– Старый Станислав Санин не признавал бумажных денег, – принялся объяснять нам старичок, который даже разрумянился от волнения. – Об этом чудачестве Санина прекрасно знали в губернии все. А был он человеком богатым, его имение считалось тут одним из лучших. А хозяйство – образцовым. Не гнушался он и разного рода коммерческой деятельности. Неподалеку от его усадьбы были лечебные ключи. При них Санин догадался открыть водолечебницу. Так до революции сюда приезжали на лечение из обеих столиц – Санкт- Петербурга и Москвы! При советской власти там еще некоторое время был санаторий для партийных работников, но потом он постепенно захирел без хозяйской руки. Но в сталинские времена там все еще было в полном порядке. Санину же и имение, и лечебница приносили неплохой доход, который тут же обращался в золото. Но и его помещик не держал в банках, которым не доверял так же, как и бумажным деньгам. Все золото хранилось где-то в доме.
– Очень интересно, – пробормотала Катя, у которой даже глаза загорелись, она уже предвкушала, как мы найдем провороненное большевиками золото семейства Саниных, отобьем его каким-то образом у назойливого призрака наследницы и заживем наконец припеваючи. – И что же было дальше?
– Собственно говоря, это золото, по мысли старика Санина, должно было являться своего рода гарантом надежности для всего его рода и потомков. Но, как часто бывает, все обернулось не тем боком. И золото, вместо того чтобы послужить процветанию рода, стало причиной его гибели. Навербованные из местных бедняков большевики, как и многие другие в округе, слышали о странностях старика. И пожелали заполучить его клад. Времена были смутные. И то ли усадьба во время учиненного в ней обыска вспыхнула сама, то ли кто-то поджег ее, только дом сгорел дотла. И в огне погибли не только сами Санины, но и некоторые из мародеров. Точно неизвестно, что там произошло. Но золота старика Санина большевики так и не нашли. Это точно. Потому что еще долгие годы его искали по всей округе. А когда выяснилось, что во время пожара исчезла и младшая Анюта Санина, которой в те времена было не больше шестнадцати, то на девочку была объявлена настоящая охота.
– О господи, – едва слышно выдохнула Мариша, которая слушала рассказ смотрителя, не отрывая глаз от портрета. – Несчастная Анюта.
– Да, – кивнул смотритель, очень довольный, что его рассказ произвел впечатление на слушательниц. – А дух ее старшей сестры бродит теперь по развалинам усадьбы и проклинает виновника учиненного зверства.
– Виновник – это Плахов? – уточнила я.
– А! – обрадовался смотритель. – Так вы знаток!
– Просто слышала, – скромно отозвалась я.
– Да, вы правы, главным зачинщиком и предводителем этой разъяренной толпы, уничтожившей жилище Саниных, был некто Аркадий Плахов, выходец из довольно крепкой крестьянской семьи. Кулацкой, как их тогда называли.
– Странно, обычно в большевики кулацкие дети идти не торопились, – заметила я. – И со своими хозяевами, на чьей земле жили, они всегда находили полное понимание. Хозяевам усадьбы было выгодно, чтобы их арендаторы исправно платили им за пользование землей. И трений между зажиточными крестьянами и дворянами не возникало. Это были люди непьющие, трезво мыслящие. С чего бы этому Аркадию пойти против своих родных и хозяев? Чем они ему досадили?
– Тут дело было не столько в классовой ненависти, – ответил смотритель. – Многие говорят, что Аркадий сводил личные счеты с Еленой Саниной, в замужестве Ершовой. Она как полноправная хозяйка усадьбы приказала его выпороть, когда застала его во время романтического свидания со своей младшей сестрой. Парня выпороли и выгнали с позором. Вот он и затаил зло на всю семью. А после революции, во время всеобщей неразберихи и хаоса, он сформировал группу авантюристов и начал попросту говоря грабить окрестных землевладельцев, выдавая свои действия за проснувшееся в нем пролетарское сознание. При этом не постеснялся и прилюдно отречься от своих родителей, людей явно не пролетарского происхождения. И полностью перешел на сторону советской власти, ведя активную агитационную работу среди крестьян, а также попутно уничтожая очаги контрреволюции, коими в понимании темных масс стали их бывшие хозяева – семьи землевладельцев.
– Скажите, а кто-нибудь в последнее время, кроме нас, интересовался историей рода Саниных? – спросила я у старичка. – Вы еще кому-нибудь рассказывали эту легенду об исчезнувшей девушке, золоте и прочем?
– Вы знаете, был один человек, – немного подумав, ответил смотритель. – Но его интересовала не конкретно история рода Саниных. Он собирал материал для своей диссертации о дворянских фамилиях Новгородской губернии. Но он выслушал и историю рода Саниных. Я охотно рассказываю ее нашим посетителям. Она ведь очень драматична, не правда ли?
– Очень интересная история, – согласилась с ним Катя. – Очень. А вы не знаете, много было у старого Санина накоплено золота?
– Полагаю, что много, – кивнул смотритель. – И даже если Анюта сумела унести с собой часть отцовского наследства, то ясно, что юной и хрупкой девушке было не под силу взять с собой все скопленное стариком золото.
– Да, – согласилась я. – Взяла она килограммов десять, ну максимум пятнадцать – это предел. Да и то далеко бы с такой ношей она не ушла. Где-нибудь в ближайшем лесочке и зарыла, а потом вернулась и благополучно забрала.
– Поэтому большевики и искали эту девушку так старательно, – повторил смотритель. – А насчет того, чтобы Анюта могла вернуться, то это вряд ли. Ее в округе хорошо знали в лицо. И если бы она появилась в здешних местах, то ее сразу бы опознали и задержали. Разве что к старости, когда и сама она изменилась до неузнаваемости, и люди, знавшие ее лично, умерли, она и вернулась, захотелось навестить родные места. Но мне об этом ничего не известно. Вполне возможно, что и она погибла во время пожара. Просто ее тело не обнаружено.
Из музея мы вышли забалдевшие. Рассказ старика-смотрителя произвел впечатление не только на Катьку. Мариша о чем-то сосредоточенно размышляла, а у меня перед глазами вставали целые горы золота, как в «Острове сокровищ». Умом я понимала, что при всей своей рачительности и хозяйственности владелец новгородской усадьбы не мог скопить столько золота, сколько награбил самый известный пират Стивенсона – капитан Флинт со своими головорезами. Но от этих мыслей кучи золота ничуть не желали уменьшаться в размерах.
– Слушайте, – прошептала Катя. – Это же страшно подумать, сколько золота, можно сказать, валяется у нас под ногами! Мне кажется, что эти выходные мы могли бы провести с немалой для себя пользой. А тут этот Виктор...
– Предлагаешь наплевать на поиски убийцы Любки и заняться поиском сокровищ старика Санина? – спросила я.
– Может быть, мы могли бы это как-то совместить, – пожала плечами Мариша, которая, оказывается, вовсе не витала мыслями где-то далеко, а, напротив, внимательно слушала наш с Катькой разговор.
А вот вернувшийся с бензоколонки Прапор выслушал наш рассказ с удручающим скепсисом.
– Свои бы деньги вернуть, – заявил он нам. – Где уж тут за чужим добром гоняться. Да к тому же его еще и призрак охраняет!
– Другими словами, ты не веришь, что мы можем найти клад старика Санина? – спросила у него я прямо.
– Не верю, – подтвердил Прапор.
– А я вот буду совсем не против поискать его с вами, – неожиданно вызвался Женька и в ответ на укоризненный взгляд Прапора заметил: – А что? Что тут такого? Вполне возможно, что привидение будет возражать только против Плаховых. А любому другому порядочному человеку с радостью отдаст свой клад. Ведь оно тоже человек. И за эти годы ему должно уже порядочно осточертеть таскаться как привязанному возле одного и того же места. А если мы заберем золото, привидение может считать себя свободным – и все будут довольны.
– Призрак Елены местные видят чаще всего в двух местах, – заметила я. – На усадьбе и в старом доме родителей Виктора.
– К Плаховым оно является из чистой вредности, – быстро решил Женька. – Оно их просто ненавидит. Так что, я считаю, клад искать нужно на развалинах усадьбы.
