— Дотяните до беды! Ладно, завтра прикачу и уж тогда поспрашиваю без скидок— на пол, на слабые нервы… А про «шакала» вызнал что-то?
— Копаю, Род, копаю — уговор в силе. Если бы не сегодняшняя бордель…
— Послал бы Диту подальше… скажем, в отель. Вместе с ее белой костью.
— Так ведь отели заняты?
— Ну, не все, я полагаю…
— Да чего там, потерплю до утра.
— Начнутся эксцессы — сразу зови охрану, не рассусоливай, — велел я напоследок. — А они наверняка возникнут — этот павлин из тех, кто очень обижается на отказы. Слышишь, непротивленец? Или сам позвоню Олегу и велю выкинуть этих орлов к ядрене фене.
— Ну что ты, Род, зачем? — испугался Гая. — Пока-то они ведут себя прилично.
— Это пока. А как наступят на мозоль… Только сам не влезай! — предостерег я. — Уж на тебе они не задумаются показать, какие герои.
— Да понял я, понял!..
Олегу, старшему охраннику, я все же позвонил, чтобы уточнить обстановку и подбросить рекомендации, из самых свежих. Еще пару дней назад я удвоил тамошнюю стражу, потратив на это изрядный куш. Зато парней подобрали лучших, с вниманием отнесясь к предупреждению о предельной опасности ночных дежурств.
А вот мою усадьбу гости посетили вскоре после полуночи — именно «гости», поскольку их оказалось трое. Вряд ли они уступали умелостью ухарю, что наведывался недавно, но с тех пор я научился кое-чему, а в свою оборону внес коррективы, против ожидания оказавшиеся действенными. Слонялись твари вокруг дома долго, пытаясь отыскать брешь, но на штурм так и не решились, видимо, вполне насытясь заготовленными сюрпризами. Может, всё не так страшно, когда владеешь знаниями?
По-моему, мне даже удалось вздремнуть, пока следил за перемещениями Хищников. А уж Инесса уснула точно, резонно решив, что ей-то бодрствовать ни к чему. Вот насчет Головы не могу сказать. И вообще, спит ли она?
А сразу после восхода мне позвонил Трофим, выглядевший на удивление бодрым для такого раннего часа.
— Слыхал, что деется? — сказал он, не здороваясь.
— Ну? — откликнулся я, холодея: неужто до Клер все же добрались?
— Ночью в Центре натворили дел: вырезали цельный квартал — вчистую.
— Ч-черт…
— Никого не пожалели, ни единой души. А все головы — утащили. Это же с ума съехать!
— На сувениры, что ли? — угрюмо спросил я. — И сколько набралось?
— Думаю, не одна сотня. И не две.
Да, такой массированной атаки еще не было. Я представил горку, сложенную из этих голов, и мне стало зябко. Невольно я покосился на полку, где покоился темный шлем. Но в этой хотя бы соображение осталось — что, прямо скажем, можно отнести к чуду.
— А у вас-то как дела?
— И к нам подкатывали, — ответил торгаш. — Кажись, еще прежде, чем зачалось там.
— Хищники, да?
— Уж не человеки, явно. Слава богу, отмахались, хотя на пределе. Все же молодец Каримка, да и тебе мы по гроб жизни… Когда бы не спохватились вовремя, нам бы тоже устроили… массаракш.
Конечно, Трофим имел в виду «massacre». Верно, опять слушал Арину, читавшую на ночь их малышу, — вот и заслонило.
— Потери? — спросил я.
— Есть, а как же. Двое или трое — выясняем. Но и нескольких тварей уложили. Хотя туш не осталось, — добавил он с сожалением, — прибрали, должно. Зато кровищи!.. Однако же, Родя, то была присказка.
— Ни фига себе, — поразился я. — Это и для сказки — чересчур. Ну давай, бородач, fire!
— Чего? А, ну да… Понимаешь, по всем знакам в том квартале бедокурили абреки — рубленые раны, сгинувшие головы. И следы, говорят, ведут в горы, вроде даже к селению Амира. Такой, видишь, казус.
— Что, опять приговорили без суда? — спросил я. — Да как скоро!
Собственно, тут не нужны ни доказательства, ни, тем более, суд. Главное, настроить толпу: напугать или озлобить.
— Такие вести разлетаются вмиг, — заметил Трофим. — И по Дворовому каналу показали.
— Оперативно сработали, а? Умеют, когда не надо.
— Но самое худое: кадешники уже выступили. То есть, понятное дело, «дьяволы» — мальцов пока берегут.
Кадешники, они же «Красные дьяволы» (выросшие из «дьяволят»), — это боевой авангард нашистов, обученный и неплохо вооруженный. Двор их как бы не жаловал: оппозиция все-таки, — даже поругивал изредка, хотя без особого пыла. И вот для «КД» подвернулся случай отличиться.
— Так быстро? — снова удивился я. — Будто готовились, верно?
— Да есть такая мысля, — подтвердил торгаш. — Чего ж делать-то, Родя?
— А ты уж сделал: сбросил проблему мне. Для того и позвонил, да?
— Так люди ж кругом! — вздохнул Трофим. — А настрой у них — сам ведаешь какой. Если предприму что, меня и ближние не поймут.
— К примеру, Карим. Или Арина.
— Боже упаси! — испугался он. — Ей-то и знать ни к чему — такие страсти!.. И так уже плохо спит.
— Ладно, — сказал я. — На посильный шаг ты решился. Теперь мой черед.
Оборвав связь, вызвал Амира. Откликнулся он не сразу: видно, дрыхнул. Через минуту его окаймленная баками физиономия все же возникла на экране.
— А-а, ты, — пробурчал он, моргая. — Уже поднялся, да?
— Думаешь, у меня есть время спать? Не до сна, видишь, всё о тебе пекусь… Как живешь — жены не колотят? А удой у них не упал?
— Другого времени для шуток не нашел? — осведомился горец довольно миролюбиво. — Я и сам лег под утро.
— Над златом чахнул? — хмыкнул я. — С чего ты такой богатый, Амир? У всех потери, а у тебя вроде не убывает. Поделился бы секретом?
— А потому что хороший человек, — «поделился» он, скромно улыбаясь. — Люди сами приходят, говорят: «Возьми деньги, дорогой, прошу — для тебя не жаль, ты лучше потратишь».
— Сказка! — восхитился я. — Да если бы хорошим приплачивали, кто бы тогда остался плохим? — И выпалил в упор: — А может, головами торгуешь?
— Чего? — удивился мусел. — Ты про что, Шатун?
Жаль, через экран я не могу
— Смотри, Амир, — сказал я. — Если причастен к этому, лучше сразу сдайся властям. Я и сам их не жалую, но там у тебя есть шанс выжить.
— Что, пугаешь меня? — вспыхнул горец, разом стряхивая сонливость.
— Как можно, дорогой! — воскликнул и я. — Или мы не партнеры? Но взгляни туда, — повернув камеру, указал на окно, за которым зависла «стрекоза», бесшумная и едва приметная. — Если потребуется, она отыщет тебя всюду, узнает под любой маской! Думаешь, трудно убрать человека, если поставить такую цель?
— Чего же не убирают… других?
— Наверно, не очень хотят. Как и я — пока.
Амир поглядел на меня с опаской, будто в его мнении я уже не вполне человек. Тем более, чаще
