— А заодно на «ты», да? — хмыкнула Лора. — Простой, как виконт.
— Ну что напали? — вмешался Светлан. — Личное к делу не пришьешь… во всяком случае, нам такие дела ни к чему. Но если б… э-э… Огюст рассказал про графиню де Компре — это было бы в струю. Ведь то, что он узнал не от нее, можно не скрывать — его честь при этом не страдает.
— Это зовется репутацией, — бросила силачка. — При чем тут честь?
— Ну, не важно… Итак, парень?
— Хотите, чтоб вас уговаривали, — да… Огюст? — прибавила Изабель. — Ну не ломайтесь!
— А что вас интересует? — спросил виконт.
— Как всегда: истоки, — ответил Светлан. — Начни с ее детства, если что-то известно.
— Боюсь, тогда я покажусь сплетником. О первых годах графини до меня доходили лишь слухи… надо признать, весьма шокирующие.
— Я представляю! — сказала Лора.
Светлан тоже… га… догадывался, причем с большой долей уверенности, а потому предложил:
— Слухи опустим. Говори о более-менее достоверном.
Выдержав паузу, продиктованную приличиями, виконт с полной охотой начал:
— Должен заметить, темная наша красавица с юных лет отличалась деловой хваткой.
И это роднит ее… кое с кем.
— Ее беспутный папенька, сгинув столь внезапно, не оставил малышке ничего, кроме титула да родового замка. Впрочем, еще она унаследовала яркую наружность и необыкновенную смелость… в некоторых вещах… скорее всего и привитую отцом. И своим главным достоянием — свежей, еще подростковой красотой — Жизель распорядилась с отменной расчетливостью, вскоре обзаведясь такими покровителями!..
— Вплоть до короля, верно?
— Как преданный слуга его величества я не смею… — улыбнулся де Коста. — Но и без Луи у нашей крохи уже тогда хватало друзей из самых высоких сфер. Разумеется, она не торговала собой, точно какая- нибудь… и даже не стремилась замуж, предпочитая не зависеть от одного. Но подарки сыпались на нее лавиной, так что спустя год графиня уже не ощущала стеснений. А ныне и вовсе значится среди богатейших особ Нордии.
— Только этого мало, да? И чего ей не хватает?
— Вероятнее всего, власти. Конечно, Жизель с юных лет вертела могущественными людьми, падкими на ее изощренность, — выполняя их прихоти, угадывая потаенные склонности, отбросив стыд и брезгливость… Простите, сударыня, — поклонился он Изабель. — Но, может, теперь Жизель возжелала стать истинной госпожой — дабы ей лизали пятки те, перед кем она расстилалась? Ведь если кого-то унижать год за годом, рано или поздно ему захочется сквитаться.
— Ты сильно поумнел за последние сутки, — заметил Светлан. — Наверно, в плохую компанию попал?
Ухмыльнувшись, виконт прибавил:
— Впрочем, мне не показалось, что эти игры особенно тяготят графиню. Скорей она даже питает к ним странное пристрастие… а заодно к самым причудливым, рискованным затеям. К тому ж, должен заметить, ее плоть отличается изумительной эластичностью.
— Ну-ну, — проворчал богатырь, покосившись на Изабель, — вот без подробностей лучше обойтись. Я понимаю, что они тебе дороги…
Хотя сама девочка, похоже, считала иначе. Конечно, любознательность — полезное свойство…
— Да отчего ж не озвучить? — сказала Лора. — Знать-то нелишне.
— Вот Жизель как раз узнала — слишком рано. И к чему это привело?
— Тогда уж познала — на себе, — усмехнулась дева. — Или даже вкусила. Понятно, с этим лучше не спешить. Но если родитель — урод…
Изабель втянула голые ноги в кресло — больше, видимо, затем, чтоб удерживать виконта на дистанции и не внушать ложных надежд.
— Вот я не поняла, — сказала она. — Все-таки что Жизель нравится: когда делают больно ей или когда сама?
— Одно вовсе не исключает другое, — ответил Светлан. — Некоторые любят разнообразить. Скажем, сегодня ты сечешь меня, а завтра я… гм… деру.
— Или ты топчешь многих, — прибавила Лора. — Но тогда нужен один, кто отыграется на тебе за всех.
— Да, нелегка участь тирана!
Заметно огорченный тем, что его отлучили от прелестных ножек, де Коста произнес:
— При всем восхищении очарованием графини должен заметить, что создание сие скорее принадлежит аду. Наверно, и сама Жизель это сознает, а потому ведет себя так, будто ей нечего терять.
— Церковь, что ли, не посещает?
— Ну, по нынешним временам это грех небольшой! — усмехнулся виконт. — Хотя при прежнем короле, говорят…
— Луи по сию пору расхлебывает, что заварил его папаша, — заметил Светлан. — Ведь это тогда меченосцы набрали такую силу. Лишняя набожность правителя редко приводит к хорошему.
— По-моему, Жизель и в магии больше притягивает темная сторона, — прибавил де Коста. — Конечно, в этих делах я профан…
— Ведь она не злая, — сказал богатырь. — При всех странных наклонностях.
Вдруг зевнув во весь алый ротик, Изабель смущенно засмеялась и потянулась к Светлану, просясь на руки: ей, видите ли, было лень вставать. Ну да, когда полногрудые крали играют в маленьких девочек…
Все-таки он подхватил девушку и, переглянувшись с Лорой, понес в спальню.
— Сперва на горшок? — спросил на ухо. — Или подержать за окном?
— Спа-ать, спа-ать, — пробормотала Изабель, и впрямь уже засыпая. — Пока не хочу.
Ишь, таки выздоровела. Может, не спешить в большие чародеи, а заделаться Авиценной? Хотя, когда лечат наложением рук, это уже как бы и не врач.
Опустив ношу на постель, Светлан опять посмотрел на силачку, успевшую пристроиться рядом.
— Я пригляжу, — заверила та. — Иди спровадь парня.
Кивнув, он вернулся в гостиную. Виконт застыл перед окном, слепо пялясь в предрассветную тьму, витая бог знает где. И что, объяснить ему про отсутствие перспектив? Вроде и сам должен понимать.
— Боже, как она напоминает Лючию! — вдруг сказал де Коста. — Точно сестра или дочь. Хотя для дочери… — Заметив недоуменный взгляд богатыря, он пояснил: — Два года назад от меня ушла супруга.
Куда? — едва не брякнул Светлан. Но прикусил язык, вовремя вспомнив, что здесь если уходят, то очень далеко.
— Соболезную, — пробормотал он.
— Последнее время она стала сниться чаще — уж не зовет ли? — Виконт издал сдавленный смешок. — Может, и впрямь пора воссоединиться? Довольно я погулял!..
— Не думаю, что Лючия стала бы торопить, — сказал Светлан. — В тех краях спешить некуда, а терпение тамошних обитателей не сравнить с нашим.
— Тогда к чему эти сны?
— Просто ты скучаешь по ней — вот и все. А у тоски бывают обострения, как у любой болезни.
— Да? Может быть, может быть… Жаль, что эта болезнь не лечится. Или к лучшему?
— Зависит от больного. Один мой приятель… огр… спускался за подругой в Тартар. Вот он — человек.
— Если б я мог разговаривать с Лючией!
