— Неделю, — широко улыбаясь, сбавил хозяин. Вадим хмыкнул:
— Ладно, сойдет и ужин. Только быстрее, ладно?
Подняв руку, Эмиль даже не щелкнул пальцами, а только шевельнул, дернув за нить, протянутую к Софи, — и девушка подбежала, радостно улыбаясь.
— Фирменное, но без мяса, — заказал отец. — Салатов побольше — вегетарианских, разных. Напитки безградусные: морсы, грибной квас. И сразу назад, если не хочешь пропустить завязку. Пусть Ванда тебя подменит — пора и ей приобщаться.
Софочка обернулась за минуту, прихватив с собой плетеный стул и поднос с закусками. Тут же уселась напротив Вадима, подперев скулы руками, — классическая поза слушателя. Усмехнувшись, он без спешки, подробно и красочно, принялся живописать свои последние похождения. А Эмиль тем временем перебирал по нитям пальцами, вынуждая инструменты играть громче, — то ли аккомпанировал рассказу, то ли развлекал публику.
Видимо, он чувствовал Вадима не хуже, чем тот его, а девушка так же проницала отца, поэтому достоверность повествования не вызвала сомнения ни у кого. Правда, сам Вадим уже не так верил в то, что пережил вчера, — уж слишком выбивалось это за рамки дневных событий.
— Я-то гадал, почему сегодня не жарко! — воскликнул Эмиль, когда гость закончил рассказывать. — Значит, ночью можно не ждать морозов?
— Их и вчера уже не было, — ответил Вадим. — Не заметил?
И с чистой совестью принялся за фирменное блюдо, доставленное только сейчас — с пылу с жару. Оказалось оно обычной пиццей, но действительно волшебной вкусноты. Замечательны были и салаты — особенно один, с грецкими орехами.
— Замотался, — развел руками торгаш. — Дрыхнул, как студент после сессии. Столько хлопот!.. Он вопросительно поглядел на дочь — та кивнула, подтверждая.
— Небось луной любовалась? — ревниво поинтересовался Эмиль. — Девичье томление, бессонница, грезы — как же, знаем из классики!.. И звезды, наверно, видела? Господи, за столько лет!
Он вдруг задумался, что-то прикидывая. Затем сказал:
— Видимо, и Бугор растерял крутизну? А росичи последнее время забросили контрабанду. И что бы нам не составить команду, старина? Финансы я обеспечу, а у тебя опыт и сноровка. Арендуем бэтр, пока не у дел — с Броном договорюсь, — наймем пару крутарей посговорчивей, росичей или ордынцев, добавим стрелка-иудея и… У глухоманцев за последние дни столько зверюг накопилось! Не знают, куда девать. И умельцы готовы подналечь.
— А росичи пускай жилы рвут, отдуваясь за всех? — спросил Вадим. — Заносит тебя, Эмиль, с твоей предприимчивостью.
— Уж помечтать нельзя! — фыркнул торгаш, легко отступаясь. — А если стеночка дала трещину, ты не думал? Вдруг через Бугор уже можно перевалить?
— Вот будет радость для федералов, когда подбугорное зверье расползется по тамошним лесам! Нас-то пока милует — бог или дьявол. Для себя, видно, бережет.
— Уж лучше тогда чудища, — серьезно сказал Эмиль. — С ними можно по-простому.
— И на дьявола найдем управу, — посулил Вадим. — Дай срок!
— Как раз со сроками проблема — мне кажется.
— Проблемы будем решать по мере поступления. Что еще остается?
На удивление быстро он прикончил пиццу, с сомнением оглядел тарелку: не привиделось ли? Затем спросил:
— О Вольных Творцах ничего не слышно? Есть у них перспективы, как думаешь?
— Засуетились наши монахи, забегали! Может, с испугу и получится что — хотя не верю я в коллективное творчество. Ну не верю!..
— Где уж тебе, индивидуалисту.
— А знаешь, что твоего Серафима, охотничка на ведьм и детоубийцу, наши «отцы» записали в святые? — спросил Эмиль. — И даже учредили «день святого Серафима». Как тебе такой поворот? А с ним и немалую свору мясорубов занесли в мученики — эдакий сонм!.. Явились якобы спасать мир от скверны, да и сгинули в битве с грехом.
— Знаю, как они сгинули, — проворчал Вадим. — Спеклись, точно в духовке, нарвавшись на кумулятивку. Я не сторонник «воздания по заслугам», но если кто заслужил такое — это они.
— Потому что предатели и пособники?
— Потому что мерзавцы! Я еще могу понять, когда на людей охотятся чужаки, — что взять с огров?
— Пришельцы, надо же! — сказал Эмиль. — А где их летающая посуда? Представляете, нависнет над городом эдакое, диаметром с Садовое Кольцо? Один город накроет другой своей тенью… Помните, как у Свифта?
— Погубит тебя начитанность, — хмыкнул Вадим, однако задумался: а не проклюнулся в Эмиле пророческий дар? Вдруг и впрямь — «эдакое»!..
— Их сила не в технике, — подала голос Софочка. — Они подчиняют людей колдовством.
— Не людей, — мягко возразил Вадим, — их оболочки. А своего Зверька каждый взращивает сам!
— «Сила личности определяется ее способностью к психологической защите», — объявил Эмиль. — Не помню, чья мысль, но присоединяюсь.
— А другой сказал: «Лучший способ защиты — нападение», — откликнулся Вадим. — А третий: «У верблюда два горба, потому что жизнь — борьба». Защита, нападение!.. Пся крэв, ну почему не жить мирно?
Впрочем, он придирался. Первая цитата и ему нравилась. Для многих такой принцип, если взять на вооружение, окажется революционным.
Вообще Вадим не зря сюда заскочил. Как и прежде, он по наитию определил, где сейчас центр событий, и подоспел к самому их разгару. Но больше всего его заинтересовала сама семейка торгашей. Если это триумвират, то довольно странный.
Начать с того, что Эмиль не очень годился на роль силача — по крайней мере комплекцией. Правда, в критические минуты он проявлял редкое величие духа, но на естестве это впрямую не сказывалось. Может, его Сила и стала заменой телесной мощи?
Мама Иола казалась средоточием не столько совести, сколько доброты. Хотя кто возьмется провести грань?
Зато порывистая, искренняя Софочка, как и большинство взращенных любовью девиц, вполне годилась на роль ведьмы. А на таких Вадим действовал безотказно — как бы и тут не наломать дров!
— Ну вот, антракт закончен, — внезапно сказал хозяин. — И начинается представление!
— А кто выступает? — удивился Вадим, уж артистов он тут не чувствовал.
— Кто, если не я! Ты же отказался?
Поднявшись, Эмиль раскланялся и под сдержанные аплодисменты взошел на эстраду. Тотчас застеснявшись, Софочка оставила гостя, убежав по делам. А тот, подметя честно заработанный ужин, направился через зал к троице крутарей.
— Подтверди, что ты тут случайно, — такими словами его встретил Гордей. — Бату, как всегда, сомневается.
Верзила мулат еще вырос, потяжелел, но лучился приветливостью и улыбался с тем же фирменным простодушием, демонстрируя завидный комплект зубов. А его эфирный двойник — мысле-тело, визитка богатыря, — явно добрал зрелости, почти сравнявшись в объеме с оригиналом. Наверно, и другие росские витязи сильно прибавили за эти дни.
— Правильно делает, — буркнул Вадим, усаживаясь за стол.
Каган сдвинул крутые брови, и без того насупленные, угрюмо задвигал желваками, готовясь разразиться обвинениями.
— К приятелю заскочил, — пояснил Вадим. — Мы с Эмилем — старые кореша!
Ростем засмеялся, откинув голову. Седина пропала из его бороды, морщины разгладились, и вряд ли он применял для этого краску и кремы. А его сознание теперь светилось по всему телу, едва не
