трактовка христианства и меня приводит в изумление. Иной раз даже чудится…
— Что?
— Будто это не наш Бог. Здешний более кровожадный, грозный…
— Видите?
— Зато и более деятельный — такого легче почитать.
— Бояться, — поправил Светлан.
— Ну, это тонкости!
— А по-моему, принципиальная разница. И если второе подменяют первым, то лишь для собственного комфорта. Очень мерзко, знаете ли, ощущать себя трусом постоянно, год за годом.
— Но вы-то, мой отважный гость, откуда это знаете? — удивился маркиз.
— Да уж набоялся в своей жизни — на всю оставшуюся.
— Вот во что верится с трудом!
— Что набоялся?
— Что боялись. Впрочем, и не верить нельзя — богатыри не лгут.
— Точно? — спросил Светлан. — Теперь буду знать.
Вежливо улыбнувшись, посол продолжил:
— Как бы то ни было, кроме своего бога, междуреченцы не страшатся ничего, включая и саму смерть, а их боевой дух в сражениях взлетает до небес… нередко вместе с их душами, — позволил он себе шутку. — И другой жизни им не надо — лишь бы сражаться, побеждать… и убивать, разумеется. Говорят, междуреченские рубаки привыкают к крови настолько, что за неимением вражьей готовы даже пить собственную. Известны случаи, когда они откусывали себе языки, лишь бы получить вожделенную жидкость.
— В здешних условиях до этого редко доходит, — заметил Светлан. — Несколько веков непрерывной войны!.. А в дни затишья можно охотиться на крестьян.
Де Гронде поморщился:
— Кровь простолюдинов — фи.
— Ну, маркиз!.. — усмехнулся богатырь. — Ежели, не дай бог, угодите в упыри, вам придется туго — с вашей-то привередливостью.
Изогнув бровь, маркиз вперился в него, пытаясь, видно, определить, что сокрыто в этой фразе, помимо иронии. Затем спросил:
— По-вашему, здешние бойцы — как бы переходная стадия?
— А вы считаете, кто-то из них будет востребован Господом?
— На крайний случай есть еще Преисподняя…
— Поверьте, дьяволу тоже не нужен бездушный материал — уж я знаю. В монотеистической системе координат это как бы бесхозная скотина. Но может, для нее уже нашелся господин — иначе откуда такой задор?
Утомившись разглядывать статуи, Светлан посмотрел на Жанну, которая, как и подобает пажу, вела себя скромно и лишь постреливала глазищами из-под роскошных ресниц, сильно смахивающих на искусственные. Мальчик из нее и впрямь получился… не хуже любой девочки. Неужто и маркиза провел этот нехитрый маскарад? В странные игры играют здешние аборигены.
— Ну хорошо, — заговорил де Гронде. — Допустим, у междуреченцев в самом деле собственный бог. Но если сие содействует упрочению державы, что ж тут дурного?
— Для вас или вообще?
— Э-э… в обоих смыслах. Может, с этим вовсе не нужно бороться?
— Слишком властный бог еще и агрессивен, — сказал Светлан. — Значит, рано или поздно примется за соседей. А поскольку он покровительствует правителю Междуречья… Ну, вы понимаете, чем это грозит для Луи.
— Но если удастся убедить бога… э-э… сменить объект?
— Во-первых, не думаю, что его нынешний выбор случаен. Во-вторых, свой… объект он попросту превращает в слугу. А в-третьих… В вашем любимом го, если помните, тактический выигрыш вполне может привести к стратегическому разгрому.
— Это вы к чему?
— Да к тому, что на диктате далеко не уедешь. Если Нордия выберет для себя такую телегу, через век-другой окажется в хвосте у нынешних дикарей. Желаете вляпаться в эпоху упадка?
— Что ж, — вздохнул нордиец, — ради величия государства можно поступиться даже прогрессом.
— Какой там прогресс — деградация!.. Вы видели скульптуры позднего Рима? И сравните с периодом расцвета.
— Великие цели требуют жертв. Искусство — это все-таки надстройка. Куда хуже, если непрочен фундамент. Безопасность державы выше сытости граждан, а хлеб важнее зрелищ… э-э… в широком смысле.
— Вот сейчас вы лукавите, — сказал Светлан. — Решили проверить, насколько я вылавливаю вранье?
— Именно, — охотно признал маркиз. — Должен сказать, я не люблю лгать, но за долгую практику сделался в этом весьма искусен. И если вы разоблачили меня…
— Мои соболезнования, — проворчал богатырь. — Слава богу, мне не приходится упражняться в таких делах.
— Вы еще столь молоды, мой дорогой гость!..
— Это я-то? — усмехнулся тот.
— А с возрастом неизбежно обрастаешь дурными привычками — хочешь того или нет. Вдобавок делаешься занудой. Уже нет былой легкости, да и паришь эдак пониже… если вообще не разучился летать.
— Ну конечно! — внезапно сказал Светлан. — А я-то гадал, откуда тянет магией… Ведь это от вас, правда? Вы владеете Даром, любезный маркиз.
— Вы на редкость проницательны, граф, — ответил де Гронде, уже не манерничая.
— Просто у меня хороший нюх — много ума тут не нужно. Но мы не успокоимся на достигнутом, — прибавил богатырь, — и пойдем дальше.
— Любопытно, любопытно…
— Вы здесь не для того, чтоб сватать де Бифа своему королю. Слишком опасная это невеста — как бы не взяла вверх.
— Зачем же тогда? — без особенной охоты подал маркиз требуемую реплику. Слишком он был хороший актер, чтобы позволить паузе затянуться.
— Во-первых, чтобы задобрить здешний ужас, заодно попытавшись направить его злобу в любую иную сторону, кроме своей. Во-вторых, дабы понять: а что, собственно, он представляет собой? Для того во главе миссии и поставили мага. По сути, это ведь научная экспедиция, да?
— Ну какой из меня маг! — молвил посол с легкой улыбкой. — Я лишь дилетант, самоучка.
— Уж какой есть, — сказал Светлан. — Но привезти сюда профессионального чародея значило бы насторожить здешних заправил — вот и послали любителя… Нет повести печальнее на свете, — ухмыльнулся он, — чем чудодей, погрязший в политике!
— «Погрязший»? — вскинул брови маркиз. — По-вашему, это слово уместно тут?
— Еще как! К слову, нас уже пытались накормить отравой, изготовленной в Нордии.
— Этого я и боялся, — вздохнул посол. — Одна из причин, почему решился на этот разговор, — хотел уверить, что сейчас мы скорее союзники… во всяком случае, вредить вам — у нас никакого резона. Напротив, мы должны всячески вас оберегать!
— Э-э… в самом деле?
— Ну, если совсем уж начистоту, — маркиз бросил острый взгляд на очаровашку пажа, со скукой цедившего пряное вино, — то мне и впрямь страшно. Ведь у меня нет силы богатыря, а мой магический талант весьма скромен, даже по меркам Нордии. Вот ваша королева, говорят… — Тут он умолк, как бы предлагая Светлану поведать про замечательные дарования Анджеллы.
