Менгарец стал осторожно наклоняться из-за угла, пытаясь рассмотреть искомый стол, а монарх Чагара встал у него за спиной, озабоченно переспрашивая:
— Химической миной? А что это такое?
— О! Это очень мерзкая и опасная штука, — негромко отвечал Виктор, продолжая всматриваться. — Если она сейчас сработает, то из дворца придется бежать без оглядки. Ядовитый газ будет здесь держаться несколько дней, а в самом худшем случае целую неделю.
— Фу-ты, напасть, какая! Где же мы тогда жить будем?
— В твоем вопросе основополагающее слово «жить». Или, вернее, выжить. Тем более что послезавтра мы и так выступаем в поход, а оставшаяся челядь могла бы и в саду перекантоваться. Хм… насколько я вижу отсюда, вроде пронесло… Ну-ка дай мне бинокль!
Когда монах получил требуемое из королевской руки, еще с минуту всматривался в поверхность стола через увеличительные линзы прибора. Затем вернул бинокль и с облегченным вздохом шагнул вперед:
— Кажется, нам повезло, мина оказалась без химического детонатора. Скорей всего внутренняя капсула должна быть где-то отдельно.
Гром Восьмой тоже прошествовал за пришельцем без всякого страха, хотя остальным подданным дал знак оставаться на местах.
— Откуда тебе знакомы эти мины?
— Ты не поверишь, но в детстве я смотрел один фильм, — ну это такой спектакль на экране, я тебе рассказывал, — так вот там один из героев очень ловко уничтожил этими минами страшных монстров и добрался в итоге до спрятанных в глубоких подземельях сокровищ. Так что мои догадки по поводу Гранлео уже имеют первое прямое подтверждение.
Они подошли к столу, вся поверхность которого теперь была залита черной, неприятно попахивающей жидкостью. Мало того, чернота прямо на глазах проедала подстилку из кожи и деревянную поверхность под ней, выделяя при этом едкий дымок. Видя, что пришелец не обращает никакого внимания на мерзкий запах, более свободно вздохнул и Гром.
— Что за жидкость?
— Не знаю. Наверняка какое-нибудь кислотное вещество. И твое счастье, что катализатора в мине не было…
— А стол теперь только на дрова годится.
— Нашел о чем жалеть! — Шарящий взглядом по другим столам Виктор громко хмыкнул: — Ну вот и сердцевины с катализаторами нашлись.
С другого стола он взял в руки небольшие цилиндрики и стал внимательно осматривать. Потом пояснил:
— Наверняка внутри другое опаснейшее вещество. По отдельности они угрозы не представляют, а вот вместе… Видишь вот эту резьбу? Сердцевина вкручивается вон в то углубление мины, затем каким-то образом дается команда «Запуск», и после нее пружинка, или штырь, проламывает вот эту стенку. Жидкости смешиваются и… кто оказался в зоне взрыва, скорей всего умрет сразу. Кто не успеет убежать от облака, окочурится чуток позже. Причем от этого дыма порой и противогазы не спасают. Могут капельки и сквозь кожу до внутренностей добраться. Нужен только полный защитный комбинезон или скафандр. Ах да, ты ведь никогда не видел противогаза! Да и я только смутно помню его внешний вид. Но это сейчас неважно, для начала давай прикинем, что и сколько твои люди нашли в долине Покоя.
Подозвали оружейников, и те быстро проверили трофеи на остальных столах. Сердцевин с катализатором оказалось девять штук, причем пять было уложено в продолговатую стальную коробку, которая не слишком повредилась при ударе волны. Но вот больших корпусов для мин было всего четыре. Из чего сделали вывод, что скорей всего на больших башнях, построенных для штурма имперцами, имелось как минимум десять этих опаснейших устройств для ведения химической войны. Агрессоры наверняка собирались дождаться благоприятного ветра в сторону врагов и по определенной команде использовать имеющиеся у них сюрпризы.
Но факт оставался фактом: поисковым командам придется и дальше с невероятным тщанием перелопачивать землю долины Покоя в поисках артефактов из большого космоса. Соответствующие распоряжения были отданы, а все опасные или подозрительные предметы были из зала убраны в лабораторию Менгарца, где он пообещал осмотреть их более тщательно чуть позже. Больше ничего, произведенного по иномирским технологиям, не нашли.
Зато и короля и монаха очень поразили разложенные на отдельных столах женские украшения, изумительная обувь и великолепные наряды. Подобной роскоши они себе и представить не могли. Да и количество в голове не укладывалось. Из чего делались соответствующие выводы.
— Кажется, они жили словно королевы. — Менгарец крутил в руках одну из многочисленных диадем. — А то и лучше Вот у тебя, например, есть такие украшения?
— Таких нет! А если и есть пара-тройка, то они по качеству и ценности не идут ни в какое сравнение с этими чудесами.
— Но, с другой стороны, Гранлео — император, покоритель всего вашего мира. Что для него подобные сокровища?
Гром Восьмой досадливо покривился, рассматривая хитро завитую цепь с изумительной брошью:
— С этим-то я согласен, меня поражает другое. Почему он таким образом относится к наложницам? К императрице — да! Никакого удивления, все понятно. Но к наложницам? Да и еще когда тех пять с половиной десятков? Поверь, в нашем мире такого никогда не было.
— Ха! Твое утверждение лишний раз доказывает, что Гранлео — парень не из местных. Чего только в других мирах не случается и каких только любвеобильных правителей не бывает. Другой вопрос: почему пленные поголовно утверждают, что наложницы все без исключения божественной красоты?
— А ты когда успел об этом узнать?
— Во время одевания. — Виктор указал на свои сапоги. — Они ведь у меня теперь не снимаются, поэтому для меня сразу пошили несколько комплектов брюк и всего остального. Ну я и позвал пару человек, чтобы сделали доклад и ввели меня в курс последних событий. Хваленая красота наложниц меня заинтриговала чуть ли не больше всего.
— Меня тоже, — признался король, потирая свою небритую уже несколько дней скулу. — Поэтому скорей всего я лично сейчас с резервом отправлюсь к тому месту, где окружены остатки имперцев. Не хватало еще, чтобы в горячке боя эти наложницы пострадали…
Менгарец внимательно посмотрел на монарха и посоветовал:
— По мне, лучше их уничтожить.
— Почему?
— Слишком уж их отважно и сильно охраняют. Да и сам император их при жизни скорей всего баловал чрезмерно. Сам видишь, в какой они роскоши купались. Наверняка они ему остались верны до мозга костей.
— Но ведь Гранлео мертв! — живо возразил Гром Восьмой. — Все совершенно изменились, и будет глупостью, если женщины не захотят изменить свой статус к лучшему. Ведь быть наложницей — это одно, а стать женой единственного и вполне состоятельного человека — совсем другое дело.
— Что ты задумал? — В голосе Виктора отчетливо слышалось беспокойство и недовольство, и венценосный товарищ постарался его успокоить:
— Ну как ты не понимаешь, женская красота это тоже своего рода богатство, великое, редчайшее, можно сказать, сокровище. И почему бы им не воспользоваться? Ведь сам посуди, у нас великая масса сторонников и союзников, которым обязательно надо будет выделить долю от завоеваний в империи Сангремар. Среди них достаточно и холостяков и вдовцов, и я просто уверен, что они скорей польстятся на божественную красоту, чем на бездушные украшения или прочие творения искусства.
— Ну и как ты будешь распределять подобные трофеи? — Менгарец попытался скривить лицо в язвительной усмешке, но у него ничего не получилось. Но по тону король догадался о попытке его высмеять.
— Не надо меня считать таким уж развратником и намекать, что все эти наложницы пройдут через мою кровать.
— Да я ничего не намекал…
