И почерк знакомый... Конечно, те записки с бранью...
Он пошатнулся. В горле защипало. Великий советник апачей!..
А ведь смутные подозрения были у Красного Лиса и раньше.
- Интересная бумага, а? — сказал Ашот Свисток.
- А Ашот Шаман? — с трудом произнес он.
- Что Ашот Шаман? Кто такой Ашот Шаман, дорогой!
Красный Лис нагнулся к нему и дернул за конец веревки, распуская ее. И первым, не оглядываясь, выше.: из комнаты.
Апачи шли за вождем в смущенном молчании. Они не все поняли.
—Идите спать, — тихо сказал он.
Гречко запрокинул лицо к звездам и не увидел Большой Медведицы. Толстенький месяц, похожий на лицо спящего Маломёда, поглотил его звездный талисман. И тягостно стало.
—Улуг! — сказал Гречко. — Завтра будет поганый день!
Улугбек не ответил и не обернулся.
Уже на крыльце палаты Гречко обогнал его, взялся за ручку двери и тут заметил повисшие на ресницах вождя слезы. Он поспешно отвернулся, чтобы не видеть и, подумав ровно секунду, сказал короткое, единственно нужное сейчас слово:
—Хуг!
Красный Лис тихо ответил:
—Хуг! — и вошел в палату.
На следующий день вернулся Великий советник. Красный Лис издалека увидел его и свернул с дорожки в кусты. Великий советник о чем-то оживленно разговаривал с Ашотом Свистком, они прошли мимо.
У них были почти одинаковые широкие спины.
Красный Лис перелез через забор, задумавшись, побрел по полю. Внезапно услышал крик:
—Стой!
Красный Лис упал в траву и отполз в сторону. — Чего прячешься, я же вижу! Он откатился дальше.
Над травой плыло белое пластмассовое ведерко. Остановилось.
—Куда он подевался?
Красный Лис осторожно приподнялся — свой, апач.
—Ты что здесь с водой делаешь?
Брат по племени поманил Красного Лиса за собой и привел его к вскопанному участку, размером со стол.
—Мой хлеб растет. Помнишь?
- Ну да. Ему же племя наказало вырастить хлеб.
- Воды перетаскал — море, — вздохнул он, — а земля все равно сухая, как бумага.
- Что же ты в степи посадил?
- На луне надо было, что ли? — огрызнулся он. — Посадил на целине. Видишь? — Целинник показал ладони в твердых зеленоватых бугорках. — Осот проклятый! Живучей всякого гурона.
Красный Лис поглядел на него с уважением.
- Я смотрю, прямо на колоски бежишь. Ты куда? Действительно, куда? И...разве он бежал?
- Просто хожу. Думаю.
Диваныч испытывал смущение.
- Дело сейчас не в вас, Ашот Иванович,— говорил он, крутя в пальцах карандаш с острым красным кончиком. — Сегодня к вам пришли, завтра ко мне придут...
- Кто приходил, слушай? Никто не приходил.
- Это надо сразу пресечь, Ашот Иванович...
- Корень зла надо вырвать сразу! — подхватил Черный Фармацевт.
- Язык тебе надо вырвать сразу! Какие мальчики, слушай? Ты спал, во сне видел, да?
- Не спал я, все слышал через стенку, в десятый раз говорю.
- Если не спал, если все слышал, зачем не пришел?
- Меня это тоже удивляет! — сказал Диваныч и пристукнул карандашом. — Уму непостижимо! Слышать все и не принять никаких мер!
Черный Фармацевт снова сбивчиво принялся объяснять:
—Ко мне приходил голодный Маломёд... Денис Иванович, а спросите у Маломёда — когда Улугбек вернулся в отряд?
Диваныч повертел карандаш, раздумывая. Чертовщина какая-то. В смутное это дело, действительно, мог внести ясность Маломёд. Диваныч попросил пригласить вожатого.
Черный Фармацевт сидел с обиженным выражением. Хотел же, как лучше! Чтобы наказали налетчиков. Ашот Свисток поглядывал на него презрительно — наушник чертов... Диваныч постукивал карандашом, закрыв глаза. День вчера, казалось, прожил плодотворно и благополучно, и — на тебе! Как в каком-нибудь Чикаго, стрельбы еще не хватало. В кабинет вошел Маломёд.
—У вас в отряде все благополучно?— спросил Диваныч.
Вожатый только что перекусил и был в прекрасном расположении духа.
—Все о'кей! —сказал он.
Начальник вдруг хлопнул по столу так, что карандаш взлетел к потолку.
—Это безобразие! Вам русских слов не хватает?
Индейцы кричат: «Хуг!», вожатые говорят: «О'кей!» В русском языке больше ста тысяч слов! Вам их не хватает?
— Мне всего хватает, иногда даже с избытком,— сказал Маломёд, намекая, видимо, на отношение начальника к нему.
—Когда вчера вернулся Улугбек? сухо спросил Диваныч, не уточняя про избыток.
— Вовремя, — тоже сухо ответил Маломёд.
—Во сколько именно?
—У меня часов нет. Со всеми вместе.
Возможно, поведи, начальник разговор по-иному, и всплыла бы правда.
—. Вот этот... говорит так:, твой Улугбек всю ночь сидел у меня, хотел меня побить. Это похоже разве на правду, да? Смешно, ей богу! Как ему не стыдно, скажи ему, да!..
Черный Фармацевт протянул руку к Маломёду.
- Ты же ко мне приходил за хлебом... Сахар ел...
- Вранье!— Маломёд саркастически улыбнулся.
- Денис Иванович, честное слово... — начал Черный Фармацевт.
- А идите все к черту! — сорвался начальник, у которого голова пошла кругом от непонимания, где ложь, а где правда. — Надо не ходить по кабинетам, не выяснять отношений, а работать. — Он уже забыл, что сам вызвал физрука и вожатого. — Вас самих еще воспитывать надо, взрослые люди! ,
Трое вышли, из кабинета с красными от гнева лицами.
Начальник снял трубку и соединился с медпунктом.
—Зайдите к нашему радисту. Ну, на предмет... об следования, что ли. Мне кажется, ему иногда снятся кошмары, галлюцинация. Какой-нибудь дурман-травы, белены объелся, знахарь!
Ашот Шаман ребром ладони перерубил сук и бросил в костер. Взлетел сноп красных искр.
— Хватит, Ашот! — Баярд погасил искры на грубошерстном свитере. — Видишь же, ветер!
Пламя стелилось по земле. Искры косо летели в сад. Такой костер не приносил успокоения, в нем было что-то тревожное, как при пожаре. Приходилось переходить с места на место, спасаясь от дыма и искр, и
