напряженность.
— Тебя что-то смущает?
Она обратила глазища на меня и грустно сообщила:
— Тут могло бы жить несколько семей.
— Ага, по семье на комнату, — подтвердил я. — А обитаю я один. У меня и прислуга есть — правда-правда!.. Типичный буржуин.
Из всего обилия фруктов Зоя рискнула попробовать бананы, о которых, наверное, была наслышана (или видела, как их потребляют мультяшные обезьяны). Пришлось мне самому разрезать киви да очищать ананасы.
— А финики я ела, — похвалилась она. — Как-то завезли в распределитель. Хотя давно, — прибавила честно, — еще в детстве.
Действительно, сколько воды утекло!.. Хмыкнув, я разлил по фужерам прозрачный нектар маракуй. Не самый вкусный из напитков, зато из наиболее экзотичных— насколько помню свои первые впечатления.
— Откуда у тебя всё? — Зоя обвела рукой вокруг: — Ну, вот это.
Я пожал плечами:
— Заработал.
— Как?
— Знания продаю.
— Да разве они стоят что-то?
— Еще бы. Всё держится на них: власть, богатство, прогресс…
— Но ведь не ты это придумал?
— Я спекулянт, — признал с готовностью. — Достаю в одном месте, сбываю в другом. Более того: грабитель, — поскольку беру без спроса. Теперь понимаешь, в какой притон угодила?
— А где берешь их? — спросила Зоя. — То есть я про знания.
— В Океане. Это такое…
— Ну да, мне рассказывали. И что, грабишь прямо там?
— В каждом океане водятся пираты, — сказал я, берясь за пультик. — Странно, если бы тут было иначе. Вот, гляди.
На экране возник некий аналог сказочного принца из восточных сказок.
— Кто это?
— Один из моих партнеров. Когда не удается друг друга одурачить, мы обмениваемся.
— Он такой красивый! — сказала Зоя восхищенно. — Как нарисованный.
— Это и есть рисунок, — подтвердил я. — Тут у каждого своя маска.
— И у тебя?
Я кивнул и вывел на экран облик тщедушного очкарика, озабоченного, будто у него непроходящий понос. Не удержавшись, Зоя хихикнула.
— Зато доверия больше, — пояснил я. — Кто подумает, что это ширма? Настоящий шулер должен тасовать карты неловко.
«Испытание собачкой», столь популярное в фильмах, девушка выдержала, хотя Хан больше смахивает на молодого медведя. То ли она не ждала от меня подвоха, то ли была непуганой, словно годовалое дитя, но псину приняла с восторгом. А тот ответил взаимностью, как ни странно. И котяра отнесся к Зое с расположением, непонятно как распознав в ней женскую особь, — и тотчас принялся клеиться, молокосос.
Зато как у гостьи округлились глаза, когда на пороге возникла Инесса — с полным подносом и в своем обычном виде, то есть нагишом. С непроницаемым лицом женщина сгрузила блюда на столик и удалилась, покачивая бедрами точно одалиска. А Зоя едва сдержалась, чтобы не вскочить, — настолько смутил бедняжку такой сервиз.
— По-моему, ее надо пригласить, — сказала она, ерзая как на иголках.
— Еще чего! — фыркнул я. — Сесть за один стол с рабыней?
— Мерзость какая, — пробормотала Зоя, сразу потеряв аппетит. — Фу!
— Хочешь с ней на равных? Конечно, могу ее позвать, только…
— Что?
— Так ведь на равных, — повторил я с ухмылкой. — Готова ты уравняться?
Девушка поглядела на меня, озадаченно сдвинув брови.
— Ты выдумал всё, — заявила вдруг. — По-твоему, я совсем не разбираюсь в людях? Она ж не рабыня, правда?
— Правда, — пришлось согласиться. — Скорее мы соседи. Но, раз уж зашла речь, я тут полный хозяин и, что бы ни сотворил — с ней ли, с тобой… По-твоему, тебя станут искать?
— Ладно, поняла, — кивнула Зоя. — В следующий раз буду думать, прежде чем связываться с чужаком. К этому ты ведешь?
— В общем, да. И закроем тему… Ну-ка, что тут у нас?
«Тут у нас» было много разного, даже мне с ходу не разобраться. Сегодня Инесса превзошла себя. Вот так кормятся люди, если не умеют держать себя в рамках. А ублажить всех — когда еще сможем!..
И Зоя взирала на угощение с сомнением.
— Не выбрасывать же? — заметил я. — Ну да, помню: на Земле многие голодают. Но мы потом им расскажем, ладно?
Против воли она хихикнула. «Подумала — и стала кушать».
— У меня вопрос, — заговорил я чуть погодя. — Возможно, некорректный.
— А у нас нет секретов от друзей, — сказала Зоя с такой искренностью, что я усомнился, доверяют ли секреты ей самой.
— Где уж претендовать!.. Я вам скорее антагонист.
— По-моему, ты хороший человек, — неожиданно заявила она. — И умный.
— А все люди доброй воли и здравого смысла, конечно, с вами?
— Как же иначе? Ведь доброму стоит лишь хорошо подумать…
— …чтобы послать лагерников подальше. Впрочем, не о том речь. Я хотел спросить: знаешь ли ты, как выстроена коммуна?
— Ну, примерно.
— По-твоему, вся власть у лагерного Совета?
— А как иначе?
— И сторожевиками они ведают? — едко осведомился я. — Ладно, оставим… Насколько знаю, коммуна составляет едва не десятую часть от населения края, то есть около ста тысяч, — и соразмерно вы представлены в Соборе, делегируя туда представителей. А в ваш Совет входит полторы сотни комиссаров… сакраментальное число, н-да… Кстати, как вы их зовете?
— Слуги народа, — с готовностью ответила девушка. — Старшие Слуги. А кто в Президиуме — главные.
— Железная логика, — согласился я. — Ведь есть и младшие — так называемые вожатые. И этих больше на порядок. А кто под ними?
— Что значит — «под»?
— Ну, кем они командуют напрямую?
— У каждого вожатого есть помощники.
— Числом?
Она пожала плечами:
— По разному. Обычно от трех до десяти. Бывает и чуть больше.
— Двенадцать? — И подражая «товарищу Сталину», произнес: — Будэм считать это крайнэй цифрой.
Кстати, в президиуме столько же. И что они так возлюбили это число?
— Итого набирается дружинка тысяч в десять-пятнадцать — прежде это звалось авангардом. А остальные, стало быть, ведомые, пассивно верующие… или просто напуганные миром. Нехилая секта, а?
