секунду поперек бледно-голубой, будто выцветшей полосы, виднеющейся меж деревьями, мелькнула узкая черная тень, скользившая над самыми вершинами.
— Вот и «ворон» пожаловал, — прошептал Вадим. — Как же без него!
Шум вертолета, и без того едва слышный, растворялся в шорохе листьев, однако безотказным своим чутьем Вадим различал, как отдаляется эта пугающая враждебность — холодная и отточенная, словно клинок, не похожая ни на что, подслушанное прежде. Какая жалость, что я принимаю лишь ощущения! — посетовал Вадим. Насколько прояснилась бы картинка, если бы к ним добавились мысли. А теперь гадай, кто управлял «вороном» ночью, а кто — сейчас, и откуда, собственно, такая разница. Вообще, тот ли это «ворон»?
— Не было печали, — проворчал сверху Гризли. — Еще эти летающие мельницы… Не знаешь, кто там?
— Откуда? — откликнулся Вадим. — Последняя надежда была — на вас.
— Раньше они в лесу не возникали. Во всяком разе, днем.
— А ночью и по городу шастают. Я называю их «воронами».
— А-а, так это ты про них вякал? — неожиданно вспомнил Гризли. — Мне Брон чего-то рассказывал. Хотя и он мало знает.
— «К чему лишние знания», верно? Ибо умножают они печаль. Без них спокойней.
— Ладно тебе! — Гризли с хрустом, от души потянулся. — Поехали, что ли?
— Что ли да.
— Дорогу-то знаешь?
— Это — забота бортокомпа.
Вадим высвободил бэтрик из мешанины веток и снова принялся месить вязкую грязь, стараясь все же выбирать участки посуше. Впрочем, просека скоро кончилась, упершись в большую поляну, плавно вздымающуюся к каменистому центру, где под прикрытием разлапистых елей угнездилось добротное сооружение, издали похожее на гроздь валунов. Или на неприступный бетонный блокгауз с круговым обстрелом, немалым гарнизоном и разветвленными подземными коммуникациями. Второе, кстати, оказалось верным — за исключением гарнизона.
2. Хозяин пришел
Когда бэтрик подкатил к массивным воротам, навстречу вышел единственный мужик, в кожаных одежах и при бороде, держа наготове убойник — такой же, как у них. По его бокам утробно ворчали два кавказских волкодава, будто заимствованные с племенной выставки, а из каменной бойницы на бэтрик нацеливался второй ствол, помощней первого, — видимо, гранамет.
— Здорово, Михалыч! — весело рявкнул Гризли. — Принимай, что ли, постояльцев? Нам перекантоваться до темноты.
Вглядевшись внутрь гнезда, бородач кивнул, прикрикнул на псов и пошел открывать ворота. Вездеход осторожно протиснулся под низкий бетонный свод, почти уткнувшись в дальнюю стену, и с облегчением умолк, наконец дождавшись передышки. Ворота сразу захлопнулись.
С не меньшей готовностью экипаж выбрался наружу и, миновав стальную дверь, по узенькой лесенке поднялся в комнату, на удивление уютную и опрятную, с забавными картинками по стенам и аккуратными половичками на гладком паркетном полу, с нарядной скатертью поверх просторного стола и трогательными фарфоровыми статуэтками на многих полках (слоников, правда, не было). А с чердака навстречу гостям уже спускался гранаметчик в обтягивающих кожаных брюках и кожаной куртке — вернее, гранаметчица, что, в общем, бросалось в глаза сразу. Лицо у нее было простеньким, но милым и ясным, фигура — ладная, гибкая и крепкая, однако тонкой кости, будто у городской. И, как положено, роскошная русая коса до копчика. Стеснительно улыбаясь, девушка поставила гранамет в угол и потупилась, прислонившись спиною к стене.
— Привет, Оксанка! — добродушно пророкотал Гризли. — Чем кормить-то будешь?
— А борщом, — застенчиво ответила та.
— Хохляцким, что ли, с фасолью?
— Yes.
— И вегетарианским?
— Почему? — удивилась она.
— А у меня напарник чокнутый: мясо ни под каким видом! — Здоровяк хохотнул. — Кстати, знакомься — зовут Вадим. Парень, в общем, ничего, только староват для тебя. Вот погоди, в следующий раз привезу такого женишка — пальчики оближешь! — Он снова загоготал, очень довольный, что вогнал девушку в краску, и добавил: — Себе, не ему.
— Да ну тебя! — Оксана неуверенно протянула Вадиму узкую жесткую ладонь, сочувственно спросила: — Вы вправду вегетарианец?
— К несчастью, — подтвердил он. — Вы не волнуйтесь, я не голоден.
— Ну как же, так нельзя! — заволновалась хозяйка.
В этот момент в комнату вступил бородач. Оказался он высок и плотен, а ликом суров, но не стар — пожалуй, не старше Вадима. Цепким взглядом он обежал всех троих, чуть задержавшись на Вадиме, затем сдержанно кивнул и бесшумно прошел к столу, не выпуская из руки огнестрел. Вряд ли он опасался гостей — просто вошло в привычку.
— Михалыч, жрать давай, — по-свойски потребовал Гризли. — Не боись: свое оставим тебе — вам на месяц хватит!
— Это как водится, — с прохладцей согласился хозяин. — Оксанка, накрывай.
Голос у него оказался глуховатым и не слишком внятным, будто бородач не часто его упражнял. А вот у девушки дикция была на удивление — разве только слегка растягивала гласные, словно для пущей напевности. Как же, интересно, они общаются?
— Что в городе? — спросил Михалыч без особого интереса, будто для приличия. — Саввку еще не сбросили?
— Ага, дождешься, — хмыкнул Гризли. — Кому сбрасывать-то?
— Уж найдется кому. А за вас принялись или как?
— Это кто же? — сразу насторожился крутарь. — Михалыч, ты воду-то не мути, говори толком! Знаешь чего-нибудь?
— Может, знаю, а может — догадываюсь. Тебе как лучше?
— Ну, пошел сыпать загадками! — безнадежно махнул рукой Гризли. — И охота тебе подпускать туману? Ведь слова не скажешь в простоте!
— А слушать надо уметь, — усмехнулся хозяин. — Вон твой приятель — больше молчит да приглядывается, хотя и сам мог бы многое рассказать.
Неожиданно Гризли рассмеялся.
— Ну, ребята, вдвоем вам не будет скучно! — заметил он. — Колдун колдуна…
В комнату впорхнула Оксанка, водрузила на стол дымящуюся кастрюлю и стала сноровисто распределять по тарелкам благоухающую жижу — отменно красных тонов. Добравшись до Вадима, запнулась и посмотрела на него с сомнением.
— Только не кладите мяса, — улыбнулся он. — Бульон я как-нибудь сдюжу. Уж очень аппетитно пахнет!
Обрадовавшись, девушка и ему налила до краев, затем быстренько сгоняла за обязательными сметаной и хлебом и тоже подсела к столу. Мяса, Вадим заметил, она не положила и в свою тарелку, будто устыдившись. Обратил на это внимание и Михалыч.
— Похоже, вы с Оксанкой быстро споетесь, — сказал он, глядя на Вадима в упор. — Она тоже к зверятам неровно дышит.
— А как насчет людей? — Вадим кивнул на гранамет.
— До сих пор не знаю, сумеет ли выстрелить, — ответил хозяин. — Даже чтобы спасти меня —
