— Зови их Черными Слугами, — предложила Эва.
— Колдунов, случайно, не дюжина? — спросил Вадим.
— Вполне может быть, — ответил юноша.
— Но если в этой Пирамиде каждый главенствует над дюжиной…
— То должен существовать кто-то, стоящий над колдунами! — подхватил Орест. — Некий суперколдун, почти бог…
— Ну, до бога ему еще расти! — возразила Эва. — Черные колдуны хотят властвовать, однако созидательным даром не наделены и потому отбирают его у других.
— Видимо, у белых магов? — снова вступил Вадим, пока у ведьмы не прошел приступ откровенности.
— Точнее, у многоцветных, с панорамным видением и мышлением.
— А у этих своя Лестница, верно? И в кого может вырасти маг в — богочеловека? И кто может проклюнуться из ведьмы — демонесса?
— Ты сам это сказал! — с усмешкой ответила Эва.
— У меня впечатление, — заговорил Орест, — что вы не шутите. Я-то надеялся, меня разубедят!..
Юноша вдруг замолчал, с беспокойством уставясь на главный экран. Проследив за его взглядом, Вадим увидел раскрасневшегося от спиртного, погрузневшего Первого, с трудом взбирающегося по давешней лестнице.
— Начинается, — пробормотал Орест. — Хотите увидеть, как «Царь Петр допрашивает царевича Алексея»? Или вам больше нравится «Иван Грозный, убивающий сына»? Несчастные правители — вечно у них проблемы с наследниками!
— Ты ж не хотел его впускать?
— Не хотел, — согласился он, — пока не познакомился с вами. Благодарная публика вдохновляет, не правда ли? К тому же, надеюсь, вы не дадите меня в обиду? — Дождавшись от Вадима подтверждающего кивка, юноша попросил: — А теперь, пожалуйста, отодвиньте засов и укройтесь вон за той ширмой — папенька наверняка о вас не вспомнит.
Только они задернули шторы, как дверь распахнулась и в комнату ввалился правитель, надсадно дыша.
— Ха, — пробормотал он удивленно, — открыто. Забыл, что ль?
Повернувшись к отцу вместе с креслом, Орест молча ждал. Лицо его сделалось строгим и торжественным, почти обвиняющим, — странная метаморфоза, учитывая его статус.
— Че пялишься? — огрызнулся Первый, озираясь, куда плюхнуться. — Думаешь, забоюсь? Черта с два, выкуси!.. Папашки твоего не шарахался, а ты против него — мозгляк, на один чих. Плюнуть и растереть.
Вот те на! — удивился Вадим. Недурно для начала. Кажется, грядут новые разоблачения?
— Положим, это вы лжете, — холодно сказал Орест. — Перед отцом-то ходили по струнке — уж я помню!
— Что ты можешь помнить, сопляк? — фыркнул правитель. — Сколько тебе было тогда! — Примерясь, он с облегчением опустился на изящный табурет, застонавший под его тушей. — На пушку берешь, да? Думаешь, сразу и расколюсь? Держи карман!..
— Да вы уж все выболтали, и не раз, — бросил юноша, глядя на него с брезгливостью. — Пьете много, почтеннейший, не бережете себя. Ладно бы только я, а если другие услышат?
— Чего услышат, чего?.. Все ты врешь! — Однако глаза у Первого встревоженно зарыскали по кабинету. Может, он даже вспомнил, с кем Орест уходил из зала, — но лишь на секунду. Затем снова прилип к наследнику мутным взглядом. — А вообще плевать! — буркнул он. — Ну услышат — и что? Кого мне бояться, если… только допустим, да?.. если я свалил самого Основателя!..
— К примеру, других Глав. Разве у них мало власти?
— Все они у меня здесь! — Правитель показал пухлый волосатый кулак. — И Бондарь, и Ферапонт, и Бажен…
— А Бога вы не боитесь?
— Кого? — Первый гулко расхохотался. — Да ты, парень, дурак!
— А дьявола? — так же тихо спросил юноша, и смех оборвался.
— Кого? — тупо повторил правитель, лишь бы сказать что-то. — Ты о чем, выродок?
— На что вы ему — теперь, когда роль сыграна! Вам не доводилось бывать в театре марионеток? Где-то у меня завалялся диск…
— Ты бредишь!
— Так избавьтесь и от меня, — сдавленным голосом предложил Орест. — Разве вам внове? Что вы вцепились — растягиваете удовольствие? Или последний шаг оказался труднее первого?
— Э-э… почему «последний»? — только и среагировал правитель.
— Да потому что я — последний в роду, о необходимости расправы с которым «так долго говорили большевики». Но клин в его могилу вбили именно вы — потомок наших лакеев, а вовсе не родич Основателя, как пытались убедить всех. У меня было время с этим разобраться. Неясно одно: кто вам помог? Переиграть отца вам было не по уму.
Юнец явно нарывался на скандал — в расчете на «благодарную публику»? Против ожидания, Первый не взбеленился, а лишь с ехидством спросил:
— Чего ж он столько терпел меня, ежели я такой дурень?
— Может, как раз поэтому? — предположил Орест. — Он же видел вас насквозь! Вы из тех, кто кусает лишь мертвых львов, правда? А на живого нападает не иначе как в стае.
— Гиена, что ль? — хмыкнул правитель. — А ты, стало быть, львенок? Видали, как же!.. Чего ж я тебя не загрызу да еще слушаю эту ахинею?
— И я удивляюсь. Может, вы мазохист, Савва Матвеевич?
— Обойдемся-ка без твоих «измов», грамотей, — миролюбиво предложил Первый. — Вообще, чего наскакиваешь? Обидел тебя чем — ну, бывает меж своих… Хочешь, извинюсь?
— «Прости убийство мне»? — усмехнулся Орест. — А как насчет добычи? Не желаете вернуть?
— Какой еще добычи? — ошарашенно спросил Первый.
— «При мне все то, зачем я убивал: моя корона, край и королева, — процитировал юноша. — За что прощать того, кто тверд в грехе?»
— Сынок, у тебя крыша поехала, — озабоченно заметил правитель. — Чего ты несешь, а?
Орест негромко рассмеялся, хотя его уже трясло.
— Нет, на Клавдия вы не тянете, — сказал он. — Даже против Кобы мелковаты — если тот и вправду уделал «дедушку» Ленина. Может, попробуете сыграть Ричарда Третьего? Этот не стеснялся доводить дела до завершения… Что до крыши, то поехала она у моей матушки — не без вашего участия, если помните. Чуть больше повезло моим сестрам, подложенным под таких же хамов, ваших подручных. Как у девочек с «крышами», не протекли еще? А меня вы довели до инвалидного кресла, оставив сил только на болтовню.
— И то — много, — буркнул правитель. — В смысле: болтаешь много, малец, силы зря тратишь, не бережешь себя. А ну как рассержусь?
— И хватите скипетром по голове? — заключил наследник с натужной веселостью. — А потом кто-нибудь увековечит сию сцену: «Правитель всея губернии Савва Погорелов по пьянке забивает непутевого сынка Основателя, отправленного на небо его же стараниями…»
— Замолчи! — рявкнул Первый, слепо шаря вокруг руками. — Не то вправду!.. Если хоть слово… кому… Выродок!
— Прорвало-таки? — осведомился Орест. — Вам же некого бояться! Те, кого это волнует, до вас не дотянутся, а у кого руки подлинней, и так знают. Кого вы стережетесь, крестный, — кукловодов? Но от них не спасут никакие засовы.
— Молчать, ты!..
— Не хочется платить, верно? Когда все затевалось, расплата казалась такой далекой. И вот на
