— Полюбил, — хихикнула Мишка. — Во всяком случае, проникся.
Затем она вернулась к прежней теме:
— Вот мне нравится волшебство, когда щелкнешь пальцами — и человек голый. А все, что он так старался спрятать, оказывается на виду.
— Не думаю, что от такой наготы в мире прибавится радости, — возразил Светлан. — Это не волшебство — хулиганство.
— Зато как весело!
— Ну да, особенно тому бедолаге. Это тебя хлебом не корми, дай посветить голой попкой. У Жанны набралась, да?
— У нас все по-честному, — заявила девочка. — Как говорят, товар — лицом… а также всеми иными частями.
— Тебе легко быть честной, — сказал он. — Как ни поверни — картинка. А что запела бы, если б «иные части» не соответствовали? Одно дело — хвастать совершенствами. Но если их нет?
— Я бы удавилась, — ответила Мишка, подумав.
— Ну-ну, не надо крайностей.
— Ведь голышей потому и гоняют, что большинство прочих — уроды. И называют это моралью. Вот взять, к примеру, старых греков…
— Лучше тогда молодых.
— Уж они следили за собой. А скрывать всегда проще, чем исправлять!
— Вот и займись таким чародейством, — предложил Светлан. — Можешь даже фирму открыть — по устранению изъянов. Отбою не будет от клиентов. А там, глядишь, нагота войдет в моду. И ведьмы наконец попадут в законодательницы.
— Я тебе кто, скульптор? — фыркнула девочка. — Буонарроти, ага. Буду отсекать лишнее. А иным — прибавлять. Или даже от одних пересаживать к другим. Такое можно нагородить!..
— С живыми людьми?
— Да отчего ж — с живыми? — усмехнулась она. — И даже не с людьми — с их отображениями. А кроить сразу набело… Что я, дикая?
— Ты аккуратнее с этим, — остерег Светлан. — Черт знает, как баловство с отражениями может сказаться на оригиналах. Во многих странах, как знаете, запрещено рисовать человека.
— А если отображать, не рисуя? — сейчас же зацепилась Мишка. — Существуют же и словесные портреты — я не имею в виду криминалистику.
— Думаю, что и в литературе шалости могут аукнуться. Ведь бог знает, как отзовется слово. Особенно если угодит в нестойкую душу.
— Сеять характеры, ну да, — осклабилась ведьма. — Потом такое пожнешь!..
— И в сельском хозяйстве смыслишь? Тебе бы с Гаем сойтись — живо сыщете общий язык.
— Да мы с ним давние кореша, — сообщила Мишка. — Как раз перед вылетом протрепались едва не всю ночь — и знаешь, о чем договорились?
— Ну?
— Создать общую теорию миров. Конечно, и Розенкранца привлечем.
— Ничего себе размахнулись!..
— А чего мелочиться? Если украдать, то миллион.
— Проще жениться на принцессе, — усмехнулся Светлан. — Тем более что она рядом.
— Я полом не вышла, — возразила девочка. — А то б запросто.
— Тебе бы пацаном родиться, да?
— По-моему, я и в девках — ничего.
— Не засидишься, ага.
— Ха, очень нужно! — состроила она гримасу. — Я имею в виду замуж. Мы, ведьмы, девушки неимущие, зато свободные. А такая упряжь — не для нас.
— Не зарекайся, — сказал богатырь, подавив вздох. — Тебе еще предстоит встретить того, с кем будет лучше, чем одной. Хотя на такое везет немногим, — прибавил он честно. — Куда чаще людей держит вдвоем страх… или привычка. Или даже традиции.
— Или долг, — прибавила Изабель тихо. — А если хочешь помочь кому-то — этого не довольно?
— Помогать нужно не просто с охотой — с радостью. Иначе принимать помощь будет внапряг. Это как родительская любовь по обязанности — разве такая нужна детям?
— Да лучше уж такая, — пробормотала девушка.
В этот миг призрак что-то прошелестел, решив, видимо, поучаствовать в разговоре.
— Это он по-каковски калякает? — спросил Светлан. — Или у неживых собственный язык?
— Вот еще придумал! — откликнулась Мишка. — Конечно же, он глаголет на языке осин… или пальм.
— А точнее?
— С пары фраз и я не врублюсь. То есть ясно, что не латынь…
— Даже и мне, — прибавил он. — Для латинянина у него не тот прикид.
— Умный, да? Критиканствовать легко, ясное дело!
— А что ж ты хотела, — пожал богатырь плечами. — Раз назвалась гением… С кого еще спрашивать?
— Вот с него, — показала ведьма на привидение. — Если почешет язык хотя бы с минуту…
Но тот больше не стал говорить. Верно, израсходовал запас слов, еще не забытых из-за векового молчания. Ну, пусть теперь вспоминает — тоже занятие.
Впрочем, и общий разговор иссяк. Сдвинувшись пушистыми головами, подружки зашептались о личном, а в детали Светлан старался не вслушиваться. Переглянувшись с Лорой, тоже успевшей наговориться, он дождался ее понимающего кивка и произвел рокировку, поменявшись с ней местами. Возможно, в этом и не было надобности, но все ж лучше, когда вблизи девушек обретается силач… ну или силачка. Тем более у Лоры нюх на опасность, как у немногих, а лишней беспечностью она не страдает.
С бака открывался лучший обзор. Да и внимание тут рассеивалось меньше, поскольку взамен юных прелестниц рядом обретался виконт — пусть и красавец, а все ж мужчина. Хотя внизу по-прежнему не происходило занятного, улицы оставались тихими и пустынными. Город будто притаился в преддверии штурма.
С минуту помолчав — видимо, для приличия, — де Коста тихо спросил:
— По-вашему, будущее принцессы уже определено?
— Имеешь в виду ее замужество? — откликнулся Светлан. — Похоже, в этом заинтересованы все, включая саму Изабель… и исключая ее отца.
— А как насчет вас?
— Мне хорошо то, что угодно ей. И решать за нее я не собираюсь.
— Но если принцессе попытаются навязать что-то — как бы для ее же блага…
— …то будут иметь дело со мной. Видали мы таких благодетелей!..
— Вы — истинный рыцарь, — вздохнул парень. — Прежде у меня не было примера.
— А король Артур? Вот он и впрямь образец.
— До вчерашнего вечера я лишь слышал о нем. Но кто же всерьез верит в легенды?
— В данном случае легенды не врут — уж поверь. Я и сам постоянно оглядываюсь на Артура. Это даже скучно, до чего он правильный… Точнее, было бы скучно, не будь он таким раритетом.
— Скажите… — Де Коста помолчал, добирая решимости, и выдавил: — По-вашему, у меня есть шанс? Ну хоть крохотный?
— Кто знает, — произнес Светлан. — Иногда верность награждается. Но рассчитывать на это не стоит. Как говаривал один заслуженный персонаж, торг здесь неуместен.
— А я не шевалье де Бриз, чтобы торговаться.
— Что, вы знакомы? — удивился богатырь. — Неужто пересекались?
— Дрались как-то.
— И кто выиграл?
