— Я Ульяна, — девушка взглянула на Пузынёва, в ее выразительных карих глазах читался страх, — у нас произошло дикое недоразумение, приехали какие-то спецслужбы, всех людей вывели из храма под дулами автоматов, обыскивали все подряд: и храм, и дома и даже сараи. Требовали показать, где прячем ядерное оружие. Какой-то отвратительный субъект, никому из наших неизвестный, зачем-то притворялся одним из нас, бегал, во все тыкал пальцем, кричал про оружие, террористов. У дома, где наши матушки живут, указал на тайник с оружием…
— Прямо уж тайник? — сыграл удивление Василий Петрович и подумал: «В Затылке, похоже, я не ошибся».
— Да какое там оружие? — с возмущением воскликнула Ульяна. — Несколько ржавых патронов, наверняка сам и подбросил. Ничего, он за гнусную ложь получил свое.
— Что вы имеете в виду? — насторожился Василий Петрович.
— А вот что, — Ульяна, преодолев волнение, сквозь слезы улыбнулась. — Этот субъект начал кричать, мол, братья и сестры, на нас страшный грех, грех терроризма, давайте дружно во всем покаемся компонентным органам, и спасем свои души. Тут матушка Анна Васильевна и говорит ему:
«Ай-яй-яй! Стоит по самую шею в угольях раскаленных, а других каяться призывает. Прости ему, Господи, не ведает, что творит! Совсем у бедолаги в головушке помутилось»
И тут началось. Гнусный тип вдруг начал широко зевать, озираться по сторонам, хихикать и нести всякий бред про какого-то подполковника и папочку с голубой каемочкой…
— Какую папочку? — растерянно промямлил Василий Петрович, холодные мурашки поползли по его спине.
— Да никто ничего не понял, бред он и есть бред. Одним словом, сошел вдруг этот дядька с ума. Стал бросаться на охрану, стараясь укусить, его сковали наручниками и увели в машину. Матушка Анна Васильевна и говорит:
«Теперь ясно, кто на нас донёс? Освобождайте всех!»
Но не тут-то было. Следователь заявил, что до полного выяснения все подозреваемые будут задержаны. Сначала на мужчин стали надевать наручники, даже на батюшку, потом и на некоторых женщин, на которых прежде указывал сумасшедший тип. Когда взялись за Анну Васильевну и Анфису Сергеевну, Макарий, уже посаженный в машину, разорвал наручники, выставил в машине дверь и бросился спасать наших матушек. Пятерых военных он разбросил по крышам сараев, одного, самого главного закинул высоко на дерево. Это, по-видимому, нас и спасло. Повисший вниз головой начальник не сумел дать толковой команды, а так бы всех нас и постреляли. Но тут Анна Васильевна строго попросила Макария не озорничать, дескать, пускай забирают, скоро все прояснится. Он тут же успокоился и сам дал надеть на себя наручники. Вот так, всех погрузили в машины и увезли. Остались мы с мамой и еще несколько женщин и стариков. Я вспомнила, что у меня в городе знакомый есть, тоже милиционер, решила к нему поехать, вдруг он поможет?
Девушка опять захлюпала носом. Они как раз уже подошли к шоссе. Василий Петрович успел успокоиться и собраться с мыслями: «Может и лучше, что у Затылка поехала крыша? Кто теперь ему поверит? Сейчас, чтобы купировать буйные припадки, его хорошенько накачают психотропными препаратами. Он и сам все забудет. Да, конечно, так лучше! И девушку надо как-то направить. Ведь едет-то она наверняка к омоновцу Ободову».
— Жаль, что-то не ладится у вас в общине, — он постарался, чтобы в его голосе прозвучали нотки сочувствия. — Надо кому-то поставить вопрос: не напрасно ли мы тратим тут время? Не лучше ли поискать счастья где-то в другом месте? Вы посоветуйтесь об этом с друзьями. Кому, если ни вам, молодым, решать? Ведь нет ничего горше потерянного впустую времени.
— Ой, не понимаю о чем вы, — всхлипнула Ульяна, — а за добрый совет спасибо. Но сейчас, — она растерянно смотрела на пролетающие мимо автомобили, — как бы мне уехать в город?
— Организуем! — пообещал Василий Петрович.
Он решительно шагнул на дорожное полотно, прямо под колеса движущегося жигуленка. Тот, визжа тормозами, пронесся юзом по асфальту и остановился метрах в тридцати впереди. Василий Петрович быстро приблизился и, не давая открыть рот побелевшему от испуга водителю, сунул ему прямо в глаза удостоверение.
— Пассажирку эту доставишь в город, куда она скажет, ни о чем с ней не разговаривай. И вообще, сразу постарайся о ней забыть. Я, если что, тебя запомнил. Всё понял?
Водитель кивнул и опустил голову на руль.
— Ну вот, — сказал
