звезды? зачем луна не ipeeT и не пахнет? почему ветер нельзя поймать и укусить? У кого она спрашивала? У ночи? Ночь никому не отвечает.
Братья Гречко лежали рядом.
—Алька,— прошептал Олег,— видишь вон семь звезд?
- Ну?
- Одна моя. Которая самая большая. Видишь, вокруг нее синее колечко? Я, может, с нее попал на Землю.
Алька хмыкнул и ничего не сказал. За столами, кажется, собирались петь песни. Ашот Шаман сел и сказал незаспанно, вполголоса:
—Их не разогнать, до утра не уйдут.
Он пропал в темноте, и через три минуты у домика погас свет. Слышно было, как физрук с визгом крутил лампочку и чертыхался. Нету тока, слушай... Гости начали расходиться. Вожатая Соня осталась помочь физруку убрать посуду.
Они уже внесли все в комнату. Вдруг распахнутая дверь с грохотом захлопнулась, ее заперли снаружи. Дом заскрипел, приподнялся — под него что-то подложили. И с другой стороны. Физрук подбежал к окну. Открыть створки мешал трос, туго перетянувший дом, как ремешок талию. За окном неясные фигуры протащили бревно.
Дом еще раз качнуло, уже сильно. Со стола, прощаясь печальным звоном, упал бокал. Под домом натужно заскрипело, и он тронулся с места.
Соня взвизгнула в темноте.
- Ашот! Ты где? Мы едем?
- Едем,— с мрачным спокойствием отозвался он.
- Сделай хоть что-то! Выбей стекла! Высади дверь!
—Тихо, да! Я дурак, да, ломать ночью?!
На столе дребезжала посуда.
— Ашот Иванович!— позвал подрагивающим голосом Черный Фармацевт.— Что происходит, куда нас везут?
—Я давно сплю!— сердито ответил физрук.— Куда тебя везут, посмотри в билет.
Он думал, хорошо, пусть перевезут на другое место. Пусть потеют, честное слово, он еще утром посмеется над ними. Они похожи на козу соседа Вартана, которая не хотела есть траву, а хотела достать груши с дерева и на этом сломала себе шею.
Дом потихоньку ехал и ехал. Противно скрипело внизу — песок. Покатился жестко, подпрыгивая на выбоинах — бетон. Колесики подставили, что ли? Остановились, куда-то приехали.
Домик накренился, постоял так, качаясь, и ухнул в воду. Из всех щелей в полу забили фонтаны. Соня завизжала.
- Там женщина. Еще утонет!
- Это Соня,— успокоил Гречко, отряхивая руки.— Не утонет.
Домик с бульканьем погружался на дно бассейна, вытесняя из него воду. И скоро скрылся по верхние косяки окон и дверей.
Нептун получил от апачей в подарок подводное царство.
Табуретка вверх ножками заплывала на шкаф. На одну из ножек Ашот Свисток повесил шляпу. Единственная из гардероба физрука, оставшаяся сухой, шляпа плавала гордо, набекрень. Впрочем, ее гордости никто не замечал, в домике держалась кромешная тьма.
Сам физрук и Соня сидели на шкафу.
— Эй, сосед, как жизнь молодая, а?
Черный Фармацевт плачущим голосом вскричал:
- Какая жизнь, вся трава в воде! В гробу я вас видел с вашими играми!
- Твоя жизнь — твое личное дело!—отказался от своего вопроса Ашот Свисток.— Честное слово!
- Разве вы мужчины! — причитала на шкафу Соня.— Тряпки! Настоящие мужчины не допустили бы такое! Или придумали бы, как меня освободить!
Ашот Свисток нырнул к столу. Роняя тарелки, чашки, нащупал нож. Взобравшись на шкаф, со скрипом и визгом принялся пилить фанерный потолок.
Первым обнаружил восьмое чудо света — в бассейне вырос дом!—садовник Монахов. Рассвело, и соловей выводил чудные рулады. Хлопая себя по белым штанам, Монахов обошел вокруг бассейна. Это тебе не петух в вигваме! Он оглядывался, не идет ли кто в эту сторону? Тогда бы он крикнул: «Чур, мое!».
Из домика на крышу выбрался Ашот Свисток.
- Дед, рот закрой, да! Купаюсь, дорогой! Не имею права, да?
- Товарищ физрук!—только и вымолвил Монахов.
- Отвернись, дед, да! Здесь еще человек есть.
На крышу выбралась Соня, посмотрела на встающее солнце и бросилась в воду. И на берегу зарыдала.
—Тихо, Сонечка, не плачь, не утонет в речка мяч, честное слово,— проводил ее физрук с горькой улыбкой.
- Как же вы дом досюда дотащили? Семьдесят лет живу...
- Два года себе убавил, дорогой, нехорошо,— сказал физрук, примерился и спрыгнул с крыши на землю.
- Там еще кто-нибудь?
- Людей там нет,— сказал Ашот Свисток,— сенокосилка есть, плавает. Не вытаскивай ее, дед, она вредная для природы.
Из домика глухо послышались удары.
- Там человек!— сказал Монахов.— Как же никого, когда стучат!
- Там не человек,— равнодушно сказал Ашот Свисток.— Диверсант против природы.
Монахов подумал и принялся раздеваться. Оставшись в белых кальсонах с завязками, попробовал ногой воду, подумал и бросился в бассейн, как в безоглядный кавалерийский набег.
Он выныривал, отфыркиваясь, снова уходил под воду. И в очередной раз вслед за ним выплыл Черный Фармацевт, держа на голове охапку размокших трав. Они шевелились, словно на Черном Фармацевте сидела медуза.
Смеялись в лагере.
В старших отрядах валялись на полу, в изнеможении колотя ногами. Повара роняли тарелки, утирая слезящиеся глаза. Смеялись в медпункте, хохотали на хоздворе, и даже голуби в небе смешливо хлопали крыльями.
Волна смеха докатилась до кабинета начальника и вдесь застряла.
—Неужели вы никого не узнали, Ашот Иванович?
— Темно, ночь была. И зачем узнавать, когда есть утонувший факт,— удрученно говорил Ашот Свисток.— Дом закрыли, повезли...
- И вы ничего не могли сделать?
- А что мог? Кричать на весь лагерь мог, да?
- Может, чей-то голос знакомый...
- Голос-молос... тонкости не надо. Везут, ничего сделать не могу. Ни кричать, ни ломать...
- Ну хоть кого-то вы подозреваете? Физрук помолчал и покачал головой.
- Никого, честное слово.
Вызвали подъемный кран. Длинной желтой рукой он долго, чтобы вытекла вода, поднимал дом и вынес из бассейна. В доме целый день были распахнуты окна и двери.
Днем просочившийся слушок достиг ушей Диваныча — апачи. Конечно, можно было сразу не гадать и не искать «озорников» на стороне. Начальника душил гнев. Каковы, а!
Он двинулся к саду, собираясь раз и навсегда покончить с ними. Сад никем не охранялся. Начальник дошел до угла и встал. Апачи работали в саду. Прочесывали граблями траву, окапывали деревья. Ашот Шаман большими ножницами равнял зеленую изгородь. В костре чадило старое тряпье, груды коричневых
