неотличимые от реальности. Однако есть существенное добавление…
— Ну?
