Ноги все же опустил на пол, блюдя приличия. И чтоб не провоцировать Диту на скабрезности — уж ей только дай повод.
— Мамочка моя! — воскликнула она. — Это даже пугает. Ты совсем не изменился с последней встречи!
— «Стало больше седины в его кудрях», — откликнулся я, скептически хмыкая. Хотя слышать такое было лестно. Увы, сказать то же самое про нее я не мог: ее-то не обошли годы. И сколько их минуло — пять, больше?
— Только сделался еще громадной, — прибавила она. — Господи, как шкаф!
— Вот это — в точку, — хихикнул Гай.
— От знаний пухну, — пояснил я.
— Теперь-то я готова поверить, что проживешь полторы сотни.
Невольно я покривился: снова это магическое число. К тому ж не так и много, если вдуматься. Далеко ли ушли мы от однодневок?
— Тебя-то с чего занесло сюда? — спросил я. — Не наскакалась еще?
Дита любила посещать опасные точки и возвращалась оттуда полная впечатлений, коими охотно делилась со зрителями. Что же до опасности… Так в этом и есть самый смак! Вдобавок приправленный пикантными деталями. Может, для того Дита и ездила, чтобы потом, повествуя о своих похождениях, небрежно бросить: «В общем, меня изнасиловали». Естественно, на такой лакомый кус всегда найдутся охотники. И уж для нее это не было трагедией — скорее приключением. Немножко перца в пресных буднях.
Я виделся с Дитой редко, но каждый раз она напоминала течную кошку, так и норовившую на что-нибудь нанизаться. При этом Дита охотилась на редкие экземпляры, словно собирала коллекцию. Слава богу, ее женственность оказалась востребованной, — иначе в мире стало бы на одну революционерку больше. Бог знает, что Дита доказывала — себе и другим. Впрочем, по собственному признанию, в детстве ее считали дурнушкой, и, видимо, в душе она осталась «гадким утенком», хотя уже много лет выглядела достойно. Послушать Диту, в ее любовниках перебывали все знакомые. Нередко, проспавшись после очередной пирушки, она допытывалась у участников, кто пользовался ею на этот раз. Протрезвевшие приятели смущенно отнекивались, будто потрудились тут коллективом. Похоже, Дита всерьез полагала, что богемность в том и состоит, чтобы по утрам находить в себе резиновые изделия, оставленные невесть кем. Может, и впрямь так — ей виднее.
Кажется, и гусарик меня узнал — вглядевшись в экран, он сразу поблек, а его фонтан оскудел. Может, хоть это удержит бузотера в рамках? Ну да, пока не примет для храбрости. И уж тут он покажет всем!..
— Так ты что, Родик, не приедешь? — удивилась Дита. — Да брось — можно подумать, такой занятой!.. Видишь, какая у нас компашка собралась?
Нет, это даже умиляет, до чего она неуместна тут. И насколько не сознает, куда влетела. Ну ясно: кроме нее некому позаботиться, чтобы я не скучал, — забыли меня напрочь. И по ночам не наведываются, и вечерами не гоняют, швыряясь молниями, а днем не пытаются измордовать или вышвырнуть в окно… И ведь бесполезно втолковывать!
— В другой раз, — ответил я. — У вас и так с дамами недобор.
— Так мы и по двое осилим, — с готовностью объявила Дита. — Верно, Каринка? А то и троих. Вот я как-то…
— Господи, это же сыр воняет! — вдруг вскричал простодушный Гай. — А я переживаю, что носки не постирал.
Дамы рассмеялись, будто от удачной шутки. Хотя и выпили, наверно, немало. Но Гай вовремя встрял — иначе бы Дита порассказала!..
— А помнишь Эдвина? — спросила она. — Конечно, вы же знакомы!.. Ведь это он меня зазвал. Ну, пока собралась… А Эдвин и не встретил — сволочь! И вообще, сказывают, сгинул куда-то. И чего я прикатила сюда?
Вот Эдвина лучше не вспоминать, учитывая, где я видел его в последний раз. Кстати, не мешает проведать — может, он до сих пор мокнет в том пузыре?
— У этого охламона совсем крыша съехала! — заявила Дита в обычной своей манере. — Разве не знает, что у меня полно дел? Чем он думает, интересно, — задницей? Конечно, она у него безразмерная!..
— Не всем же быть умными? — осторожно заметил я. — А ты до сих пор пользуешься спросом? Имею в виду, на TV.
— Спрашиваешь!.. Нарасхват иду, точно шлюха по весне. И рейтинги под потолок… Ты что, совсем в ящик не глядишь?
— Да как-то, знаешь, всё Океан, Океан… И что, ковыряние в гнойниках действительно увлекает народные массы?
— Что ты — публика валом прет! А эти долбанные обозреватели прямо шизеют от восторга. Ты бы слышал, как они разливались насчет моей последней программы!
— Еще б им не разливаться. У вас попробуй не похвалить — наживешь врага на всю жизнь. А уж за критику убьют сразу.
— Тебя, пожалуй, убьешь, — решила она подольститься. — Кувалдой разве. Или паровым молотом. И чего тебя занесло в монстры? У нас бы этого не поняли.
— Мужчина обязан быть сильным, — отрезал я. — Женщина красивой — в меру отпущенного. А этот ваш средний пол, — я пожал плечами. — Не понимаю.
— Последний писк, что ты! — хмыкнул Гай. — В тамошних кругах мужественность скоро выйдет из моды. И женственность тоже, — прибавил он, с опаской покосившись на Диту.
— А слабо доказать, чего стоишь? — загорелась та. — Тоже мне, шкаф с ключиком! Как до дела — в кусты, причем один… Да ты не гляди на Карину, — рассмеялась она. — Мы уж обсудили всё — подруга готова уступить тебя на одну ночь. И даже примкнуть не прочь. Давно ты не кувыркался с двумя?
Чуть опоздав, Гай тоже захихикал — видно, решил свести предложение к шутке. Хотя Карину можно купить на «слабо»… тем более с таким напором, как у Диты. Но это не тот коллектив, куда мне хотелось бы влиться.
— Чтоб вы не очень духарились, — сказал я. — Вчерашней ночью в городе убили Кторова. Да-да, того самого. Тоже, верно, приехал за впечатлениями.
— Подробности? — сразу спросил Гай.
— Не при дамах. Но обошлись круто.
— Да брось пугать! — фыркнула Дита. — Будто в столице не убивают. У нас, если хочешь знать, такие киллеры — вам и не снилось!..
Ага, всю жизнь мечтал о таких снах!
— Пусть другие боятся, — храбро поддержал Гай. — А нам работать надо.
— Может, Кторова убрали не случайно? — неожиданно подал голос Мурдинов. — Может, он наткнулся на что?
Что не случайно, это и Гарри понял. Вот что касаемо второй фразы… Собственно, почему нет? Уж Кторов вполне мог что-то нарыть — не говоря о том, что много знал. Надо ж, и полудурки иногда рождают дельные мысли!
— У нас ведь что главное, — прибавил Гай с видом знатока. — Концы в воду и свидетелей не оставлять.
— «И молодая не узнает, какой у парня был конец!» — пропела Дита, обрадовавшись поводу. — И был ли тот у него вообще, да?
Но поскольку мы с Гаем не поддержали темы, женщина вернулась к Мурдинову, и они вновь принялись ворковать, сомкнувшись головами. А гусар, похоже, начал новый разгон, что-то заливая певичке на ухо. Конечно, эту песню не задушишь так просто!
Понизив голос, я спросил:
— С Кариной не толковал про ее тайну?
— Ну куда? — кивнул Гай за спину, будто Дита сшивалась тут с самого утра.
