Герою-то вроде не к лицу сумеречная жизнь.
Канделябр качнулся и поплыл через темную комнату, указывая путь. Окна здесь имелись, но их прикрывали такие основательные ставни, что почти не оставляли щелей. Следом за светильником богатырь прошел к дальней стене, где в полу уже распахивался секретный люк, зазывая теплым сиянием. По каменным и довольно крутым ступеням Светлан спустился к новой двери, еще более прочной, смахивающей на калитку в крепостной стене, осторожно открыл ее и очутился в просторном помещении, оформленном и обставленном с роскошью, более подобающей дворцу, чем тайному убежищу. Вот здесь окна были, причем вполне широкие, но снаружи их завесили маскировочной тканью, выкрашенной под цвет скалы. Впрочем, сквозь завесу проникало достаточно света и воздуха, зато совсем не летели мухи, которых Светлан не терпел почти так же, как пауков.
Облачась в бежевое платье и не забыв принять обольстительную позу, Жизель возлежала в глубине комнаты, эффектно темнея на кремовой обивке софы. Рядом с ней помещался столик, груженный десертом и напитками. Ну, хоть здесь гостя не станут пичкать тяжелой снедью!
— Любопытно, у твоих волос и впрямь синий оттенок, — заметил он. — И никакой курчавости — что тоже показатель. Может, ты вовсе не квартеронка?
Но Жизель пропустила его слова мимо ушей — точнее, сделала вид.
— Похоже, ты не очень спешил, — сказала она, капризно надув губы. — Дожидался, пока шагну первая?
И смуглым пальчиком указала на кресло рядом с собой. Усевшись в него, Светлан ответил:
— Возникло непредвиденное. Кто-то пытался меня отравить.
— Какие же идиоты! — фыркнула графиня. — Даже не хватает ума обзавестись толковым советником. Кстати, и на меня покушались, причем не раз.
— Ревнивые жены, небось? — полюбопытствовал он. — Или бывшие фаворитки? Женщинам-то простительна…
— Глупость? Ну конечно!
— Ведь вы красивее нас. Должны же мы превосходить хоть в чем-то?
— Традиционно — в силе. Вот тут вам все карты.
— Только не говори это Лоре, — усмехнулся богатырь. — У нее особенная гордость. И уж она любого мужика заткнет за пояс.
— Кроме тебя, верно?
— Ну, смотря как оценивать. К тому же я много тяжелей… А что, ты так ценишь силу?
— Еще бы! Изворотливости-то и у меня довольно.
— А-а, вон как ты понимаешь ум!
— Ум — то, что помогает выживать. Уж так устроено.
— Кем?
— Природой, — сказала Жизель уклончиво.
— Но не Богом, верно? Или ему ты не кланяешься? А кому тогда? Может, Зверю?
Женщина выставила перед собой розовую ладонь, будто заслоняясь от его напора.
— Ты пришел допрашивать? — спросила она с улыбкой, несколько напряженной. — По-твоему, здесь подходящее место?
— Разве одно мешает другому? — пожал плечами Светлан. — Ты же сама любишь совмещать. А от тебя нити расходятся широко. И если ты умная, должна понимать, как опасно знать больше тех, кто идет по следу. Не дай бог, хозяин посчитает тебя угрозой!.. Чем быть его ключницей, лучше сдай ключи охотнику.
— Охотник — это, конечно, ты, — насмешливо предположила Жизель. — А хоть представляешь, за какой дичью погнался?
— Вот как ухвачу ее, тогда и будем разбираться, кто кого держит, — ответил он. — Но сперва нужно догнать.
— Потому нас и влечет к тебе, — вздохнула женщина томно. — Не зря тебя прозвали Убийцей Чудовищ!
— Убийца — это так романтично, да?
— Кто убивает — тот силен. А от тебя прямо пышет силой. Я ощущаю ее как жар и словно бы таю в нем — разве не чувствуешь?
Да что у него, носа нет? Как раз тут Жизель не врала.
— Главные-то убийцы — правители, — заметил Светлан. — К ним тебя тоже тянет?
— Разумеется, — кивнула она. — Женщины выбирают победителей — кто доказал свое превосходство. — И повторила: — Так устроено.
— Вот тут ваш инстинкт дает сбой, — усмехнулся богатырь. — Наверху тусуются не лучшие представители, а иные там и вовсе выродки — в прямом смысле. Уж эти наделят таким потомством!..
— Это если позволить. Но если для улучшения породы сыскать достойного, а его отпрыска взрастить в высоком гнезде, роскошном и защищенном…
— Принцип кукушки? — спросил он. — От каждого по способностям, да? Хитро!
— Ведь герои — такие непоседы. И они точно орлы: не терпят неволи. Зато каких сыновей могут подарить!
— Вдобавок многими, — хмыкнул Светлан. — А для каждого отпрыска это осложняет жизнь — братики-то не уступят. И вот тут сгодится принцип паучихи: только папаша отстрелялся, его тотчас нужно слопать — чтобы не старался больше. Будь же последовательной, шоколадка!
Отпив из узкого бокала, графиня промолвила:
— По-моему, мы теряем время.
— А по-моему, без прелюдии не обойтись. Ответь на простой вопрос: тебе нравится убивать? Потому что, если смерть тебе в радость, мы — по разные стороны. Уж из такой дали тебя не вытащить, даже пытаться не буду.
— А если обману?
— Богатыря? Милая моя!..
— Да разве ты сам не убиваешь?
— Меня это корежит, если интересно. Но стоит войти во вкус чужой крови… Вот тогда я тоже заделаюсь хищником. И не Бог мне станет судья, но Зверь.
— Да что мне дал твой Бог? — спросила она, презрительно кривя губы. — Мать, которую я не помню? Отца-изувера? Бедность, выбраться из коей стоило мне таких усилий!..
— Он дал красоту, — возразил Светлан. — И ум, и талант. Или, считаешь, всем этим тебя одарил Зверь?
— Кто знает, мой исполин, кто знает…
— И потом, любят-то не за подарки. Иначе это смахивает на торг. А продажная любовь действительно угодна Зверю.
— Тебя опять потянуло проповедовать? — спросила Жизель с ехидной улыбкой. — Заодно и обличать, да?
— Возможно, Бог не щедр на дары — зато не карает. А жить в постоянном страхе…
С усилием Светлан затормозил. Кажется, в нем вправду проснулся монах. И уж если этот болтун разойдется…
— Хорошо, вернемся к конкретной опасности, — сказал он. — От тех, кто за тобой стоит. Тебя это не напрягает?
— Я уже говорила: мне нравится бояться.
— И нравится боль — я понял. Проблема в том, что в тебе с детства сместили ориентиры. Но вот насколько далеко ты убрела по неверной тропе?
— А может, как раз она — верная? Что наша жизнь без Риска!
— Вспомни о сыне — им тоже тебе хочется рисковать? Или, думаешь, кто-то сможет защитить его лучше тебя?
Нахмурившись, женщина, однако, не стала огрызаться — хватило ума. Помедлив, она спросила:
