Анисим Иванович. — Ты вот скажи: если бы тебя, например, ограбить решили, остановили на дороге: стой, мол, нечестивец, отдавай твое богатство! — ну, и чтобы от тебя забрали? Ключи разводные? Отвертки? Прокладки и вентили? Да? Ну, бутылку, может быть…
— Да я за бутылку… — взвился Петруня.
— Ну ладно, бутылку брать бы не стали, а все остальное — извольте, пожалуйста! Так? Так! А вот когда одного твоего смехотрона остановили тати, то у этого бедного одесского еврея обнаружился джип за пару миллионов рублей. Его-то и отобрали. Он, кстати, не очень-то и огорчился, больше за портфель переживал — совсем как ты за бутылку. Вот сколько он на твоем мясе денег нарубил! И впрямь, обхохочешься!
— Да что вы к нему пристали? — вступилась за бедного сантехника Васса Парамоновна. — Что он такого делает? Все смотрят телевидение, это часть нашей сегодняшней культуры. Хороший смех оздоровляет душу — это Горький сказал. И еще он говорил, что веселый человек — это славный человек: подлецы редко бывают веселыми.
— Вы еще Герцена вспомяните, с его вечно угрюмыми, подозрительными постниками, — развел руками Анисим Иванович. — Знаем мы этих добродушных горьковских дружков-весельчаков! Они-то, небось, ему в супец и накрошили мышьяка? Вы что, в самом деле, ополоумели? Да, есть ирония, обличающая недостатки, — кто против нее возражает? Но есть гогот, который втаптывает в грязь все самое святое и высокое. Родина, Отечество, родная история? Га-га-га! Совесть, долг, честь? Гы-гы-гы! Семья, верность, дети? Ха-ха-ха! Бог, наконец, ответственность, смерть? Хы-хы-хы, буль-буль-буль! Вот вам что такое гогот всяких там смехосянов и рванецких! Они, как свиньи, потоптались по всем устоям нашим, рылами своими смешали их с грязью, и теперь о серьезном говорить просто смешно. Да уж, обхохочешься!
— Да сами вы потоптались! — рассердилась Васса Парамоновна. — Кто ж виноват, что у Петра бутылка — главная ценность? Сам и виноват. Отчего же над этим не смеяться? Еще и Гоголь в свое время…
— Да не трожьте вы Гоголя, в самом деле! — оборвал ее Анисим Иванович. — Вы еще скажите, что у Петра был какой-то выбор, кроме этой самой бутылки! Вы скажите, что если бы он был безпримерным трезвенником, то непременно приватизировал бы «Газпром» или хотя бы какой-нибудь «Уралмаш»! Или, на худой конец, вышел бы в депутаты или губернаторы! Если бы он честно день и ночь трудился, то, конечно же, купил бы своим детям квартиры в областном центре, оплатил бы их учебу? Он, конечно же, отправил бы свою больную мать на курорт? Купил бы два комбайна, возделывал бы родную землю и украшал бы родное село? Так? А ну-ка, Петруха, поведай-ка нам: сколько за честный труд получают в твоем родном селе главные специалисты?
— Чево там! — Петруня замялся, заводил плечами. — Зоотехник? Агроном? Так это — по пятьсот рябчиков получают, ну еще навоза тележка и дров — однова в год.
— А я что говорил? — нервно вскинул голову Анисим Иванович. — Пятьсот рублей и две маленьких тележки! До Москвы не доедешь, на билет не хватит, чтобы в рожу тамошним небожителям швырнуть содержимое этих самых тележек. Жрите и смейтесь!
— И все-таки пьяницы сами во всем виноваты. Сами! — упрямо повторила Васса Парамоновна. — Я педагог все-таки, на моих глазах несколько поколений в жизнь вышли. И я твердо знаю: кто перед собой цель ставил чего-то добиться, тот непременно добивался! А кто кривую дорожку с детства выбрал, курил там за углом школы, винцо употреблял — все сами свою судьбу и определили. Алкаши — они и есть алкаши!
— Ну, и много ваших учеников в олигархи вышли? — усмехнулся Анисим Иванович.
— Этого я не знаю, — поджала губы Васса Парамоновна. — В олигархи, может быть, и нет, а в фигуры регионального масштаба некоторые выбились. Вот, например… — Васса Парамоновна задумалась: — да, например, Женя Хлозберг, Сема Иваневич, Яша Бусинский…
— Ба! Знакомые все лица! — хлопнул в ладоши Анисим Иванович. — Так они и в Москве на этот самый уровень вышли, и в Сибири, и, к вашему сведению, даже в Якутии!
— Я не в этом смысле! — брезгливо поморщилась Васса Парамоновна. — Мне национализм, знаете ли, отвратителен. Русские, которые посерьезнее, тоже кое-чего добиваются. Вот Сергей Иванов депутатом областного собрания стал, а Михеев…
— Погодите! — жестом остановил ее Анисим Иванович. — Позвольте полюбопытствовать: а по матери как фамилия вашего Иванова?
— По матери? — осеклась Васса Парамоновна и удивленно расширила глаза. — А зачем вам? Ах, да! Вы… Вы пошлый шовинист! Чему вас в школе учили?! У вас полностью отсутствуют представления о культуре! А культуру отрицать нельзя! Телевидение — естественный этап развития культуры. Согласна: боевики, порнография — мерзость. Но эстрада? Что в ней плохого?
— А то и плохого, что культуры в ней ни на грош! — стукнул по коленке кулаком Анисим Иванович. — Вы говорите — культура! Что ж, давайте спросим умного человека. Эй, Капитон Модестович, где вы там? Отзовитесь!
Профессор тут же кхекнул откуда-то
