было заняться рыбалкой — конечно, если бы в кабине сыскались удочки, а в реке рыба. Хотя занятие это больше подобает медведям: Гризли, например, — а сам Вадим его забросил давно, еще до радикального озверения здешних мест.
— Ну-ка выключи моторы, — внезапно сказал крутарь, и Вадим послушно заглушил двигатель, настораживаясь. — Ничего не слышишь?
— Многое, — ответил он. — Вода плещет, деревья шелестят, птички еще поют, хотя с надрывом… Природа!
— И все?
— Ага, вот! В лесу треснула ветка… и еще… Кто-то пробирается сквозь чащобу — кто-то здоровый. И направляется в сторону реки, как раз нам наперерез!
Запустив снова моторы, Вадим слегка изменил курс, прижимая бэтрик к другому берегу, подальше от возможной угрозы.
— И мне так кажется, — согласился Гризли, разворачивая пулемет. — А друзья здесь не ходят.
— Кто не с нами, тот против? — спросил Вадим. — Не торопись пулять, толстый. Пусть сперва покажется.
— А мне жалко, что ли? Пусть!
И они дождались. На краю зарослей зашевелились высокие кусты, качнулись стволы, и на берег выбрался странного вида вездеход, грузно чавкая по промокшей траве шестью массивными лапами, будто чудовищный стальной жук. Перебирал ими «жук» весьма ловко, не хуже настоящего и много быстрей. А особенно это стало заметно, когда стопоход повернулся и побежал вдоль реки, с легкостью прыгая через ямы или поваленные деревья.
— Вот теперь я понял, — пробормотал Вадим.
— Чего?
— Почему прочий транспорт прозвали колесниками. Чтобы с этим не спутать.
— Мама моя! — ахнул Гризли, словно для разнообразия. — А ты взгляни на его башню!
Лучше б этого не видеть: с изящно выгнутого нароста, венчающего обтекаемое тело «жука», на них уже нацеливалось короткое орудие, очень похожее на лазерную пушку, насколько Вадим в этом смыслил. Не дожидаясь выстрела, он поспешно направил бэтрик к другому берегу, уже совсем близкому, и с разгона выскочил на сушу. «А вот теперь поиграем», — злорадно подумал он, резко тормозя. И подгадал: над самой рекой на миг зависла жаркая молния, исторгнув из нее клубы пара, а перед самым носом бэтрика лес будто взорвался, полыхнув огнем во все стороны.
— А-а, гаденыш! — азартно рявкнул Гризли и запустил в ответ длинную очередь, усеяв чужой вездеход искрами. Все-таки стрелком он был классным, с твердой рукой и немалым опытом, и метил сейчас по бойницам, пусть бронированным, но все равно уязвимых для разрывных пуль и такой плотной пальбы. Если не пробить, то попортить стекла стоило попытаться.
— «Не догоню, так хоть согреюсь», — сквозь зубы пробормотал Вадим и в предчувствии следующей молнии рванул бэтрик вперед. И снова не ошибся, аккуратно пропустив ее за кормой. Тут же злобно взревел пулемет, отправляя через реку новую свинцовую струю. А Вадим уже вполне настроился на засевшего в «жуке» убийцу, кем бы тот ни был, и с возбужденного, его сознания считывал момент атаки так же ясно, будто собирался стрелять сам. С удивительным хладнокровием, раз за разом, он уворачивался от очередной молнии, сразу же останавливаясь, чтобы не сбивать прицел напарнику.
Бог знает, сколько продолжалась бы эта необычная захватывающая игра, если бы «жук» вдруг не споткнулся, пробежав еще несколько шагов по инерции, и не застыл, как подстреленный. Однако подстрелили, похоже, не «жука», а его водителя — настырный Гризли все же прогрызся сквозь одну из бойниц. Переключиться (для подтверждения) на другое сознание Вадим не решился, продолжая следить за чужим стрелком, да и убоялся: кому ж охота ощутить смерть? Но метание молний сразу прекратилось, а сам громовержец, видимо, перебрался за управление, потому что секунды спустя бронированный «жук» зашевелился и живенько отступил в заросли, как будто там и обитал последние годы. А Вадим тотчас остановил бэтрик.
— Эх, догнать бы его! — с вожделением простонал Гризли. — Какая машина, а? А пушка-то, пушка!..
— Только стрелять не умеют, — сварливо откликнулся Вадим. — Мечут эти молнии, мечут, будто икру, и хоть бы одна угодила.
— Ладно, фокусник, не напрашивайся. Что за пляски ты тут устроил? Я после первой же плюхи решил: все, отгуляли свое! Тот не подпалил, так эти зажарят. Представляешь, если бы попали — хоть раз? Только и хотел, что продаться дороже. Вот когда пригодилась бы ракетная установка — а ты еще насмехался! Как пальнули б…
— Опять тебя понесло, толстый, — заметил Вадим, оглядываясь: сзади лес полыхал в десятках мест, на протяжении километров, — все-таки пришлось побегать. Сколько же продолжалась эта разрушительная игра? И чем завершилась? Смертью? А ведь это был вовсе не лазер, вдруг сообразил он. Скорее плазменная пушка. И походили эти… плюхи… на шаровые молнии, разогнанные и нацеленные. Плазмомет — не слабо, а? Или бластер?
— Кто это был, не знаешь? — спросил Вадим. — Случаем, не блюстители?
— Да хоть репрессоры! Свое они получили, больше не попросят.
— А если попросят? Ты не весь ли боезапас расстрелял — а, Михей? Дорвался наконец!
— Да уж, погуляли, — неопределенно пробурчал тот.
— «Подсчитали — прослезились»?
— Вроде того. А куда было деваться? Если б я его не подбил…
— Может, он и сам бы иссяк?
— А если нет? Или ты все же лопухнулся бы? Нет, деваться было некуда не продолбай мы его насквозь…
— Много осталось патронов?
— На пару очередей хватит. Или на три. — Гризли с сожалением сплюнул. — Подбрось мне гранамет на всякий случай, и поплыли отседа, пока ходульник не вернулся с подмогой.
— Все-таки поплывем?
— А куда денешься? На суше свои радости, а так хоть быстрей.
Вадим передал гранамет наверх и снова направил бэтрик в поток, сразу выгребая на быстрину. И опять потянулась минута за минутой, томительные и однообразные, как проплывавшие по сторонам берега. Впрочем, течение реки замедлялось, а дно постепенно поднималось, так что вода разливалась все шире, затопляя окрестные леса. И желанные островки наконец появились, несколько оживляя пейзаж. Чужеродные водные страшилы больше не попадались: видно, здешние глубины для них недостаточны. А может, им уютнее было на окраинах, ближе к своему непонятному миру. Взамен по экрану эхолота все чаще мелькали подвижные искры, как будто речная рыба перебралась теперь в низовья, в спокойные и не столь опасные воды.
— А вот интересно, — произнес Вадим, — если все воды губернии, грунтовые и осадочные, стекают на дно здешней чаши, то куда они затем деваются? По идее наш город давно уже должен стать подводным, а все мы — обзавестись жабрами. Подумаешь, подземку затопило да позаливало подвалы, — это же мизер!
— По идее всего этого вообще не бывает, — резонно возразил Гризли. — Не ломать же голову над каждой ерундой?
— А над чем ты ломаешь ее, родной? Ты бы свои мускулы так же берег от перегрузок. Крутарь!
— Можно подумать, ты — овечка, — огрызнулся тот. — Честно сказать, не ожидал.
— Чего?
— Ты ведь за всю ездку даже не сдрейфил ни разу.
— Это я-то? — усмехнулся Вадим.
— По крайней мере, не запаниковал. Ни одного неверного шага — как у того компа. А ведь поначалу любой может сорваться.
