Выбежав на поляну, Дорин бросился к большому пню и стал, как собака, разгребать под ним снег. Не успели они перевести дух, как гном уже проворно юркнул в открывшийся чёрный лаз. Акела показал Барсу — давай! Но тот сам подтолкнул его к норе.
— Борисыч, лезь быстро!
Негодующе фыркнув (нашёл время церемонии разводить!), Акела головой вниз полез за провожатым. Страх перед узкими норами, свойственный почти любому человеку, на секунду сдавил сердце холодными чёрными лапами. Привычным усилием воли подавив его, он стал ввинчиваться в узкую нору. В самом деле, гномы под землёй хозяева, тем более, что где эта бочка (извини, Дорин) пролезет, там уж они с Андреем по-любому не застрянут. Практика, увы, в очередной раз посмеялась над теорией. Два раза Акела с трудом преодолевал узкие каменные щели.
Если бы он не знал, что их только что преодолел широкоплечий, с бочкообразной грудью гном, он ни за что не поверил бы, что туда вообще можно протиснуться. Крысиной норе этой, казалось, не будет конца, когда Акела вдруг осознал, что ничем, кроме коленей и ладоней, с землёй не соприкасается.
— Можете вставать, громадины, — прозвучал впереди насмешливый басок проводника, — здесь даже вы сможете идти, не сгибаясь.
В самом деле, дальше они уже передвигались обычным шагом. Только двигались они что-то уж очень долго. Слава Богу, что они привычны к долгим переходам, но внутри уже расправляла ноющую спину госпожа Усталость. Она заставляла то спотыкаться на ровном месте, то неожиданно приседать на подогнувшейся ноге. Неожиданно Акела осознал, что он не только слышит шаги гнома, но и различает впереди очертания его кряжистой фигуры. Ещё через некоторое время он убедился, что это не глаза привыкли к темноте, а просто откуда-то пробивается свет.
Галерея вывела их в широкий, залитый светом коридор. Серо-красно-золотые узоры струились по стенам, не давая зафиксировать зрением сочетание красок. Они, как в калейдоскопе, ежесекундно меняли оттенки и переливы. Люди остановились, зачарованные.
— Смотрите, — с гордостью произнёс стоящий рядом Дорин. — наверху такой красоты вам вовек не увидеть. Вы первые из людей видите это.
Гном был прав. Отполированные стены, открывшие невероятной гармонии узоры, плавно перетекающие из одной в другую разноцветные породы, бросавшие иногда яркий выплеск друзы самоцветов или внезапный росчерк молнии золотой жилы — всё это действительно поражало воображение какой-то совершенно запредельной, непривычной человеку красотой. Все станции метро, вместе взятые, не годились этому залу даже на «предбанник».
За очередной аркой потолок резко ушёл куда-то вверх, стены раздвинулись и путники вступили в огромный подземный зал. Посередине его загадочно мерцало большое озеро, а противоположной стены не было видно, несмотря на то, что в зале было достаточно светло. Люди замерли от восхищения.
Коридор, который они только что прошли, не шёл ни в какое сравнение с этим залом. Не было в человеческом языке слов, которыми можно было бы описать это сказочное великолепие. Покрытые причудливой резьбой колонны возносились ввысь, каменный пол расстилался драгоценным узорчатым ковром наподобие цветущего зелёного луга. Парапет озера при ближайшем рассмотрении оказался затейливо сплетённым из зелёных малахитовых листьев. Стоящие на берегу каменные деревья, казалось, вот-вот очнутся и зашумят драгоценными кронами, вспорхнут с веток замершие там золотые птахи, выкатится под ноги фыркающий ёжик, припадёт к воде пугливая косуля. Поистине, глаза отказываются верить…
Дорин с удивлением наблюдал за людьми, сражёнными наповал этой красотой.
— Первый раз вижу, чтобы люди так любовались нашими подземными дворцами. Обычно чужаки поддакивают, что очень красиво, а сами прикидывают, — сколько стоят эти камни. И головы обычно в плечи втягивают.
— Ну, вот такие мы нетипичные люди, — усмехнулся Барс, — ты вот что скажи нам, Дорин. Пока мы тут этой красотой любуемся, нам орки на спину не прыгнут? Я слышал, что они под землёй тоже довольно свободно шастают.
— Свободно, это когда нас рядом нет, — жёстко ответил гном, — в эти места они не заглядывают. Отсюда им живыми не уйти. Для нас и наших друзей — это дом, а для них — смерть.
Дорин немного помолчал.
— А вот куда нам, скорее всего, идти придётся, они вполне могут нам встретиться. Потому прошу вас воспользоваться моим гостеприимством. Не мешает отдохнуть как следует перед дальней дорогой. До меня уже недалеко.
Это «недалеко» оказалось ещё километров семь. Правда, слава Богу, по ровному полу вполне освещённых коридоров. Места были уже более оживлёнными, попадались шагавшие по своей надобности другие гномы, кто нёс инструменты, кто катил тачку. В боковых ходах слышен был звон металла, удары тяжёлых молотов, мелькали отблески пламени. Все здесь были заняты своим делом и на путников никакого внимания не обращали.
Правда, здесь тоже излишней беспечностью не страдали и нюха, что называется, не теряли. Краем глаза они отмечали, как иногда из-за поворота показывались неясные вооружённые фигуры и тут же растворялись в сумраке. Видимо, охрана хорошо знала Дорина в лицо и потому пропускала его без лишних вопросов. От усталости уже начинали подгибаться ноги.
Жилищем Дорина оказалась красивая просторная пещера. Резные шкафы, стол, сундуки и полки выполнены из камня. В камине потрескивал огонь, щедро делясь живым теплом. Путники устало плюхнулись на красивые резные скамьи, не забыв подложить под себя меховые плащи. Камень, он камень и есть. Ко всем неприятностям им только простатита не хватало. Увидев это, хозяин достал из ниши плетёные циновки, которые были с благодарностью приняты.
Еда, появившаяся на столе, порадовала ещё больше. Копчёное мясо, пахнущее дымком, твёрдый сыр и неожиданно мягкий душистый хлеб все трое уничтожали с одинаковым удовольствием, сдабривая добрыми глотками пива.
Первым отстрелялся умеренный в еде Барс. Щуря глаза, он потягивал пиво из большой керамической кружки. Проглотив последний кусок мяса, Акела блаженно откинулся на спинку скамьи. Гном тоже наелся и, сыто отдуваясь, ещё раз наполнил кружки пивом. Сдув со своей пену, Дорин провозгласил: 'Я поднимаю эту кружку в честь своих спасителей. Как ни стыдно мне в этом признаваться, но я не встал бы с земли живым, если бы не твой быстрый меч, друг Акела'.
— К твоим услугам, друг Дорин. Пусть никогда не прервётся дружба гномов с людьми, — поднял свою кружку Акела.
Дорин был в восхищении.
— Никогда гномы не враждовали с русами. Теперь и я на собственной шкуре понял — почему именно.
Тут уж кружки подняли все, после чего они были выпиты до дна и вновь наполнены. Закончив славословия, они постепенно перешли к делам более насущным. Немало интересного рассказал им гостеприимный хозяин и о здешних горах. Ещё больше он рассказал об их обитателях. Но вопросы гостей удивляли его всё более и более. Наконец, он не выдержал.
— Друзья мои, почему вы так живо интересуетесь вещами, которые знает любой ребёнок? Из какой дали вы явились?.. — и он замер на полуслове, осенённый внезапной догадкой, — Да уж не вы ли те самые воины, которые пришли из грядущих веков?
Друзья переглянулись. Похоже, что о них в этом мире последняя собака знает больше, чем они сами.
— Да, друг Дорин, — ответил Акела, — мы те самые воины. И мы ничего не знаем об этом мире, хотя, как мне кажется, этот мир знает о нас всё.
Дорин закурил трубку и стал рассказывать. Друзья молча и внимательно слушали о временах давних и нынешних.
— …когда силы тьмы стали объединяться, наши короли хорошо подумали и послали послов к эльфам. Честно сказать, не больно-то мы этих снобов любим, но надо отдать им должное — они стойкие бойцы и никогда со Злом на мировую не шли. Тогда наши предки вместе одолели Зло и союз с тех пор нерушим. Но он, как бы это правильно сказать… Ну, он как бы существует сам по себе. Мы не ссоримся, хвала Каменному
