Он щелкнул пальцами, и от дальней стены полилась приятная мелодия, словно бы включился проигрыватель или за перегородкой прятался целый оркестр. Хотя скорее тут потрудился чародей, поскольку вместе со звуками по комнате разлился аромат магии. А Жанна чуть заметно кивнула, подтверждая догадку Светлана.
— Мило, мило, — небрежно признал он. — Но мы ж пришли сюда не за этим?
— Да, я помню: «время поджимает», — молвил де Гронде.
— А вы хотели «сразу прояснить позиции» — так вперед!.. Кстати, нам-то скрывать нечего. Мы добиваемся двух вещей: единства в стране и мира с соседями. Любые распри ныне губительны. Нужно объяснять, почему?
— Нам ведомо про грядущее нашествие Пропащих Душ, — кивнул маркиз. — Разумеется, опасность нешуточная, глупо ею пренебрегать. Но и с полным доверием отнестись к пророчеству, исходящему невесть от кого…
Скосив глаза, Светлан переглянулся с Жанной. Вообще, из этого не делали секрета — какой смысл? Разве подпустили чуточку туману, чтобы к предсказанию отнеслись с большим доверием. Но сроки, сроки!.. Когда через считанные дни нордийскому послу делаются известны все детали… На службе Луи не состоят драконы, с ведьмами он не дружит. Уж не разжился ли де Гронде собственным магом?
— Да отчего ж «невесть»? — возразил Светлан. — Мы с Артуром своими ушами слышали пророка. Вы вольны не верить мне, но усомниться в словах короля!..
— Упаси бог, — поспешно согласился маркиз. — Но можно ли доверять источнику?
— Ведь мы богатыри, — напомнил Светлан. — И чувствуем фальшь — не только в людях. Вдобавок я и сам немножко прорицаю, а интуиция меня подводит редко.
— В самом деле, — задумчиво подтвердил де Гронде, — мне сообщали о ваших дарованиях.
— К тому ж я не из тех, кто станет рисковать головой ради химер. А если берусь за дело, то лишь уверившись, что оно правое. И уж тогда меня трудно свернуть.
Покивав, посол неожиданно спросил:
— А вы хорошо представляете, что творится во владениях де Бифа?
— Еще нет, — признался Светлан. — Но за сутки разворошу тут все, будьте покойны.
— Хочу предостеречь, — сказал маркиз. — Кто докапывается до здешних тайн, долго не живет. Чаще всего он даже не успевает ими поделиться.
— Может, среди этих копателей не было богатырей?
— Возможно, и не было, — улыбнулся хозяин. — Но несколько славных имен я могу назвать.
— А что ж вы сами? — спросил Светлан. — Неужто не пытались проникнуть?
— Видите ли, милостивый сударь, — произнес де Гронде. — Я слишком крупная фигура на здешнем поле, чтобы подставляться, и слишком хорошо знаю границы, за которые не следует заступать.
— Похоже, шахматами балуетесь?
Слегка подняв брови, маркиз наклонил голову, показывая, что изумлен такой эрудированностью гостя, и ответил:
— Шахматами нет — слишком просто. Вот го — иное дело, игра мудрецов. Ей больше трех тысяч лет, знаете? Правда, там нет фигур, — вновь улыбнулся он, — что, согласитесь, несколько снижает интерес. Восток, знаете ли, общая унификация. Наверное, там и богатырей нет.
— Выходит, то немногое, что отыскивают ваши агенты, сразу отправляется в Нордию и лишь затем, получив достаточное распространение, поступает к вам, — резюмировал Светлан. — Иначе бы вы не протянули долго.
— Увы, дорогой граф, так и есть, — вздохнул де Гронде. — И даже там, в нашей столице, за сотни лье отсюда, приходится отходить от обычных правил, предельно расширяя круг осведомленных, чтобы не лишиться их вовсе. У хранителей междуреченских секретов, кто бы они ни были, руки столь длинные, что и самого Луи стараются в это не посвящать, а в ведомстве, кое разведывает Междуречье, мало кто задерживается дольше года. И убывают, как вы понимаете, не в отставку — на кладбище… если от них находят достаточно, чтобы похоронить.
— Хотите напугать меня? — поинтересовался Светлан. — Или, наоборот, заинтриговать? К чему-то ж вы завели этот разговор!..
— Напугать — вас? После всего, что я слышал про ваши подвиги. — Маркиз покачал головой. — Скорее, пытаюсь предостеречь.
— Вас настолько заботит моя судьба?
— Скажу откровенно: вы мне симпатичны. Более того, я восторгаюсь вашей силой и доблестью. Но, увы, слугам короля приходится забывать о личных пристрастиях.
— За что и не люблю службу, — усмехнулся Светлан.
— А разве вы не служите своей королеве?
— Вот еще!.. Я с ней дружу. («Помимо прочего», — следовало бы добавить.) Как и Артур, к слову сказать. И эти узы много прочней, чем меж хозяином и слугой.
— Но друзья тоже могут ударить в спину…
— Да какие ж это друзья? — удивился богатырь. — Друг может лишь заслонить — собой. Впрочем, это уже выходит за рамки «деловой беседы».
— В самом деле, мы отвлеклись, — согласился нордиец. — Так вот, речь ныне не столько о вашем благополучии, сколько о сохранности тех, кто вам противостоит. Тут важно не наломать дров, а у вас, я знаю, тяжелая рука. К счастью, вы — человек здравый…
— Во-первых, не человек — богатырь. Да и рассудочность каждый понимает по-своему. Собственно, вы к чему клоните?
Маркиз помолчал, видимо прикидывая, не заступает ли он сейчас за границы, про которые поминал. Затем все же продолжил:
— Подумайте: в чем сила де Бифов? Сотни лет они властвуют в Междуречье, не выказывая особых талантов как правители. Но превосходят могуществом здешних королей, и с каждым поколением их влияние растет. Графское войско даже в Нордии вызывает опаску, а уж со своими подданными де Бифы справляются с легкостью. И стоит где-то возникнуть смуте, как туда устремляются Ночные Вороны, наводя ужас и сея смерть.
— На черных конях, надо думать? — усмехнулся Светлан. — Надо ж, и здесь свои «воронки»!
— А кто еще, кроме здешних воинов, смог бы на равных воевать с великанами? Ведь именно Междуречье заслоняет и вашу страну, и Нордию от угрозы с гор. Правда, эти дикарские нравы! — посетовал маркиз. — Пить кровь врагов из их же черепов, а у самых заклятых пожирать сердца — сырыми…
— Да, когда сырыми — это особенно дико, — согласился Светлан. — Пренебрегать таким завоеванием цивилизации, как обработка пищи на огне!..
— Понимаю вашу иронию, — кивнул де Гронде. — Но если сии обычаи помогают взращивать героев…
— Или убийц?
— Ведь вы не станете отрицать, что междуреченские бойцы — лучшие в королевстве… если не во всех восьми? Они могучи и выносливы, упорны и неустрашимы, не щадят ни врагов, ни своих жизней…
— Ни женщин, ни детей, — продолжил Светлан. — Если хочется кого-то убить, лучше начинать с себя — по-моему.
— Но если вторжения Пропащих не миновать, противостоять ему должны именно такие машины смерти — не находите? И лучше б их было побольше.
— У нас это называется «менять шило на мыло», — сообщил богатырь. — Не пришлось бы после искать управу на своих защитников. Превратить-то людей в зверье довольно просто… А обратно как?
— Будем уповать на Бога, — пожал плечами маркиз. — Кстати, вера у междуреченских рыцарей крепка на диво. И они не заражены вольномыслием, столь популярным в других местах.
— Чтоб вольно мыслить, нужно как минимум иметь мозги, — заметил Светлан. — А откуда они у здешних дуболомов? Что до Бога, то он, насколько знаю, зовет к милосердию. Но тогда чей призыв слышат междуреченские вояки?
— Вопрос впрямь любопытный, — со вздохом признал де Гронде. — Понимаете, граф, местная
