наследника. И как ни сопротивлялись солдаты, пираты перебили всех, а за свою жизнь я заплатила девственностью, предназначаемой вовсе не безродному бандиту.
— А родовитому, да? — не сдержался Светлан. Но тут же прибавил: — Сколь это грустно, дитя мое! В жизни так много жестокости, а беспечность знати обращает простолюдинов в зверей… Впрочем, по неопытности я, кажись, путаю исповедь с проповедью. Говори дальше, дочка, я слушаю. Итак, ты сделалась любовницей здешнего главаря?
— Чтоб выжить, мне пришлось избрать меньшее зло. И пока я не наскучу Гийому…
— А когда наскучишь?
— Тогда утоплюсь — сразу. Уж лучше примкнуть к русалкам…
— Ведь это противно твоей вере, — не одобрил монах. — И твоей природе — тоже.
— Но что делать, отец? Если Гийом швырнет меня своим бандитам, как кость — псам… Это убьет во мне душу еще надежней. Что мне делать? — повторила Изабель.
— Надеяться. Если не запаникуешь до срока, Бог не оставит тебя.
— Похоже, Бог давно обо мне забыл. С тех пор, как бросил в объятия Гийома.
— Разве тебе плохо с ним? Парень-то видный. К тому же богат, как немногие из вельмож.
— Это дьявол! — сказала она резко. — Он разбудил во мне похоть — в первую же ночь. Ему даже не пришлось применять силу.
Как увлекательно, оказывается, быть духовником — иной раз такое услышишь!.. Ну-ка, ну-ка, давай с подробностями.
— Выходит, было что будить, — заметил Светлан. — А если это твое естество, к чему подавлять? Наверно, Гийом и потом тебя не принуждал?
Изабель вспыхнула — то ли от стыда, то ли от гнева.
— Это вон Жофрей — зверюга без затей, насилует пленниц, точно вино лакает, — процедила она. — А Гийом, как кот, любит играть с добычей. Ему важней привязать девицу к себе — вот этой властью он упивается!..
— Ведь тут вы в равных условиях, — сказал исповедник. — Или пират умней дочери принца? Или ты проявила слабость и впустила «безродного бандита» в свое сердце? Загляни в себя, милая, — если вправду хочешь открыться Богу.
— Господи, — вырвалось у девушки с рыданием, — да если б отцу не стукнуло в голову выдать меня за Адриана!.. Или по крайней мере отправил бы сушей. Ведь ничего этого не было б, правда?
Заинтересовавшись, Светлан выспросил у Изабель детали ее пленения, а заодно и предшествующие события — чем немало удивил девушку, зато своим подозрениям добавил пищи.
— Не терзайся тем, что не состоялось, моя куколка, — сказал затем. — Господь живет внутри нас, и потому не важно, на какую тропу мы угодим, — все равно пойдем по жизни, как велит натура. Думаешь, с Адрианом было бы лучше? Ведь он даже не вполне мужчина, если хочешь знать. А тебе, с твоей пламенной кровью… Нет, не жалей!
— Откуда вы знаете, отец мой? — не утерпела девушка. — Про Адриана?
— Друг поведал, — улыбнулся он. — Некий король Артур. Слыхала о нем? Уж он не соврет.
— Все же Адриан — принц…
— Конечно, после монастырского пансиона пойдешь за любого, — сказал Светлан. — Но если б ты могла выбирать, кого бы предпочла?
— Ведь у Гийома подлая кровь — сын русалки, прижитый невесть от кого. Мой отец никогда…
— Ну, положим, мать родила Гийома до того, как сделалась русалкой, — возразил Светлан. — Так что он, во всяком случае, человек — и не из худших, верно? А что до его отца… Может, твой дружок не так и прост, а?
— Но что с моими грехами, святой отец? — спохватилась она. — Вы отпускаете их?
— Бог с тобой, милая, какие у тебя грехи!.. Разве кому-то от твоих деяний стало хуже? Если ты виновна, то уже заплатила сполна… А хоть догадываешься чем?
Изабель ответила озадаченным взглядом. Что-то она, возможно, подозревала, но в ее возрасте и при таких пробелах в образовании… Ладно, это обождет.
— Кажись, Гийом уже по тебе скучает, — сообщил монах. — Пусть и дальше мнит, что ты у него на крючке. А время покажет, кто из вас лучший рыболов. Только не дергай, ладно? Не то рыба сорвется. Иди, дитя, и да пребудет с тобой моя любовь!..
— Нехило завернул, — пробурчала Лора, когда Изабель упорхнула. — Даже меня пробрало.
— Дело не в словах, — возразил он. — Но когда их наполняешь искренним чувством…
— То есть ты вправду ее любишь?
— Как дочь, — пояснил Светлан. — Я ж не поп, чтоб бросаться такими фразами.
— А меня — как сестру, да? Развел, понимаешь, семейственность!
— Что делать, — сказал он, — у меня большое сердце.
— Или больное? — съязвила Лора. — Выходит, Изабель мне племянница? А ведь почти ровесницы.
— У тебя опыта больше. А кого познала она, кроме Гийома?
— Да уж, я понюхала жизни!.. Слушай, а ты смог бы полюбить сестру страстно? Про дочь не спрашиваю…
Со вздохом Светлан признался:
— Я думаю над этой проблемой.
— О, уже сдвиг!.. Выходит, есть надежда?
— Вот если б ты не была моим учеником, а я — благочестивым монахом…
— О боги, — вздохнула теперь она.
И умолкла, потому что к ним уже направлялся Гийом, успевший о чем-то поговорить с Изабель, а заодно схлопотать свежую порцию насмешек.
— Что ж ты не ешь, кудесник? — спросил главарь, останавливаясь рядом. — Брезгуешь нашим угощением?
— По-твоему, набивать чрево следует каждый час?
— А почему нет? Ты взгляни на Жофрея!..
— Он молод. И слишком потворствует плоти. Добром это не кончится.
— Ты предрекаешь? Еще один твой талант, да?
— Боже упаси, — отказался монах. — Я с прочими не знаю, что делать.
Вокруг них бушевало веселье, раздавались крики и смех, бренчали лютни — но сюда, под незримый колпак, устроенный Светланом, долетали только отголоски. А наружу и вовсе не уходило ничего. Но толпа, видимо, уже раздражала Гийома, и свои дела он предпочитал улаживать без свидетелей.
— Ну, не хочешь есть — пошли говорить, — сказал главарь. — Времени в обрез.
Конечно, он привел гостей в самое большое из зданий, где после площадной разнузданности показалось особенно тихо. По широкой лестнице поднялись в сумеречную комнату, озаряемую мерцанием единственной свечи, а обставленную даже со вкусом. Пол устилал пышный ковер, а перед просторным камином, в котором багрово светились угли, установили пару кресел, больше похожих на лежанки.
Оказалось, вельможная пленница опередила их и теперь поджидала у распахнутого окна. Как и Анджелла, она явно полюбила разгуливать по дому босиком. А через дерзкое декольте словно пыталась выбраться наружу — и уже проскользнула до сосков.
Опустившись в кресло, Гийом небрежным жестом указал на другое, видимо, подразумевая, что ученик может и постоять… раз уж выдает себя за юношу. Без спешки Светлан принял приглашение, в свою очередь предложив Лоре подлокотник, широкий и мягкий. Изабель привычно расположилась в ногах Гийома, привалившись к его коленям. А тот сразу принялся перебирать пальцами ее смоляные локоны, будто играл с золотыми монетами. И не похоже, чтобы кого-то из двоих тяготило соседство — а на языке тел, как известно, лгать сложнее.
— И о чем пойдет речь? — спросил Светлан, осторожно вытягивая ноги.
— Ты ж чародей, — усмехнулся главарь. — Разве не видишь, что у нас неладно?
— Это я уже понял. Но читать мысли не обучен, извини… разве угадываю иногда.
— А выбираешь самые потаенные, да? Востер!.. Потому и решил с тобой говорить. И вот она, —
