поздно появится возле них. Или как-то иначе даст о себе знать.
Инна не стала говорить Степке, что появится Георгина у себя дома только в том случае, если сама еще жива. А в этом Инна что-то сильно сомневалась. После того как они с Маришей узнали, что долго разыскиваемый ими обманщик Толик уже наказан, и более сурово, чем того заслуживал, они всерьез струхнули. Было похоже, что хромой Игорь был человеком действительно совершенно безжалостным. И все свидетели, которые могли его выдать, уничтожались.
– Конечно, – важно кивнул Степка. – Мама своих деток никогда не бросит.
Сделав этот вывод, он взял свою собственную маму за руку и повел ее на кухню ужинать.
После разговора с Инной следователь Рушников немедленно перезвонил своему другу, тезке и коллеге Сереге Филину. Тот был дома и смотрел футбол.
– Чего звонишь?! – рявкнул он в трубку. – Или забыл, сегодня наши с Португалией играют?
– О! Забыл! – простонал Рушников, который и в самом деле забыл об этом важном событии.
Услышав отчаяние в голосе приятеля, Филин смягчился. Он бы даже посочувствовал своему незадачливому другу, если бы в этот момент коварные португальцы не забили в ворота наших первый гол. И тут Филин впервые с начала матча подумал, что сочувствовать скорее нужно ему, а вот Рушникову можно только позавидовать, потому что тот хотя бы не видит этого безобразия, творящегося на футбольном поле. Аналогичные мысли Филину в голову за время матча приходили еще шесть раз. Но пока Филин об этом не знал, поэтому спросил у Рушникова уже довольно спокойно:
– Ну что у тебя там случилось? Только быстро, португальцы опять атакуют.
– Слушай, ты говорил, что у тебя в Ялте есть какой-то кореш? – быстро спросил у него Рушников.
– Ага, – согласился Филин. – Только не кореш. Тесть. Хотя друзья там у меня тоже есть. А что?
– Тесть! Так это же еще лучше! – обрадовался Рушников. – Слушай, а он где служит? Ведь в органах, да?
– А что тебе нужно от моего тестя? – насторожился Филин.
Рушников вкратце изложил, что он хочет. А хотел он, чтобы тесть Филина организовал круглосуточное наблюдение за детьми одной гражданки в Бахчисарае. Фотографию, имя и адрес этой гражданки, а также ее сестры Рушников поклялся переслать тестю. Но только чтобы наблюдение начали вести уже сегодня. Желательно прямо с этой минуты.
– Ну ты даешь! – обиделся Филин. – Ты хоть представляешь, о чем ты меня просишь? Да у них в Крыму в органах с людьми еще туже, чем у нас. Они же там буквально днюют и ночуют на работе, а кадров, чтобы заткнуть все дыры, не хватает. А тут ты предлагаешь за здорово живешь взять и оторвать двух сотрудников от работы. Да еще не в Ялте, где тесть живет, а в каком-то Бахчисарае. Мой тесть там не хозяин. Сам понимаешь.
– Ну хотя бы одного сотрудника пусть поставят! – взмолился Рушников. – А я обещаю прислать твоему тестю на стажировку двух курсантов.
– Четырех! – быстро произнес Филин.
– Ладно, – уступил Рушников. – Трех, но зато отличников.
Отличники тестя Филина удовлетворили. Но потребовал он все же не трех, а пятерых. Потому что двоих он должен будет отослать в Бахчисарай в качестве платы за одного «топтуна», которого соглашался выделить на несколько дней или даже на неделю начальник бахчисарайского отделения милиции, его близкий приятель. В общем, торговля курсантами прошла вполне благополучно, и все стороны остались довольны.
Арлена наконец выпустили в бассейн, где плавало еще несколько незнакомых ему дельфинов. Они вполне дружелюбно и с любопытством подплыли к новичку, чтобы познакомиться. Он пришелся им по душе. Они ему тоже понравились, и уже спустя несколько минут Арлен весело резвился среди своих новых друзей, постаравшись выкинуть из головы все свои неприятности. Он видел, что у его новых друзей на теле есть небольшие шрамы. Такие же, как и у него. И он уже знал, что получены они не от зубов акулы, а от рук человека. Но собственный шрам его почти не беспокоил, а в бассейне было очень весело.
Три дельфина упоенно гонялись друг за другом. Лишь одна самочка не желала играть со всеми. Сначала Арлен даже подумал, что она заболела. Но потом понял, что она просто грустит. Самочка явно чувствовала себя тут уверенно, то есть была старожилкой. Но почему-то выглядела даже более удрученной, чем сам Арлен, поменявший за последний месяц целую кучу мест и бассейнов. Он уже знал, как зовут печальную дельфиниху. И, улучив минутку, когда люди стали кормить дельфинов салакой, он подплыл к Фире со свисавшей у него изо рта рыбкой и предложил ей присоединиться к трапезе.
– Угощайся! – предложил Арлен, кинув рыбку прямо перед носом у Фиры.
Но она не отреагировала на его приглашение. Лишь качнула хвостом и отплыла от Арлена подальше. Озадаченный, он вернулся к остальной компании, весело поедающей рыбу. Но даже сытный обед не смог полностью вытеснить из его головы мысль о Фире. К тому же, когда процесс кормления был в разгаре, он услышал разговор двух девушек. Одна была постарше, другая помоложе и более жизнерадостная.
– Фирька что-то куксится все время, – сказала одна из девушек другой, кивая на печальную фигуру в углу бассейна. – Временами ничего, а временами явно хандрит. И здорова ведь. Я врача несколько раз к ней вызывала.
– И что он сказал?
– Сказал, что у нее стресс. А какой у дельфина может быть стресс? Не люди же они, в конце концов!
– Не скажи, – не согласилась с ней вторая девушка. – Животные очень чувствительны, а дельфины и подавно. И мне кажется, – понизив голос, прошептала она, – что я знаю, в чем тут дело.
– И в чем? – заинтересовалась первая. – Что же ты такого об этой дельфинихе знаешь, чего врач не знает?
– Он тоже знает, – махнула рукой вторая девушка. – Только говорить тебе не хочет. Ты ведь тут новенькая.
– Какая же я новенькая, если я здесь почти год живу? – удивилась девушка.
– Ну да, год, – согласилась ее собеседница. – Но год – это, знаешь ли, по местным меркам не срок. – И она удрученно вздохнула.
– А сколько же тут другие живут? – удивленно спросила у нее новенькая.
– Старожилы недавно отпраздновали свой пятилетний юбилей работы на нашей базе, – сказала девушка. – Я, к примеру, живу тут уже три года. – И она снова вздохнула.
– Ну, так долго я не выдержу! – воскликнула молоденькая. – Конечно, деньги платят хорошие, я не спорю! Но жить всегда под водой! И только раз в месяц выходить на берег! Нет уж! Я не такая дурочка. Контракт я подписала только на год. Этот год скоро закончится, и я вернусь к нормальной жизни. А тех денег, которые мне заплатят по окончании контракта, мне хватит надолго.
Старожилка открыла рот, чтобы сказать младшей дурехе, что никто ее не отпустит с базы ни через месяц, ни через год, ни через десять лет. И покинуть базу навсегда можно только одним способом – умереть. Но ее рот закрылся, так не выпустив ни звука.
«К чему? – подумала девушка. – Все равно теперь уже ничего не исправишь. Пусть сама все поймет».
Лично ей неприятная истина открылась, когда по окончании своего первого контракта она пожелала вернуться к обычной жизни. Тогда-то Мигель и объяснил ей, что никуда она из подводного городка не уйдет. Что их дело слишком серьезно, чтобы ее отпустили на берег. Она пыталась возражать, но результатом стало то, что ей было отказано даже в том единственном выходном дне, который она раньше проводила на берегу. Через некоторое время она смирилась со своей участью, как смирялись до нее многие другие. Но сейчас портить настроение подруге и открывать ей горькую правду девушке не хотелось. И чтобы сменить тему, она сказала:
– Ты живешь тут, конечно, уже долго. Но эта история случилась еще до твоего появления.
– Да какая история-то? – воскликнула девушка. – Расскажи!
– Ну, в общем-то, большого секрета тут нет. Все старые сотрудники об этом знают. Только болтать об этой истории лишний раз все равно не стоит. Это я тебе на всякий случай говорю, чтобы ты в разговоре с Мигелем о ней не проболталась. Он страсть как не любит вспоминать ее. Что ни говори, а это был его
