засек гостей еще на подходе?
— Да-да, — ответил красавец на его мысли. — Я ожидал вас. Видите ли, у меня… как бы это выразиться… отлаженная агентурная сеть.
— В буквальном смысле?
— Конечно же, нет, ну что вы!.. Просто я сотрудничаю со здешней фауной и даже, насколько это удается, с флорой. Иначе меня отсюда давно бы выжили. Я вообще, как вы могли заметить, покладистый индивидуум. Да и вас мне охарактеризовали с наилучшей стороны.
— Это с какой же? — удивился Светлан.
— Ну, к примеру, по пути сюда вы не обидели никого — несмотря на свои габариты и отменное вооружение.
— Да просто мы спешили.
— И все равно: натуру не спрячешь. В любом случае это разумный шаг — со здешними обитателями лучше обращаться бережно.
— И тогда воздастся, да?
— По крайней мере не придется платить — возможно, и дорого. Вы ведь знаете, что такое круговая порука?
Озабоченно оглядев приблизившегося Крона, хозяин вздохнул:
— Боюсь, моя обитель не для таких исполинов. Да и вам в ней будет тесно. Если не против, пройдемте за дом — обычно я трапезничаю там.
За углом хибарки, под кронами нескольких высоких… скажем, сосен… действительно обнаружилось нечто вроде беседки, почти целиком сплетенной из ползучих растений. Внутри нее угнездился просторный стол, уже накрытый к приему, и несколько табуретов, достаточно прочных, чтобы выдержать богатырей.
— Я знаю: вы голодны. — Хозяин сделал приглашающий жест. — Прошу вас, не стесняйтесь.
— Ишь, даже мясо есть, — довольно заметил великан, разглядывая угощение. — А говорил: зверушек не трогать.
— Это, как бы вам сказать, плоть приговоренных. Не больных — боже упаси!.. И не стариков. Но Лес посчитал, что лучше им не жить дальше. Не пропадать же продукту?
— А что, других падальщиков не нашлось? — поинтересовался Светлан, осторожно втискиваясь за стол.
— Уверяю, мясо — свежайшее, почти парное. И приготовлено по всем правилам.
— Надеюсь, не сапиенсов пустили в расход?
— Бог с вами, это не в юрисдикции Леса!.. Хотя он вправе давать отпор, если вынудят.
Теперь расселись все, даже Крон опустился перед входом, осторожно привалившись спиной к сосне. Кажется, этот странный субъект умел кухарить. Меню не отличалось ресторанным разнообразием или особой изысканностью, но выбирать было из чего — к примеру, Светлану глянулись маринованные грибы, а король явно нацелился на мясной пирог. Имелась тут и рыба, вполне обычная по виду. А какая на вкус, это сейчас выяснится.
— Пожалуй, нам пора назваться, — сказал Светлан. — Или не обязательно?
— Вы правы, ваши имена мне известны, — подтвердил хозяин с улыбкой. — И о ваших подвигах я наслышан. Потому и захотелось с вами встретиться. — Затем он вздохнул и добавил: — А меня зовут Грэм. Точнее, это одно из моих имен.
— Человек? — прямо спросил Светлан.
— Н-нет, не вполне. Видите ли, я некоторым образом… черт.
На минуту вокруг стола повисло молчание. Почему-то никто из троицы не усомнился в словах хозяина, хотя он вовсе не походил на исчадие ада. Впрочем, какая преисподняя, такие и…
— Говорил же: не стоит поминать черта слишком часто! — сказал Светлан. — Вот и дозвались.
— Вы только не волнуйтесь, — успокаивающе заговорил Грэм, разливая по узорным чашам ароматную наливку. — Я давно не при исполнении. Если начистоту, я как раз и прячусь тут от своего бывшего работодателя.
— Выходит, ты — черт-расстрига?
Невольно Светлан глянул на его изящные ступни, обтянутые стильной обувью.
— Ищете копыта? — догадался черт. — Право же, какая нелепица — копыта, рога, хвост: мы что, по-вашему, козлы? Да кто бы с нами имел дело, если б от нас несло серой!.. Вообще это характерно для людей: всё валить в кучу. Вчера мы, получается, варили грешников в смоле, а сегодня ищем для своих котлов свежую заправку… Ну скажите, разве я похож на палача?
— Есть такой типаж: лощеный садист, — ответил Светлан. — На контрасте даже страшней.
Подумав, Грэм согласился:
— Наверно, вы правы. Вдобавок срабатывает неожиданность: раз — и перед вами зверь… Бр-р-р!
Его и впрямь передернуло.
— По большому счету, — сообщил он затем, — черт отличается от ангела лишь тем, что служит противной стороне — не той, что сейчас у власти. А врагов, настоящих ли, мнимых ли, люди всегда изображают не в лучшем виде.
— Только люди?
— Да все, пожалуй, — от эльфов до гоблинов. Еще одна черта, которая роднит сапиенсов.
— Вообще обряди тебя в белое да оснасти крыльями… А чего, за ангела вполне сойдешь. Как, Артур?
— Я бы поверил, — пожал плечами король. — Смазливый, обходительный. А если добавить к крыльям левитацию и люминесценцию…
— Обтекаемый он какой-то, — вставил Крон, огромной рукой снимая со стола печеный окорок, сочащийся прозрачным жиром. — Не поймешь, что за фрукт.
— Понимаете, мы ведь должны нравиться женщинам и мужчинам, детям и старикам — отсюда наш некоторый… э-э… универсализм.
— Так вы бесполы?
— Скорее наоборот, бисексуальны, — мягко поправил красавец. — Если желаете, можете удостовериться лично.
— Нет уж, лучше поверю на слово, — отказался Светлан. — Я-то — стопроцентный натурал.
— Тут не бывает абсолюта. Максимум — девять десятых.
— Сойдемся на девяти с половиной. Кстати, о стариках… Был у меня знакомый хмырь, тоже любил объегоривать доверчивых дедов, втюхивая залежалый товар, — ну очень хотелось спустить его с лестницы!..
— Мы никогда не лжем, вы же знаете, — возмутился черт.
— Только играете на инфантильности и маразме, да?
— И тут вы ошибаетесь. Договор об обмене можно заключать лишь с дееспособными, причем наши критерии построже любого законодательства. Да и к чему нашему господину сознания незрелые или ущербные?
— Можно подумать, зрелый и полноценный клюнет на дьявольщину!.. И за что, по-твоему, можно продать душу?
Черт улыбнулся и вдруг сделался до изумления похож на девицу, всего лишь ряженную под мужика, да и то без особых стараний. Эдакая очаровашка, чуть-чуть нескладная, неуклюжая, что даже добавляет ей притягательности. При этом в самой внешности не изменилось ничего — лишь поза, мимика, пластика.
— Убеждает, — вынужден был признать Светлан. — А если раздеть?
— И у вас поднимется рука на даму? — промурлыкал Грэм таким волнующим контральто, что обоих мужчин пробрала дрожь.
— Тьфу, нечистая сила, изыди!.. Не то и впрямь поднимется.
— Важна ведь суть, верно? — сказал черт обычным тоном. — А уж в какую форму ее воплотить…
