престранным образом: рвал с головы волосы, топал ногами и махал в ее сторону руками. «Колдует», — обмерла Пелагия Антоновна и взмолилась Пресвятой Богородице: «Спаси…Помилуй…Защити…» И откуда взялись тут у нее силы? Перекрестила она мерзкого старика и прошептала в его сторону: «Изыди, враг рода человеческого!» Тут же деда объяло белое нестерпимо-яркое пламя, и он с воем заплясал-забился, как в припадке падучей. Некто невидимый высоким тоном вторил ему, мерзко по-кошачьи подвизгивая. Старик вдруг высоко подпрыгнул вверх и, ударившись оземь, куда-то пропал. Пелагия Антоновна, к собственному удивлению совсем не испытывая страха, подошла поближе и увидела дымящуюся дыру в асфальте. Она аккуратно сняла с баночки капроновую крышку, плеснула в яму немного святой водицы и быстренько отскочила. Поступила она, надо отметить, очень мудро, потому как в следующее мгновение из ямы с шумом вырвался поток багрового огня и кровавой стрелой унесся в небо. Клубы черного дыма окутали старушку и она, подрастеряв весь свой боевой настрой, решила больше не испытывать судьбу и двигать отсюда куда подальше. Так и сделала. Слава Богу, что до дома страдалицы Веры оставалось уж рукой подать…
* * *
В двадцать три часа тридцать четыре минуты по Гринвичу американский спутник-шпион системы раннего предупреждения зафиксировал на территории северо-запада России старт баллистической ракеты, предположительно типа РС-18. Точка запуска соответствовала координатам областного центра Псковской области — города Пскова. О происшедшем, согласно директивы PDD-60, тотчас был поставлен в известность Президент США. Его рука потянулась к ядерному чемоданчику... Несколько минут мир находился на грани начала глобальной войны. Инцидент был исчерпан лишь после того, как глава Белого Дома в экстренном порядке связался с Президентом России, находящимся в данный момент в рабочей поездке по Ненецкому автономному округу, а главком Стратегического командования США генерал Юджин Памперс и главнокомандующий РВСН России генералом армии Блинов обменялись всей необходимой информацией. Войны на этот раз удалось избежать…
* * *
Последней раз лешему было так плохо лет тридцать назад, когда по несчастливой случайности угодил он под кропило сосновского попа, отца Алексия. Дело же тогда вышло такое. Сидел, себе, леший в кустах по надобности какого-то совершенно незначительного вредительства, а мимо случилось проходить, во главе Крестного хода, местному попу. И с чего это он вдруг брызнул ядреной Крещенской водицей как раз в ту строну, где притаился леший? Была ли такая необходимость? Едва ли… В общем, взвился леший, как ошпаренный, дунул в лес и сорок раз обскакал галопом вокруг гнилого болота. Глядь, а вся-то его роскошная зеленая шевелюра отпала сама собой… Так леший оплешивел. Загрустил он после того, закручинился, да и завалился с горя спать. Не в берлогу, как по обычаю ему полагалось, а именно в то самое болото, где, кстати, до самой своей безвременной кончины, обитал последний водяной тамошнего лесного края…
Нет, сейчас пожалуй было еще хуже. Тогда хоть крохи шевелюры уцелели, а сейчас за ухом топорщились три-четыре одинокие шерстинки. И как же теперь, скажите, жить? Обо всем этом тоскливо и безнадежно размышлял леший, распластавшись на тротуаре у дома номер три по улице Ленина. Три минуты назад он, вместе с котомкой, в которой теперь жалобно мяукала лесная баба, как обреченный метеор, рухнул сюда из пустынного ночного неба…
— Сейчас начнет ныть, что, дескать, предупреждала меня, — предвосхищая события, подумал леший и оказался прав.
— Говорила же тебе, что не стоит, — как расстроенная скрипка, гнусно запиликала старуха из мешка, — Тоже мне: «скручу, заморочу»… У, гриб поганый! Чтоб тебя самого скрутило!
— Заглохни, — сердито ухнул леший и встал на ноги, — не до тебя. Надо где-то отсидеться, в себя придти. Живо вылазь и пойдем.
Старуха со скрипом и скрежетом выпросталась наружу.
— Ну, — зло стрельнула она глазами в лешего, — и куда двинем?
— А вот сюда и двинем, — леший указал на двустворчатую коричневую деревянную дверь с фигурными филенками, на стене, по обе стороны от которой, налеплено было четыре доски-вывески, с названиями каких-то учреждений. «Управление культуры», «Областная писательская организация», — успел прочитать леший, покуда баба не подтолкнула его в спину:
— Ну, давай, открывай, что ли?
Леший засунул в прорезь замка длинный ноготь мизинца и резко крутанул. Замок податливо щелкнул и открылся. Они вошли в темный подъезд и двинулись вверх по лестнице, чувствуя себя в кромешном мраке, как и все лесные жители, достаточно непринужденно. На площадке второго этажа леший замер у входа в музей.
— Нет, сюда не пойдем, — быстро принял он решение, — повыше сподручней будет. Зайдем налево, вот там и отсидимся.
— Все тебя налево тянет, — проворчала баба, но подчинилась.
