— Ну хорошо, а как насчет постели?
— Разве я зарекаюсь? — улыбнулся Вадим. — Впереди еще столько всего!.. Если так пойдет дальше, скоро придется звездочки ставить.
— На чем?
— На фюзеляже, — фыркнул он. — А ты о чем подумала?
— Фюзеляже чего? — снова спросила девушка. — Если ты…
Предостерегающе Вадим вскинул руку, останавливаясь на краю обрыва. Кажется, пришли наконец — очередной тоннель, больше похожий на нору, впадал в громадную подземную полость, на треть заполненную бурлящей водой. До поверхности оставалось метров тридцать — один рискованный прыжок. И что затем?
— Если это родник, — поинтересовалась Кира, — то какова же река?
— Насколько знаю, — сообщил Вадим, — до Амазонки ей далеко. Немногие притоки почти не добавляют ей полноводья.
— Довольно странно, тебе не кажется?
— А ты не задумывалась, — спросил Вадим, — куда деваются воды губернии, включая осадочные? Мы ведь столько лет живем на дне впадины — давно полагалось бы затонуть.
— Ты считаешь…
В сомнении Кира посмотрела на подземное озеро, кипевшее многими ключами, зябко передернулась. Вода и вправду оказалась настолько насыщена взвесями, что больше походила на разжиженную грязь. Даже облако Вадима проницало ее с трудом. Эдак последний чернозем у нас вымоют! Не говоря о прочем.
— И где ты видела такие мутные источники? — продолжал он. — Кроме грязевых, конечно. Будто вода не фильтруется грунтом, а поступает прямо из стоков. И почему при вторжении у нас не разразились эпидемии, если с новым зверьем наверняка проникают бактерии? Наконец, почему мы так схожи со здешней публикой — вспомни «кладбище слонов» в кольцевом тоннеле!
— По-твоему, мы родственны с ними?
— Все люди — братья, — грустно ответил Вадим. — И все разумные — тоже. Однако эти «братушки» нам куда родней, чем хотелось бы. Наверно, у нас общие предки — только кто же от кого произошел? Скорее они от нас, ибо по течению плыть легче. Однако Огранда скорректировала нашу живность на свой лад да еще собственную наплодила — не приведи бог! И кто сотворил над нами такую шутку?
— Лично меня больше волнует, как одолеть этот «сток». Никогда не пробовала нырять в глубь источника.
— Вряд ли течение тут преодолимо, иначе в городе продыху бы не стало от ограндского зверья.
— Рада слышать! — фыркнула Кира. — Чего ж мы сюда приперлись?
— Но вон там на поверхности, — продолжал Вадим, — скачут несколько поплавков, к которым наверняка привязаны тросометы. И где, по-твоему, закреплены гарпуны?
Наклонившись, Кира вперила чудо-маску в глубину провала и задумчиво покивала: дескать, вижу — что дальше?
— И нечего рассусоливать, — заключил он, беря ее за руку. — Все равно деваться некуда. Вперед!
Вместе они обрушились вниз, пропоров плотную поверхность, вместе всплыли, не разомкнув ладоней. Вместе продели кисти в торчащие над поплавками петли, сомкнули пальцы на рукоятях. Затем он привлек Киру еще ближе, оплетя конечностями, точно спрут.
— Вдохнула? — спросил. — Ну, раз, два… пуск!
Вадим не стал предупреждать, что из черных глубины к ним устремилась смутная масса, — к чему? Теперь вся надежда на тросометы.
Их повлекло вниз словно на спиннинге, даже быстрей. И дна они достигли чуть раньше водного чудища, но тут вонзились в такую струю, что Кире пришлось ухватиться за тросомет обеими руками, иначе вывихнуло бы запястье. Разбросав по сторонам мысле-облако, Вадим с тревогой ощущал сужающиеся стены и судорожными пинками подправлял движение, избегая острых выступов, способных распороть до костей. Еще больше он боялся застрять в теснине и все пытался приткнуть плазмомет себе под мышку. И радовался, что не польстился на эффектные доспехи огров, оставшись налегке.
Все-таки проход не сомкнулся настолько, чтоб им пришлось пропихиваться поодиночке. И не тянулся так долго, чтобы не хватило дыхания. Вскоре стены стали раздвигаться, поток ослабевать, превращаясь в исполинский водоворот, все более плавный. Затем сцепленную парочку выдернуло из воды, словно великаном-рыболовом, и протащило сквозь одну из «лунок», проделанных в потолке. И тут тросометы наконец выключились, доставив парочку в мир иной не хуже звездолета или, на крайний случай, вертушки. На коротких шнурах вымокшие пассажиры зависли посреди просторного темного зала, только сейчас разжав объятия.
К счастью, их здесь не ждали. Обошлось без торжественной встречи, цветов и пальбы. В зале вообще оказалось пусто: ни людей, ни нежити. Ослабив тросы, они спустились на бетонный пол, усыпанный щебнем и старым мусором. Затем, не сговариваясь, поставили тросометы на обратный ход и сбросили в люк: вдруг пригодится когда-нибудь — кто может знать?
— Вот и не верь после этого слухам! — пробормотал Вадим, глядя в провал. — Поговаривали в городе про бездонное озеро, в коем водится чертовщина. Причем задолго до Отделения — наверно, наткнулись, когда метро строили. Вон — забетонировали!.. А теперь опять мосток навели.
Кира вдохнула полной грудью, покрутила маской по сторонам, улыбнулась родным запахам и знакомой архитектуре, ту sweet, sweet home, sweet as sugar. Хотя воздух тут оказался затхлым — не то что в Ограндских пещерах. И пованивало изрядно, даром что метро.
Махнув ладонью, Вадим неслышно зашагал к выходу, на ходу пробуя, как выходят из ножен мечи. Не хотелось бы, конечно, но если опять нагрянут крыски… Кстати, они-то как сюда пробрались? Ползком по стенкам или хватаясь за тросометы зубами? И почему раньше про них не было слышно?
Устремив вперед мысле-облако, вновь съежившееся до привычных размеров, Вадим проверил ближние коридоры, комнаты, лестницы, отыскивая путь наверх. Надоели подземелья — в Огранде и тут. Хотелось простора, свежего воздуха.
Узкими, заброшенными, очевидно, служебными ходами они перебрались внутрь водосточной системы, в потрескавшуюся от времени бетонную трубу. Еще с полсотни метров прошлепали журчащим под ногами ручьем, по ржавым скобам поднялись к люку и, сдвинув крышку, наконец выбрались на тихую улочку, затененную уцелевшими деревьями и печальными старыми домами. Усмехаясь, Вадим огляделся: конечно, разве Юлька станет ждать? У нее ж шило в попке и зуд в руках. Вот и распишитесь в получении!..
Здесь еще длилась ночь, из которой они убрались так много событий назад. Накрапывал дождик — прохладный легкий дождь ранней осени, о которой в городе успели забыть. Слишком быстро дневную жару сменяли ночные морозы — до осени ли было?
— Что же, выходит, Огранда отодвинулась? — тихонько спросила Кира, подставляя дождю лицо, и без того мокрое. Надоевшую маску она сняла, а шлем отбросила за спину.
— Ненамного, — откликнулся Вадим. — Теперь у нас появилась некоторая фора и поиграть мы сможем не только по чужим правилам. А забот еще хватит, будь уверена.
Он тоже вскинул глаза к небу и улыбнулся:
— Бог мой, столько лет не видел рассвета!
Вдалеке, над крышами уснувших общаг, сквозь поредевшие тучи пробились первые розовые лучи.
Как символично, с ухмылкой подумал Вадим. Вечно меня заносит в красивости!..
