Говорили ей, что надо сесть, она садилась, – добавил Виктор. – Ставили перед ней еду и давали в руки вилку или ложку, она ела, не задумываясь, что делает.
– Но от нее самой не исходило никакой инициативы, – заключил Тимофей.
И тем не менее родственники не решились отдать женщину в психиатрическую клинику, как им советовали врачи.
– А что за диагноз ей поставили? – спросила Леся.
Диагноз показался подругам совсем не страшным. Но каким-то очень уж расплывчатым.
Тяжелое нервное расстройство, вызванное смертью мужа.
Однако более точно врачи диагностировать состояние пациентки в домашних условиях отказывались. И в общем, все их рекомендации сводились к тому, что Маше необходим покой. А время все лечит. В общем-то, Машины родственники и сами склонялись к той же мысли. И поэтому Маша физически оставалась в своем доме. Хотя, где витали ее мысли, сказать было сложно, если вообще возможно.
– Но позавчера вечером она словно взбесилась, – сказала Оксана. – В нее словно дьявол вселился. Носилась по дому. То есть не носилась, но хотя бы двигалась, и очень быстро.
– Обычно-то она сидела или лежала там, где ее оставили, – сказал Глеб. – Не предпринимая никаких попыток что-то сделать.
– Да, а тут она начала напоминать нам прежнюю Машу, – всхлипнула Виолетта Викторовна. – Мы даже обрадовались. Подумали, что Машенька приходит в себя.
– Кто же знал, что все так страшно закончится, – произнес Тимофей, который к этому времени уже тоже отмылся и присоединился ко всем остальным.
– Никто не знал, – согласилась с сыном Виолетта Викторовна. – Но спать мы легли в приподнятом настроении. Уверенные, что самое страшное позади. И утром Маша проснется почти здоровой.
– А утром оказалось, что ребенок, наш Илюша, и его нянька исчезли! – выкрикнула Оксана. – И никто не мог сказать, куда они делись!
Голос ее прозвучал почти истерично. Глеб поспешно привлек жену к себе. И принялся поглаживать ее затылок, бормоча какие-то слова утешения. Оксана прижалась к нему и жалобно всхлипывала.
Между делом подруги отметили, что хотя слезы текут из глаз Оксаны обильно и вполне натурально, но наложенный ею сложный грим они ничуть не портят. Не бывает у блондинок со светлой кожей таких густых черных ресниц!
И где эта особа берет такую отличную водостойкую тушь, совсем не к месту с завистью подумала Леся. Сама она потратила бог знает сколько денег на покупку разрекламированной косметики. Но всегда ее ждало горькое разочарование. Приличного потока слез не выдерживала ни одна дорогущая тушь.
А вот эта Оксана могла рыдать в три ручья.
– А что Маша? – спросила Леся, с трудом заставив себя не завидовать Оксане. – Как она отреагировала на исчезновение ребенка?
– Знаете, нам показалось, что она ничего не поняла, – произнес Виктор. – На следующее утро, когда обнаружилась пропажа Илюши и Фёклы, несчастная снова была в своем обычном отрешенном состоянии.
– Мы даже порадовались, что она ничего не понимает, – добавила Виолетта Викторовна. – Иначе бы несчастная точно сошла с ума.
– Да уж, – вздохнула Кира. – Сначала погиб муж. А потом пропал и единственный ребенок!
– Но что-то же вы сделали? – спросила у родственников Леся. – Что предприняли? Что подумали?
– Сначала-то мы подумали, что Фёкла просто ушла с малышом гулять, – сказал Тимофей. – Они часто уходили на час, на два или даже на три. Фёкла утверждала, что малышу нравится, когда она его катает на коляске. А просека первые пятьсот метров от дома вымощена камнем и вполне хороша для таких прогулок.
– И что было дальше?
– Но когда они не появились и к полудню, мы, разумеется, встревожились. И пошли их искать.
Брошенная коляска обнаружилась уже в десяти метрах за оградой. Она была вдвинута в кусты. Ни маленького Илюши, ни его няни возле коляски не обнаружилось.
– А когда мы после всех поисков вернулись в дом и принялись обсуждать, что же нам делать дальше, то вскоре выяснилось, что исчезла и сама Маша.
– Она исчезла во время этого разговора или раньше?
Тимофей посмотрел на своих родственников. Те растерянно молчали.
– После, – наконец произнес Виктор. – Я, помню, еще подумал, что надо увести Машу в другую комнату. Вдруг она смекнет, что произошло. И ей станет хуже?..
– Но это значит, что она была со всеми в одной комнате? – спросила Леся. – И все слышала о пропаже Илюши?
– Она была в комнате, но не думаю, что она что-то слышала, – вздохнул Виктор. – Лицо у нее было совершенно отсутствующее. И глаза пустые.
– Но самое главное не это! – воскликнул Тимофей. – Когда мы уже собрались ехать в город, чтобы сообщить в милицию о том, что Илюша пропал, мы нашли эту записку.
– Записку? – оживилась Кира. – От кого?
– И где? – добавила Леся.
– В комнате Фёклы, – сказал Глеб. – Даже не записку, а письмо. Похоже, она оставила его для нас.
– Ну да, – кивнула Оксана. – Перед тем как ехать в милицию, мы решили обыскать комнату Фёклы.
– Вдруг бы там нашлись какие-нибудь дополнительные улики, – пояснила Виолетта Викторовна.
Прозвучало это так, словно родственники оправдывались. А ведь в их действиях вроде бы не было ничего дурного. Конечно, они должны были осмотреть комнату и вещи Фёклы, если подозревали ее в краже ребенка.
– Вы сделали все правильно, – подбодрила приунывшую родню Леся.
– Только благодаря этому вы нашли записку, – напомнила им Кира. – И что в ней было написано?
Ответил ей Тимофей:
– В общем, Фёкла написала, что Илюша находится у нее. И что с ним все будет в порядке, если мы соберем для нее некоторую сумму денег. Тогда она вернет нам мальчика. Мол, сам по себе он ей не нужен, а нужны только деньги. И если мы не согласны, то она найдет на ребенка других покупателей.
– Ужас! – содрогнулась Кира, не в силах поверить в услышанное о своей сестре. – Не может быть!
– Может! – хмуро кивнула Виолетта Викторовна. – Мы все видели это письмо! Мой сын передал содержание записки точно. Слово в слово!
– А мы тоже можем посмотреть это письмо? – спросила Леся.
– Можете, – пожал плечами Тимофей и в ответ на недоуменный взгляд своей матери развел руками: – Раз уж они все равно в курсе, почему бы и нет?
– Хорошо, – сдалась Виолетта Викторовна. – Пусть смотрят! Может быть, им хоть тогда станет стыдно. Покажи им, Витя!
– А при чем тут я? – спросил он удивленно из своего угла. – Письма у меня нет!
– Но я же помню, как отдавала его тебе!
– Не мне, а Тимофею!
Поднялась суматоха.
– Никто мне письмо не отдавал! – энергично протестовал Тимофей. – Я вообще думал, что оно до сих пор находится у мамы!
– Говорят же вам, нету его у меня! – сердилась Виолетта Викторовна. – Зачем оно мне?
– Но ты его читала! – возмутился Тимофей.
– Его все читали! – парировала Виолетта Викторовна. – И нечего делать из меня безумную старуху. Склероза у меня нет!
И словно в доказательство правоты своих слов она воскликнула:
– А! Вспомнила! Его же последним читал Глеб!
– И вовсе не он! – теперь возмутилась уже Оксана. – После Глеба я взяла это мерзкое послание.
– И куда дела потом?
– Потом? Потом я положила его на стол. Все ведь уже прочитали его. Зачем оно мне?
И Оксана пожала плечами.
– Такую пакость даже лишнюю минуту в руках противно держать! – заявила она.
И ее тонкие пальчики, украшенные двумя чудесными колечками, в самом деле нервно вздрогнули. При этом раздался тихий звон. Оказалось, что в перстень из полого изумруда на среднем пальце левой руки были вделаны крохотные бубенчики из серебра, которые и издавали этот мелодичный звук.
– Так что? – спросила Кира, когда в комнате наступила тишина. – Выходит, письмо пропало?
– Да куда оно могло пропасть?! – фыркнула Виолетта Викторовна. – Оно где-то в доме! Кому оно нужно?
Но тем не менее приходилось признать, что в данный момент никто не может предъявить это Фёклино послание.
– Ладно, – вздохнула Кира. – Оставим это пока. Ну, нашли вы письмо от Фёклы. И что дальше?
– Дальше мы стали ждать, – сказал Виктор.
– Мы же не могли рисковать жизнью малыша! – вскрикнула Оксана. – Эта уродина, она бы его убила!
И она прижала к лицу свои тонкие ручки. От запястий к локтям немедленно скользнули тяжелые золотые змейки, украшавшие их. Обе они невольно привлекли к себе внимание подруг. Слишком уж сложной была работа по металлу. Каждая чешуйка играла отдельно, так что змейки казались почти живыми. Но Киру с Лесей снова отвлек голос Глеба.
– Фёкла ведь нам угрожала, – кивнул он головой. – Я помню эти строки. Меня даже мороз по коже продрал, когда я прочел их.
– Надо же быть такой бесчувственной дрянью! – произнесла Виолетта Викторовна. – Дегенератка!
Кира покраснела. Эти люди имели полное право ненавидеть и ругать ее сестру. И все равно слышать их проклятия в ее адрес было для Киры невыносимо тяжело.
– А как пропала Маша? – спросила Леся, которая верно поняла по изменившемуся лицу подруги, каково ей сейчас, и поспешила сменить тему.
Ее уловка сработала. Все сразу же забыли про письмо Фёклы и саму Фёклу и принялись рассказывать о Маше. Выяснилось это вчера днем. За завтраком Маши не было. Она отказалась спуститься. Что было необычно. Но так как других проявлений вернувшегося рассудка у Маши родственники не обнаружили, то оставили несчастную в ее комнате.
– Нам не хотелось, чтобы она случайно услышала про Илюшу, – сказала Оксана.
– Конечно, мы старались при ней не говорить о сыне, – добавил Виктор. – Но она могла бы как-то догадаться.
В общем, родственники решили, что у себя в
