мужчина и его жена решили сделать...
Но тут раздался звонок в дверь. И Елизавета Петровна встрепенулась.
– Ах, это вернулся Леонтий Владимирович. Девочки, кто-нибудь из вас, откройте ему.
Инна отправилась в прихожую открывать дверь. Но это не помешало Елизавете Петровне просеменить следом за ней. Леонтий Владимирович оказался сухощавым, невысоким и не слишком интересным дядечкой лет пятидесяти пяти. У него была небольшая лысина и взгляд окончательно затравленного кролика. Елизавета Петровна действовала на него словно удав на бедного зверька, то есть совершенно гипнотически.
– Лизочка! Зачем ты встала?
Он кинулся к женщине, едва не опрокинув все принесенные им сумки. Он явно ни на миг не усомнился, что Елизавета Петровна держится из последних сил. И встала со смертного одра исключительно ради него. Впрочем, и Елизавета Петровна покачивалась и пошатывалась, весьма натурально цепляясь руками за любую поддержку. Лучше всего тут годилось плечо появившегося мужчины.
– Девочки! – прошептала она. – Отнесите пакеты на кухню. И разберите покупки.
– Да, да, – тут же откликнулся Леонтий Владимирович. – Разберите покупки, девочки. Девочки? Лизочка, откуда тут взялись эти юные особы?
– Это подруги моего сына. Ты же знаешь, что у Геры было много поклонниц. Ах, мой сын был такой красавец!
– Весь в тебя, Лизочка!
Подруги только презрительно фыркнули, удаляясь на кухню. Черт принес этого дурака с плешкой! Мало того, что он помешал их чудной, становившейся все откровеннее, беседе с матерью Геры, так он еще и сходство между ней и Герой сумел отыскать.
– Да они вообще не похожи друг на друга были!
– Ага, похоже, Гера внешность взял целиком от отца – литовца.
– Круглый колобок на кривых ножках и высокий широкоплечий красавец Гера! – продолжала возмущаться Мариша. – Где тут может быть сходство?
Подруги запихнули продукты в холодильник и принялись думать, как им выжить Леонтия Владимировича из квартиры. При нем все внимание матери Геры было посвящено ему, что решительно не устраивало подруг.
– Майонеза нет! – с этими словами Мариша направилась из кухни. – А свекла почти готова. И картошка. И селедку мы почистили. Пора салат готовить. А заправить нечем!
– Леонтий! Ты забыл майонез!
– Лизочек, я покупал!
– Его нет! – твердо заявила Мариша. – Вы его в магазине забыли!
– Наверное, на кассе оставил! – засуетился этот бедный кролик. – Ах, голова моя дырявая! Вечно что-то забуду!
Оказывается, внушать что угодно ему мог кто угодно. Мариша победоносно хмыкнула. Понятно теперь, почему Елизавета Петровна старается ни на миг не выпустить свою жертву из цепких лапок. Такого отпустишь, а в него мигом другая соискательница вцепится и ну, давай внушать, что это ей он теперь должен майонез авоськами таскать. И ведь внушит, и без особого труда. Вот в чем главная опасность.
Глава четырнадцатая
Леонтий Владимирович ушел. Но после его ухода мать Геры растеряла всякую охоту болтать. Было видно, что ей не терпится покомандовать.
– Еще столько не сделано! – воскликнула она, пройдя на кухню. – Девочки, мы же ничего не успеем!
Подруги затосковали. Успевать им и не хотелось. Но в этот момент в дверь снова позвонили. На этот раз Елизавета Петровна отправилась открывать сама. Потом раздались радостные голоса и звуки поцелуев, а также веселый смех. Весьма своеобразные звуки для дома, где готовятся к поминкам близкого родственника. Потом голоса приблизились и стало возможно разобрать слова.
– Мама, я только что из ресторана. Я говорила с шеф-поваром, он сказал, что поминки по хозяину можно будет сделать из тех запасов, которые там есть.
– Людочка, но я думала, что дома будет как-то уютнее.
– Мама! Прекрати, пожалуйста! Все знали, что Гера нам чужой.
– Тише! Я не одна!
– А кто у тебя?
– Не знаю. Бывшие подружки твоего брата. Пришли помочь.
– А ты их запрягла в работу? – фыркнула Людочка. – Ну, все равно. Они тем более будут рады, что ничего делать не надо.
Подруги и в самом деле обрадовались. Хотелось бы только знать, с чего это Людочка так по-хозяйски распоряжается в ресторане Геры? Неужели она твердо уверена, что он достанется именно им? Но почему? Ведь есть же еще и Полина.
Именно этот вопрос Мариша озвучила, когда Людочка явилась на кухню знакомиться. Девица была лет на десять младше Геры. И при этом так явно похожа на свою мамочку, что оставалось только удивляться. Точно такой же колобок на кривеньких тонких ножках. Только прическа была другая. Людочка носила волосы стриженными до плеч. И они вились у нее тяжелыми темными кудрями. В принципе, девушка не была даже симпатичной. И уж точно в подметки не годилась своему красавцу-брату.
– Вот что кровь делает, – прошептала Мариша на ухо Инне. – Мать у них одна. Только отцы разные. А ты погляди, какой результат!
Людочка тем временем с аппетитом поглощала селедку, щедро засыпав ее зеленым луком и отварной картошкой. И залив все эту снедь найденным майонезом.
– Люблю покушать! – откровенно призналась она подругам.
Могла бы и не говорить. Лишние килограммы на животе, боках и бедрах сказали бы все за нее.
– А Полинка – она дура! И все имущество Геры она точно не получит.
– Полюбовно, значит, наследство Герасима поделите? – уточнила Инна.
– Милиция уже намекала, что это мы с мамочкой Герасима прикончили, – запихивая в рот чуть ли не половину жирной селедки и жмурясь от удовольствия, произнесла Людочка. – Только фиг им! У нас алиби имеется.
– Прямо как чувствовали! – с готовностью подхватила Елизавета Петровна, подозрительно косясь на майонез. – В гости к моей сестре ходили. У ней юбилей какой-то намечался. Сначала хотели в ресторан к Гере отправиться, а потом, бог нас уберег, передумали.
Мариша с интересом наблюдала за весело жующей и перемигивающейся с матерью Людочкой. Эта девица даже не давала себе труда скрыть радость от смерти брата. Ладно, пусть она его совсем не знала и он был ей родным только наполовину, но все равно нельзя же так!
– Людочка, а у тебя же муж имеется? – спросила Мариша и с удовольствием увидела, как селедочный хвост, свисающий изо рта девицы, замер, а потом медленно и словно бы уже нехотя шлепнулся обратно на тарелку.
– Ну, есть, – произнесла Людмила.
Веселость вышла из нее, как воздух из проткнутого шарика. Со свистом.
– А что такого?
В голосе девушки теперь слышалась растерянность. И она взглянула на мать, словно в поисках поддержки.
– Есть у Людочки муж. Только они не живут вместе!
– В разводе?
– Просто не живут.
– Мы с ним поссорились! И вас это ровным счетом не касается!
Теперь тон Людочки становился агрессивным. Тему ссоры с мужем ей мусолить явно не хотелось.
– Давно поссорились-то?
Мариша изо всех сил старалась не показать, что все происходящее кажется ей все более и более подозрительным.
– Несколько месяцев назад!
– И что же за ссора такая, что до сих пор не помирились?
Тут Людочкино терпение окончательно лопнуло.
– Да вам что за дело? Убирайтесь! Сидят тут! Вынюхивают! И ты, мама, тоже хороша. Пускаешь в дом всякий сброд!
После такого отпора подругам только и оставалось, что удалиться. Причем с максимальной быстротой. И дело тут было вовсе не в гневно сопящей и пахнущей селедкой и луком Людочке. Просто тут они уже все услышали. И теперь им не терпелось проверить свою догадку. Выскочив на улицу, Инна возбужденно спросила:
– Как думаешь, мог Людочкин муж угробить Геру?
– Запросто! – пожала плечами Мариша. – Если Полиного приятеля мы заподозрили, чем Людочкин муж хуже?
– Ага, ага! Мамаша с Людочкой отправились обеспечивать себе алиби. А он магнит под гильотину подложил и в нужный момент на кнопочку нажал!
– А Стеллу он зачем убил?
Инна задумалась.
– Стелла, может быть, совсем за другое поплатилась. Не забывай, она ведь помогала Гере проворачивать темные делишки с бандитскими денежками. Геру убили родственники, бандиты потеряли деньги и кинулись к Стелле. Она их послала куда подальше, а они со злости взяли и прирезали красавицу.
Версия была не лучше и не хуже остальных. Но тут раздался телефонный звонок. Оказалось, что это звонит Надир. Мариша моментально расцвела и забыла про всякие там расследования.
– Милый, – проворковала она. – Как поживаешь? Ты соскучился? Заказал места? Где? Неужели опять проведем вечер в ресторане? Но хоть не в «Пире во время чумы»?
В тоне Мариши прозвучала паника. В ресторан хоть в тот, хоть в другой ей не очень хотелось. Дурные воспоминания, знаете ли.
– Ах, мы пойдем с тобой в театр. Очень хорошо! Нет, нет, я совсем не против. Обожаю театр!
Инна хмыкнула. Она-то знала, какой из подруги театрал. Больше десяти лет назад она потащила подругу в театр. На балете подруга в первом акте сонно щурилась и пила коньяк из припасенной для этого случая фляжки. А в антракте, обнаружив, что запасы кончились, мчалась в буфет, расталкивая театральную богему, и в первых рядах требовала бутербродов с колбасой пожирней и еще чего-нибудь выпить.
В случае оперы не помогал даже коньяк. Его просто не хватало. И Мариша мирно засыпала, вздрагивая и недовольно ворча, когда тенор брал слишком высокую ноту и будил ее.
– А я виновата? – оправдывалась Мариша. – Меня с двух лет таскали в эти проклятые театры. К десяти годам я их уже ненавидела, в двенадцать всерьез задумалась, а не взорвать ли театр, куда мы с
