«ворону» оборотов, чтобы успеть среагировать на новые внезапности. Однако вынырнули из смерча они без проблем, словно из водоворота вблизи дна. И увидели вокруг те же тучи — только еще гуще напитанные электричеством, пополам с влагой, и в клочья раздираемые шквальными порывами, от которых «ворон» мотало, как игрушку на волнах. А вот четверки «ястребов» рядом не наблюдалось, сколько Вадим ни разбрасывал незримые сети. Зато своим облаком он ощутил много иного и торопливо направил вертушку вниз — пока она не прорвала наконец облачный слой, очутившись в густых сумерках, почти столь же непроглядных, как туман.
— Боже, — вырвалось у Киры, — что за угрюмый вид!.. Где это мы?
Под ними, совсем близко, громоздились острые скалы, едва оставляя место для прохода. А по сторонам возносились к клубящимся тучам горные склоны, изрытые расщелинами, усыпанные валунами и обломками, будто лавины были тут событием заурядным. Доставивший их сюда смерч упирался основанием в вершину огромной горы, похожей на древний вулкан. (И куда уводил ее кратер?) Или на муравейник, изрытый ходами, — если верить мысле-облаку. Действительно, «где это мы»?
От здешнего ненастья бедную машину швыряло так, что рукояти рвались из рук Вадима, точно живые. Пожалуй, справиться с ней можно, лишь работая на опережение, но много ли таких пилотов в губернии?
С трудом сохраняя устойчивость, сторонясь опасных склонов, о которые могло расшибить случайным шквалом, и скоплений электричества над головой, из которых в любой миг могла ударить молния, Вадим усадил «ворона» на подходящую скалу, опорами зацепившись за камни, чтобы не перевернуло ветром. И только тогда сумел оглядеться без помех. А рядом крутила головой Кира, молчаливая на удивление.
Да уж, на Волшебную страну это походило меньше всего — тем более на Изумрудный город. Здесь вообще было туго с красками: сплошь черно-белые тона, да кое-где пробивались вкрапления бурого — признак растительности. Но самым странным оказалось другое.
По губернскому времени ночь только перевалила за середину, а здесь уже занималось утро: над бурлящим океаном облаков восходило светило, по ощущениям очень похожее на Солнце.
Глава 3
Творцы миров
1.'О дивный новый мир'
Этот мир наверняка был Вадиму незнаком, но отчего-то не казался совсем чужим. И Вадим даже догадывался почему.
— Ответный визит, — усмехаясь, объявил он.
— Что? — не поняла Кира и повернула к нему осунувшееся лицо. Все-таки сегодняшний перелет ее впечатлил, а может, в здешнем сумраке все лица казались изможденными.
— Вот почему я не слышал Юльки, — добавил он. — Похоже, малышку занесло на тот свет.
— Скажи еще: в Зазеркалье! — рассердилась девушка. — Тоже, Харон грёбаный!.. Тогда ищи тут Алису.
— Не исключен и такой вариант.
Вадим слегка приоткрыл оконце, впуская местные ароматы. Сам воздух оказался не плох, хотя разряжен, как и положено в горах. Но эти запахи — такие чужие, не похожие ни на что!.. Нужны еще подтверждения?
— Помнишь, рассказывал про подбугорных чудищ? — спросил он. — Похоже, отсюда они и являются. Только вот как? По склонам, что ли, соскальзывают? Если попробовать спуститься туда, где пространственные линии повернуты на полкруга и позволяют парить вдоль…
— Самое время для лекций! — перебила Кира. — Ты можешь сказать, где мы?
— Во всяком случае, не на Земле. Хотя… — Вадим пожал плечами. — Может, на Земле, только не на нашей.
— Как это?
— Слыхала про параллельные миры?
— Скорей я поверю в инопланетных тварей!
— Уже неплохо. А теперь представь бесконечную Вселенную в виде ограниченного пространства, повторяющего себя несчетное число раз…
— Бред!
— Может, и бред, — покладисто сказал он. — Однако выбираться наружу не советую. Если меня не обманывает чутье, главных здешних прелестей мы еще не нюхали.
— То есть это не губерния? — уточнила Кира.
— Господи, милая!.. Где ты видела у нас горы?
— Кавказ, Алтай, Тянь-Шань, Памир… — принялась перечислять она, пока что не выходя за пределы Союза.
— Крым! — фыркнул Вадим. — Уж поверь старому телепутешественнику: такого нет даже в Гималаях с Тибетом, не говоря об Андах или Скалистых горах. На нашей Земле такого просто не может быть! В лучшем случае мы угодили на сотню-другую миллионов лет назад — скажем, в мезозой. Хотя вряд ли: этот мир не кажется молодым.
Девушка не возразила — судя по упрямо поджатым губам, больше потому, что исчерпала запас географических познаний.
— А теперь пару минут помолчи, — попросил Вадим, закрывая глаза. — Я должен собраться с мыслями.
Или, наоборот, добавил он про себя, разбросать их пошире, точно ловчие сети. Тем более, здесь это получалось намного легче, словно его мысле-облако наконец угодило в подходящую среду. Если бы Вадим не видел и не ощущал странность нового мира, уже по одному этому заподозрил бы неладное. Теперь он мог слышать на сотни метров, причем с такой ясностью, будто и впрямь очутился в Волшебной стране, где магия была обычным делом, стоило лишь напрячься.
С пугающей легкостью Вадим уплывал сознанием все дальше, проникая глубоко под поверхность гор, набрасывая для себя эскиз местности, впитывая самые разные сведения, регистрируя и запоминая здешнюю живность, очень и очень странную, часто опасную, даже смертельно. Затем он наконец напал на след, протянулся за ним, сколько сумел. После чего с усилием вернулся в «ворон» — будто в этом мире труднее было удерживать себя в рамках, чем за них выходить.
— Взлетаем, — сообщил он Кире, снова берясь за рукояти. — «Колобки идут по следу», серия вторая!..
Впрочем, это оказалось проще сказать, чем сделать, ибо пока он блуждал мыслями по окрестностям, с небес обрушилась такая водная лавина, в сравнении с которой тропические ливни показались бы легкой моросью. Со склонов уже катились мутные потоки, смывая свежую грязь, снося камни и даже валуны. Если бы Вадим не посадил «ворона» на возвышение, тому сейчас пришлось бы несладко. Зато на время притих ветер — какое-то утешение, хотя слабое.
И все-таки пережидать Вадим не захотел: опять что-то дергало его изнутри, подхлестывая и торопя. Как будто времени у них оставалось все меньше — и что потом?
Преодолевая тяжесть водопада, вертушка оторвалась от земли и столь же трудно, на полной мощности, потянула над самым склоном, огибая центральную гору. Затем путь преградил могучий отрог, больше похожий на гряду, и пришлось еще добирать высоты, чтобы взлететь на его гребень.
— Бог мой, шоссе! — воскликнула Кира, указывая вниз, где поверх гребня в самом деле стекала широкая дорога, мощенная древними плитами. Памятник здешней старины. Или, скорее, его деталь,
