от себе подобных. Они управляют нами, богатеют за наш счет, грабят нас, разрушают страну, а мы все думаем, что они — это некоторые из нас. Алхимия!
— Что? — опять удивился ничего не понимающий Борис Глебович. — Какая алхимия?
— В этом-то весь вопрос! — Книгочеев довольно улыбнулся и ущипнул себя за завитушку на подбородке. — Приятно иметь дело с умным человеком. Другой бы не понял, что все дело в алхимии, а вы — с первого раза и в точку!
— Простите, я потом… — Борис Глебович испугался («Сумасшедший, не иначе!») и решил немедленно удалиться. — Я в другой раз приду.
— Какой другой раз? — Книгочеев приподнялся из-за стола, и Борис Глебович вдруг понял, что его визави совсем невысокого роста — не более чем подросток двенадцати лет. — Какой еще другой раз? — Книгочеев с силой хлопнул ладонью по стопке книг на столе, взметнув облако пыли. — А вдруг не будет никакого другого раза? Алхимия в действии! Сидите и слушайте! Это изначально они говорили о трансформации металлов в золото. Но и тогда уже имели в виду другое — духовную трансформацию. Вот возьмите, к примеру, какой-нибудь ничтожный кусочек свинца — какого-нибудь там чубайсика или абрамовича. Проведите магический ритуал, прочитайте заклинание, призывая того самого из преисподней, — и перед вами налицо золотой самородок. И никто не различает обмана. Все зачарованными очами видят золото — в дорогом костюме, при власти, при деньгах: как же — Чубайс, Абрамович и так далее и тому подобное — громада! Величина!.. Ложь! Маленькие, ничего не стоящие свинцовые слитки, к тому же не из наших недр! Вот что делает алхимия. Знаете, что говорил Юнг? Безумец, шептавшийся по ночам с «мертвыми из Иерусалима», — да. Но он сказал верно, что алхимия — не только мать химии, но и первая ступенька сегодняшнего психического безсознательного. Живет она себе в бес-сознательном и правит бал. Вот такие, голубчик, дела! Да, а что у вас-то ко мне за дело?
— У меня? — Борис Глебович озадаченно почесал затылок: он уже совсем был сбит с толку, хотя слова собеседника отчасти задели его за живое. — Я сейчас объясню, но сначала хочу спросить. Так вы считаете, что над нами проводится нечто вроде эксперимента? Нас обманывают? У руля какие-то, как вы сказали, кусочки свинца? А что они хотят, чего добиваются?
— О-о! — Антон Свиридович на мгновение зажмурил марсианские глаза и прижал к виску указательный палец. — Это уже из другой книги! Но если коротко, то все выглядит так: они хотят своего — не нашего! — а поскольку все их мудреные инструкции учат лишь ломать да разрушать, они и творят свое, мы же должны противостоять.
— Ребус какой-то, — Борис Глебович пожал плечами, — слишком для меня мудрено. Как же мы их допустили к власти-то? Или кто помогал?
— Это всенепременно! Помощники у них спокон века имеются: только позови — и они уж перед ними в облаке серы. Кстати, все тот же Юнг как-то обронил, что человек отмахивается от мыслей о существовании диавола потому, что интуитивно страшится столкнуться с реальностью зла.
— Ах, вот вы кого имеете в виду, — Борис Глебович замолчал. Собираясь с мыслями, он рассматривал абажур на настольной лампе, свернутый из старинного вида бумаги, тисненной странными знаками.
— Это «Живый в помощи…» на церковно-славянском, — объяснил Книгочеев, проследив его взгляд: — оберегать себя надо, мало ли кто порхает меж страниц, а в молитве этой сила, ею-то мы и можем противостоять. Потому как сила в ней! А бумагу эту батюшка здешний мне пожаловал. Великий человек!
— Я, — Борис Глебович замялся, — я, в общем-то, по этому поводу и пришел. Меня и те, которые мучают, интересуют, и другие, которые помогают. Которые помогают — больше.
— Про земные-то ваши напасти я слышал. А тебя, значит, и иные духовные мучают? Оттого и интерес твой? Книжицу хочешь прочитать и все для себя сделать ясным? Дело хорошее, — Антон Свиридович снял очки и благодушно зажмурился.
Без очков лицо его стало маленьким и безпомощным, сам он съежился и из барашка превратился в сущего ягненка. «И как такой собирается противостоять и бороться?» — пожалел его Борис Глебович.
— Найдем тебе такую книжицу, — Книгочеев опять водрузил на нос очки. — Ты почитай, а потом непременно к батюшке нашему сходи, он тебе еще кое-что расскажет. Обязательно сходи!
Борис Глебович кивнул, а Книгочеев удалился куда-то в недра своего книжного царства. Через несколько минут он принес средней толщины книгу в мягкой обложке. Называлась она «Ангельский мир».
— Возьми, — протянул он ее Борису Глебовичу, — потом поделишься впечатлениями. В прошлом году из епархии посылку с книгами прислали, там много полезного. Помоги им Бог — не забывают про наши нужды.
— Ну что, я пойду тогда? — Борис Глебович взял книгу и хотел было подняться, но Антон Свиридович жестом предложил ему оставаться на месте.
— Ты про фамилию-то мою не хочешь
