банальный стыд за прошлые проступки. Это-то и помешало тогда, после исповеди, причаститься. Но батюшка почему-то больше не торопил. Они встречались и кивали друг другу. Священник что-то говорил, но коротко, а ему нужно было не так, поосновательней. Тем более и впрямь сейчас было очень трудно: подвал тяготил, хитрить и обманывать, как прежде, стало невмоготу, а просто так подавали немного.
Как-то вечером он сидел у храма с кепкой у ног и парой заработанных рублей в ней. Рядом мел дорожку светловолосый мужчина средних лет, с густой, коротко стриженной русой бородой. Это был кладбищенский сторож Георгий, он же, по совместительству, дворник. Притомившись, он присел рядом.
— Хлеба не хотите с картошкой? — спросил он у Алексея. — Мне передали с поминальной трапезы.
— Можно, — коротко ответил Алексей, — если будет не в тягость.
— Пойдемте, могу и чайку предложить.
В сторожке они ели картошку с хлебом, запивали горячим чаем и беседовали.
— Много подают, простите за нескромный вопрос? — спросил Георгий. — Интересно просто, а то пишут, что нищие миллионеры.
— По-разному подают, — ответил Алексей, — у нас не забогатеешь, а где-то, может быть, есть и миллионеры. Не знаю.
— Слышал, прогоняли вас из храма, Семеновна говорила. Было?
— Было, — честно признался Алексей, — безобразничал по пьяни, но сейчас ни-ни.
— Да я заметил, в последнее время вы больше трезвый.
— С Божией помощью воздерживаюсь, вот только жить негде, горе мыкаю по подвалам.
— Да, это не сахар, — сокрушенно закивал Георгий и вдруг, что-то вспомнив, воскликнул: — Позвольте, у нас же в том году в часовне долго жил странник Володя, застелил все, закрылся и жил. Доволен даже был. Может и вы? Здесь тихо.
— На кладбище? Ну, это едва ли...
Но все же Алексей задумался. Что-то часто ему предлагают здесь поселиться. От кого-то же недавно слышал? Ах, да, от странного старичка! И про часовню тот тоже вроде как что-то говорил или намекал?
— Вы подумайте, но у батюшки прежде спросите, чтобы благословил. Он вот-вот из храма уже выйдет.
Алексей вышел на улицу и, покуривая, стоял у ворот. Появился священник. Алексей затоптал окурок и двинулся ему навстречу.
— Простите, батюшка, — склонил он голову, — тут дело такое, жить мне негде, хотел бы здесь в часовенке временно перебиться, пока не найду чего. Вы бы благословили?
— А пить начнете, шуметь, дебоширить?
— Начну, так погоните в шею, но постараюсь воздерживаться.
— Часовня, конечно, не для жилья предназначена, но эта не используется по назначению, да и принадлежит не церкви, а невесть кому, музею какому-нибудь. Так что поживите, если так у вас сложилось, только на службы ходите и причаститься вам следует, как собирались однажды.
— Сделаю, батюшка.
Священник благословил Алексея, осенив его крестом. После его ухода сразу подошел Георгий.
— Ну вот и решилось все, а вы безпокоились. Когда будете устраиваться?
— Не знаю, — пожал плечами Алексей, — в ближайшие дни.
— Давайте, давайте и не бойтесь, — еще раз успокоил Георгий, — разбойников тут не водится. Чудики разные бывают. Вон как-то летом поймали какого-то толстяка без брюк, но в пиджаке и галстуке. Задница вся исполосована то ли ремнем, то ли плетью. И
