— Когда б ты знал, сколько уродов я повидала, пока вошла в силу!..
— Девонька, мне тоже не нравятся многие. Но если они будят агрессию, причина не в них — в тебе. Тут лишь дай слабину, и во врагах окажутся все.
— По-моему, вы отвлеклись, — заметил король.
— Да, верно. — Светлан быстро растер кисти, словно бы пытался их согреть. — Кстати, в этом жесте, — он опять сомкнул ладони перед собой, — сокрыт глубокий смысл: как бы отказ от чародейства перед ликом Господа. Ибо, когда человек разводит их и нацеливает, — Светлан продемонстрировал, — он отворяет путь магии.
Впрочем, чтоб оконца вправду открылись, жесты следовало подкрепить звуками. Сейчас он действовал по наитию, будто из нескольких знакомых заклинаний успел вывести общий алгоритм, позволявший находить решения и для новых задач. Выстроив сдвоенный Знак, Светлан утробно прорычал Слово. Затем, легко подняв де Бройля за плечи, зачем-то дунул в его широкие ноздри («Се дуновение Господне!») и снова уронил на постель.
Как ни странно, средство возымело эффект — барон издал мощный храп.
— Похоже, он заснул еще крепче, — насмешливо сказала Лора..
— Глупыш, — улыбнулся Светлан, взирая на пациента с ласковостью. — Как раз наоборот: он очнулся от летаргии, вернувшись в нормальный сон. Вот теперь его можно будить.
И, придавив беднягу одной рукой, другой он закатил ему смачную оплеуху. Предосторожность оказалась нелишней: де Бройль вскинулся как ошпаренный. Но конечно, остался лежать под мощной дланью, способный лишь пучить ошалелые глаза и угрожающе скалиться — даже на рык ему не хватало воздуха.
— Что, сынку, тяжело пожатие? — усмехнулся Светлан. — Ну, сказывай, как ты развлекался без нас. Грешил умеренно или напропалую?
И он слегка ослабил давление.
— Как вы… — прохрипел барон.
— Спасибо, хорошо, — ответил Светлан. — Да ты хоть помнишь, чего творил в последние дни?
Лора приоткрыла рот, явно намереваясь спросить построже, но он вскинул перед ней ладонь, останавливая. Де Бройль уже прекратил дергаться и теперь хмурил кустистые брови, натужно вспоминая. В его взгляде, зачарованно уставленном на Светлана, медленно проступал ужас.
— Бедный, бедный Огюстен, — вздохнул тот. — Ты так страшился Преисподней, что почти угодил туда, сделавшись игрушкой в руках Сатаны. Сын мой, такой грех будет непросто искупить!
Наконец отпустив барона, он сложил руки на груди, задумчиво взирая на лежачего. Наверняка де Бройль узнал своего давнего недруга, но сейчас впал в такую оторопь, что невольно поддался обаянию его нового имиджа. Или просто не знал, где искать спасения.
— Господи, — выдавил он, — за что? Разве я не служил Тебе, как только мог!..
— Не ищи вину на стороне, мой сын, загляни в себя, — призвал Светлан. — Ибо лишь искреннее покаяние возвратит к Богу. Вас вырвали из лап Тьмы, прочее же зависит от тебя. Будешь ли ты биться вместе с братьями против общего Врага или вновь умоешься людской кровью на радость Вельзевулу!.. Что выберешь, о возлюбленный сын?
Он опять вздохнул: эта высокопарная болтовня начинала утомлять. Да и «сынок» — не приведи бог!.. Пока не сбился со стиля, надо заканчивать.
— Если вы, сударь, к вечеру не присягнете на верность королеве, — пришел на помощь Артур, — или не уберетесь отсюда восвояси, завтра ваш лагерь осадят войска графа — под водительством славного де Сэмпре. Впрочем, еще раньше ваши командиры выйдут из повиновения, ибо теперь их некому приструнить, и затеют междоусобие.
— Междоусобойчик, — поправил Светлан. — Ма-аленький такой, уютный. Так что времени у тебя в обрез… сынку.
И тут в шатер вбежал Стрелок, на ходу извлекая из-за спины лук.
— Монсеньоры, весь лагерь на ногах! — сообщил он взволнованно. — Поднялись, будто по тревоге.
— И разумеется, ноги принесли их сюда? — спросил Светлан, вслушиваясь в грозный гул, уже доносящийся снаружи. — Что ж, придется выйти к народу. Овечки заблудшие — ужо я вас!.. Или вам?
Взъероша волосы и насупив брови, он первым выступил из палатки, очутившись перед плотной стеной, на три четверти покрытой железом, а вдобавок ощетинившейся многими клинками. Собралось тут не меньше тысячи, плотно закупорив все проходы, даже повалив несколько шатров. Злобные лица, хищные взгляды — нет, эти парни явно не прошли через очищение, да особо и не стремились к чистоте.
— Что ищете, дети мои? — вопросил Светлан, строгим взором окинув ближних. — Прощения? Или наказания?
Не глядя, он приставил свой тяжелый посох к палаточной стенке, высвобождая ладони. В следующую секунду солдаты придвинулись, занося над головами мечи, отводя копья для разгона. Несколько грубых голосов забубнили вразнобой, коротко и без обиняков разъясняя, чего им надо. Эк их потянуло на убийство — с утреца-то!.. Похмельный синдром, что ли?
Светлан ощутил, как напряглись за его спиной богатыри, готовясь слаженным напором взломать стальную лавину, отбросить и опрокинуть ее, изорвать в клочья, а затем растоптать в кровавое месиво.
— Опомнитесь, люди! — призвал он, воздев голые руки к небу. — Се противно Господу нашему, и вразумлять вас стану не мечом, но хлыстом. — Точнее сказать, дубиной. — Стыдитесь же!
Неизвестно, что подействовало: трубный ли глас проповедника, чудной ли его облик, особенно нелепо глядевшийся в военном лагере, или как раз нагие конечности, слепленные из могучих мышц, — но толпа затормозила.
— Черт бы побрал эти рецидивы, — сквозь зубы проворчал Светлан.
И, напрягшись, сотворил чудо: с ясного неба на толпу пролился винный дождь.
Опытные вояки разобрались с ним быстро, поспешив накрыться щитами — вогнутой стороной наружу, чтобы не терять драгоценной влаги.
— Это поможет им расслабиться, — пояснил чудодей. — Теперь не протрезвеют до завтрашнего утра.
— Ты уверен? — спросил Артур, заинтересованно раздувая ноздри. — Думаешь, им хватит этого?
— К твоему сведению, по крепости сей нектар ближе к спирту, чем даже к коньяку, — с достоинством сообщил Светлан. — Да тут от одних паров можно закосеть — вон погляди на Стрелка… Эй, вьюнош, очнись! — окликнул он. — Жанночка, тоже не увлекайся, дыши через раз… Лора, ты в порядке?
— Да мне-то что сделается!
Покачав головой, король молвил:
— Конечно, это не манна небесная…
— А ты попробуй, предложи замену, — ухмыльнулся Светлан. — Ладно, пора сматывать, пока они опять не впали в буйство. По коням, а?
Глава 25
Пейзаж после битвы
Сегодня в замке Стронг царили покой и согласие — наверно, впервые за много месяцев. Солнце уже перевалило через зенит, раскочегарясь настолько, что в лучах, льющихся через овальный провал, вполне можно было загорать, разлегшись на полу. Жанна так и сделала, подстелив под себя медвежью шкуру. Чуть погодя к ней примкнула Лора с дивой — места на шкуре хватило всем. Экий натурморт — сразу и не выберешь, на кого глядеть!
