— А будто сам не знаешь!.. Продолжаешь играть простака, да?
Женщина досадливо пнула хрупкой пяточкой в его панцирь, который и боевым молотом-то нельзя было прошибить. Контрасты, контрасты…
— Всего лишь не спешу открывать карты, — возразил Светлан. — Дамы — вперед.
— Да знаем мы, чей Гийом сын!
— Похоже, в Нордии об этом известно всем… кроме самого папы.
— И что пират засеял в чрево Изабель, сообразить нетрудно.
— Ну, дело-то молодое!
— Но к чему приведут их юные шалости, чем грозит это для страны…
— Неужто беретесь прогнозировать на века? — изумился он. — Ну ясно, это проще, чем угадать погоду за неделю.
— Не тебе корить наших адептов! — снова вспылила Жизель. — Кто ты такой вообще?
— Варяжский гость, — ответил Светлан. — Хочешь, исполню арию?
— Лучше сыграй на флейте, — фыркнула женщина. — Умеешь?
— Это… скользкая тема. Не отвлекайся.
— Да ты представляешь, какие стихии вовлечены в этот клубок? Это тебе не чудовищ рубить!
— Большая политика, я помню, — кивнул он. — Или, говоря без обиняков, создание условий, при коих вам станет вольготней… Только не трынди, что ради блага страны вы готовы сойти с арены, — предупредил ее возражения. — Не поверю.
— Каждый преследует свою выгоду, — заявила графиня убежденно.
— Пока не зарежет ее, ага. Так чего хотят твои адепты: выйти в стране на первые роли, поставить свой Совет над королем? Или всего лишь уберечь прежнюю кормушку?
— А вот об этом, здоровяк, тебе знать не обязательно.
— Но ведь что-то ты хотела до меня донести? Использовать тебя только как приманку — слишком расточительно.
— Ну разумеется, это даже не главное, — сразу согласилась она.
— А что тогда?
— Я уполномочена…
— Ну?
— … сделать тебе предложение.
— Руки и сердца? Или ограничимся другими органами?
Кажется, Жизель уже научилась пропускать его эскапады мимо ушей.
— Если тебя вправду не влечет власть, — заговорила она, — и наслаждения для тебя — не главное…
— Ну, смотря какие!
— Хотя бы те, что дает богатство.
— А мы не будем ждать милостей, — ухмыльнулся Светлан. — Сами возьмем. Или я не богатырь?
— И титулы тебя, похоже, не заботят, — продолжила графиня. — И поклонение толпы. Но тогда какой твой интерес тут?
А и впрямь: какой?
— На предложение это мало походит, — заметил он.
— Но нужно же мне знать, чем тебя прельщать!
— А что у нас в меню? Огласи, будь добра. Что вы имеете предложить?
— Да что пожелаешь.
— Начиная с тебя, гм… Или такое блюдо лучше приберечь для десерта?
— Такое блюдо, — медленно улыбнулась смуглянка, — способно заменить весь обед.
— Ну-ну, обойдемся без саморекламы. Итак?
— Возможно, тебя интересуют знания, — предположила она. — Ты же и в магии себя пробуешь — нам ли этого не знать! А мы можем научить многому.
— Хе, в твою искусность я готов поверить, — ухмыльнулся Светлан. — Но кто сказал вашим адептам, что они тут самые одаренные?
— А за что, по-твоему, их ценят?
— Э-э… кто? Темные… в смысле, невежественные… горожане, падкие на эффекты? Глупенькие купчихи да экзальтированные дворянки, клюющие на яркое? Вот король что-то не возносит магов.
— Да Луи просто боится воздать Гильдии по заслугам!
— И тут недодают — надо же! Непризнанные таланты без поклонников… Вот про шушеру не надо, — снова опередил он.
— И все ж в Гильдии накоплено множество сведений, — сказала Жизель, играя пальчиками на его бронированном бедре, как на клавиатуре. Эдак они и впрямь прорвутся сквозь ткань — маленький, но стриптиз.
— Конечно, это манит, — признал он. — Но меня вроде наняли уже.
— Кто — король? — догадалась интриганка. — Что бы Луи ни посулил, мы предложим вдвое.
— Ну, это будет непросто.
— В Гильдии довольно средств, чтобы скупить всю страну!
— Чего уж говорить про нищего наемника, — усмехнулся Светлана. — Ты забыла: я не нуждаюсь в богатстве. Мне хватает этого. — И он огладил рукоять кладенца. Хотя куда сильней хотелось сжать шаловливую ступню, темную под белым… затем и другую. Ну никаких условий для работы!
— Так чего ж тебе требуется?
— Красивой жизни, — ответил богатырь. — Имею в виду именно красоту — не сытость, не обилие благ. Но к ней нужно иметь вкус, иначе спутаешь с мишурой.
— Тогда тебе прямой путь в монастырь, — с насмешкой бросила женщина. — Там все такие возвышенные!
— Уж будто, — не поверил он. — Разве в идеале. И все равно прятаться от уродства — совсем не то, что находить красоту.
— Еще про любовь расскажи!..
— Не веришь, да? Может, и к лучшему. Обидно сознавать, что тебя обделили.
— Я знаю, что такое любить, — нехотя процедила женщина.
— Э-э… сына?
От неожиданности она дернулась, потревожив прикорнувшего было песика, быстро огляделась. После долгой паузы спросила:
— Как ты догадался?
— Уж настолько я в анатомии разбираюсь. И в психологии тоже. Иногда не стоит показывать лишнее, моя радость, — во всяком случае, незнакомцу. Не бойся, — прибавил богатырь, — я не собираюсь выпытывать, где прячешь его и к какому будущему готовишь. И трезвонить не буду — пусть и с тобой у нас будет общий секрет.
— Думаешь, поймал меня на крючок? — спросила графиня напряженно. — И теперь стану плясать под твою дуду?
— Нет, — покачал Светлан головой. — Не думаю. Во-первых, это было бы… некрасиво. Во-вторых, ты любишь сына как себя — признаю. Но себя ты любишь… гм… странной любовью. И что можешь выкинуть, если на тебя надавить, лучше не гадать. Так что успокойся: с этой стороны тебе ничего не грозит.
Кажется, она поверила — во всяком случае, вновь отпустила мышцы и украдкой перевела дух. Зато пробудившаяся собачка вдруг скуксилась и задрожала, тихонечко заскулив.
— Что с тобой, дружок? — промурлыкала Жизель, наклоняясь к любимцу… а заодно открывая гостю новые виды. — Ты не заболел?
Но с песиком пока не стряслось худого: просто от ближних зарослей пахнуло тигрицей. Уж для Агры такой малыш на один глоток — хрум, и нет Полкана. Или как зовут нашего волкодава?
Вдруг рванувшись, собачка пробежала по бедру хозяйки, лихим скачком перемахнула на колени
