Алексеевича было тоже круглым, а на голове топорщился ежик седых волос.
Жил Петр Алексеевич в обычном блочном доме, правда, в трехкомнатной квартире. Да и обставлена она была вполне прилично. А вот сам хозяин держался как-то настороженно. Да еще и многозначительно вертел в руках газовый баллончик. Похоже, Петр Алексеевич был из тех людей, которые больше всего на свете опасаются грабителей. Неудивительно, что дверь у Петра Алексеевича оказалась стальной. С японским «глазком», который позволял обозревать всю лестничную площадку разом.
Итак, стальная дверь имелась. И в квартире было множество редких и даже, на взгляд подруг, уникальных вещей. Какие-то очень красивые статуэтки, картины в тяжелых бронзовых рамах и старинное оружие. Петр Алексеевич вежливо пригласил подруг к столу, на котором уже было сервировано угощение. Покупные крекеры в вазочке, нарезка соленой рыбы и нарезка копченой колбасы.
– А что у вас с ногой? – осведомилась Юля, вдоволь насмотревшись по сторонам и решив быть вежливой.
– Старый перелом, – ответил Петр Алексеевич. – Кости срослись не очень удачно. И теперь вот без этой палки я из дома не выхожу.
И он показал красивую трость из полированного дерева, отделанную костью. Затем Петр Алексеевич, прихрамывая, подошел к столу. Усадив подруг и налив им крепкого чаю из красивого заварного чайника, Петр Алексеевич внимательно смотрел на подруг, задумчиво повертел в руках газовый баллончик и произнес:
– После вашего звонка я все думал, а почему, собственно, Анна Родионовна не предупредила меня о вашем визите лично? И знаете, что я тогда сделал?
Подруги молчали.
– И тогда я взял и буквально несколько минут назад позвонил ей домой. И знаете, что мне ответили?
Подруги снова промолчали.
– Трубку взяла Варвара. И она же мне ответила, что мама умерла, – сказал Петр Алексеевич. – А такие шутки не в духе Варвары. Надеюсь, вы, девушки, не будете утверждать, что Анна Родионовна скончалась за тот короткий отрезок времени, пока вы добирались до меня?
– Мы знали, что Анна Родионовна умерла, – кивнула головой Инна. – Но нам показалось, что вам, как ее близкому другу, будет неприятно выслушивать такую новость по телефону. Вот мы и взяли на себя смелость, приехать и рассказать вам эту печальную новость лично.
– Вот как, – видимо успокаиваясь, сказал Петр Алексеевич, но тут же снова затрепыхался: – А откуда же в таком случае у вас взялся мой телефон? Или вам дала его бедная Анечка перед своей смертью?
– Мы взяли его...
– Нам дала его Лида, – брякнула Инна.
– Лида? – казалось, удивился Петр Алексеевич. – Повариха?
– Ну да, – бодро кивнула Инна, с ужасом думая, что она будет отвечать, если сейчас этот въедливый старикашка спросит, откуда у поварихи взялся номер его телефона.
Но Петр Алексеевич не спросил, а почему-то сильно смутился и даже покраснел. Кроме того, он начал бормотать:
– Напрасно, напрасно она дала вам мой номер. Я с ней поговорю. Уверен, что Лида хотела как лучше. Но все же...
Такая реакция подруг заинтриговала. Про Анну Родионовну он что-то не упоминал. И вообще особой печали в связи с известием о ее смерти не выказал. А ведь его телефон был в записной книжке у Анны Родионовны. Но, с другой стороны, услышав про Лиду, очень смутился. Хм... И подруги с интересом посмотрели на Петра Алексеевича. Старичок выглядел очень бодрым. А Лида, насколько помнили подруги, была женщиной одинокой. Так что...
– Вы что, изменяли Анне Родионовне с Лидой? – спросила у Петра Алексеевича бестактная Инна.
Петр Алексеевич покраснел так, что у него даже кончик носа побурел. А уши алели и вовсе словно два маковых цветка. Сначала он отрицательно замотал головой.
– Не отпирайтесь, – сказала Инна. – Лида нам все разболтала. Вы же знаете, какая она любительница поболтать.
Судя по всему, Петр Алексеевич отлично это знал.
– Это было всего несколько раз! – закричал он. – И никак не могло повлиять на нашу многолетнюю дружбу с Анной Родионовной!
– Конечно, – кивнула Инна. – Не могло. А что Анна Родионовна не догадывалась, что вы изменяете ей с Лидой?
– Да не изменял я Ане с Лидой! – закричал Петр Алексеевич. – Мы с Анной Родионовной были только друзьями. Очень старыми и добрыми, но всего лишь друзьями. А Лида... Вы должны меня понять... Я мужчина... И давно вдовец. В общем, Лида... она меня совратила.
– Да, да, – покивала головой Инна. – Конечно, все дело в ней. Сами бы вы никогда не решились расстроить Анну Родионовну своей изменой.
– Но я ее и не расстраивал! – закричал сам вконец расстроенный Петр Алексеевич. – Аня ничего не знала о наших отношениях с Лидой.
– Это вы так думаете, – сказала Инна. – А вдруг Лида ей проболталась, и сердце Анны Родионовны не выдержало такого удара?
– Глупости, – отмахнулся Петр Алексеевич. – Даже если бы Аня узнала о моей связи с поварихой, она бы посмеялась. И только. Никогда Аня не стала бы меня ревновать. Я же говорю, мы с ней были лишь друзьями.
– Да, вы это уже говорили, – кивнула Инна. – Три раза за последние две минуты.
– И вообще, сердце Ани было отдано одному- единственному человеку, – сказал Петр Алексеевич. – И увы, этот человек был не я.
– Это был Лев Карпыч? – не удержалась Юлька.
– При чем тут он? – искренне удивился Петр Алексеевич. – Лев Карпыч просто сосед Ани. И все.
– Ну да, ну да, – покивали подруги. – Просто сосед. Конечно...
– Нет, Лев Карпыч тут совсем ни при чем, – уверенно продолжал Петр Алексеевич. – Аня любила совсем другого человека. Своего первого мужа.
– Который в тюрьме? – снова вылезла Юля.
Петр Алексеевич с интересом посмотрел на нее.
– Вам уже рассказали эту историю? – спросил он. – Да, я говорил именно об этом человеке. Только знайте, во всей этой истории про фиолетовый алмаз нет ни слова правды. Аня никогда не стала бы прятать алмаз, словно какая-нибудь кулачиха. А отдала бы драгоценность своей стране, своему народу. Аня была идейным человеком. Для нее личное обогащение никогда не было целью в жизни. Она всегда старалась на благо общества, дела. И за это пользовалась всеобщим уважением и любовью.
– Значит, вы считаете, что никакого алмаза не было? – спросила в лоб Инна. – И все это пустые разговоры?
– Да, – кивнул головой Петр Алексеевич. – И я это утверждаю не только потому, что знаю характер Ани.
– А почему же тогда?
– Во всей истории про фиолетовый алмаз правда лишь то, что Аниного мужа арестовали. А после его ареста у Ани в доме и на рабочем месте неоднократно проводились обыски. Но никакого алмаза, ни уникального фиолетового, ни даже обычного технического, так и не нашли.
– Но за что арестовали мужа Анны Родионовны? – спросила Юля. – Если алмаза не было, то за что его посадили?
– Время было такое, – многозначительно пробормотал Петр Алексеевич. – Неспокойное. Человека могли арестовать, и никто не обязан был давать его родственникам никаких объяснений. Мужа Анны Родионовны, насколько я знаю со слов наших общих знакомых, обвинили в измене Родине. И расстреляли.
– Какой ужас! – воскликнула Юля. – Бедная Анна Родионовна. Она, должно быть, тогда была еще совсем молодой?
– Это было в пятьдесят шестом году, – кивнул Петр Алексеевич. – Ане тогда было всего двадцать один год.
– Но откуда могла возникнуть эта легенда про «Сияние Якутии»? – спросила Юля. – Легенды на пустом месте не рождаются.
Петр Алексеевич пожал плечами. Ответа на этот вопрос он явно не знал.
– Видите ли, я приехал в Мирный уже в восемьдесят втором году, а Анна Родионовна появилась здесь в числе первых поселенцев. Еще в конце пятидесятых. Тут ведь все начиналось с палаточного городка. К зиме вырыли землянки. И долгое время условия жизни были жуткие. Зимой морозы до минус пятидесяти, летом жара, мошка и спешка. Ведь нужно было успеть сделать как можно больше за то время, пока идет сплав по Лене. Зимой в Мирный можно было добраться только по воздуху или на вездеходах через леса. Но у Анны Родионовны была крепкая закалка. Ее трудности жизни геологов не пугали.
– А что с алмазом-то? – напомнила увлекшемуся Петру Алексеевичу заскучавшая Инна.
Ее, в отличие от молодой Анны Родионовны, трудности жизни старателей в холодной Сибири не увлекали.
– С алмазом? Не знаю я, что там с алмазом, – с некоторой обидой, что его рассказ прервали, ответил Петр Алексеевич. – Говорю же вам, что, когда я приехал в Мирный, вся эта история с алмазом и исчезнувшим мужем была уже в далеком прошлом. Анна Родионовна в семьдесят каком-то году во второй раз овдовела. И когда я приехал в Мирный, она была женщиной свободной. И была совсем не против нашей дружбы. Я подружился с ней и с ее сыном. Одно время я даже подумывал, что могу со временем назвать Виталия своим пасынком. Но, как видно, не судьба.
– Скажите, а вы ведь на правах друга семьи часто бывали в доме у Анны Родионовны? – спросила у него Инна. – Вы видели ее шкатулку из полированного дерева?
– Конечно! – гордо ответил Петр Алексеевич. – Я сам лично подарил ей ее. Привез в подарок. Я люблю красивые вещи. А шкатулка – это настоящее палисандровое дерево. Действительно красивая вещь. Все обращали на нее внимание. Вот и вы обратили.
– А что Анна Родионовна держала в ней?
Вопрос поставил Петра Алексеевича в тупик.
– Что держала? – переспросил он. – Честно говоря, никогда не задавался этим вопросом. Но полагаю, что ничего ценного или личного. Потому что гости, которые бывали в доме, часто просили Анну Родионовну показать им эту уникальную вещицу. Шкатулку то есть.
Несмотря на то что подруги просидели у Петра Алексеевича
