— Что с ним? Что значит отпелся?
— А ты ему что, сват или брат? Что ты подскочил-то? — трактирщик в первый раз глянул внимательно, отбросив своё показное равнодушие.
— А приехал я к нему. Можешь потом доносить куда хочешь, но сейчас скажи мне — где он и что с ним?
— А ты сам-то не подсыл? Хотя… Хуже ты ему сейчас, хоть тресни, сделать не сможешь.
— Хозяин, не тяни кота за хвост, душевно прошу.
— Мизгирь его захватил, — наклонившись через стойку, шёпотом поведал трактирщик.
— Что за Мизгирь, стражник, что ли?
— Какой, к лешему, стражник? Тать отъявленный, лютее его в нашем краю нету. Ему кровь людская, что водица. Душегуб.
— Как Лутоня к нему попал?
Хозяин отшатнулся, как от удара.
— Что ты дёргаешься, как свинья на верёвке? Я ж тебе сказал, — всё про него знаю, рассказывай ты быстрее, я его живым ещё увидеть хочу.
— Мизгирь давно на него зуб точил, да кишка тонка была. Он страже всю его шайку подставил. Кого захватили, кого поубивали на месте. С ним только несколько человек верных осталось. В общем, дождался своего часа, душегуб. Сегодня утром нежданно всей шайкой налетели, народишко по избам разогнали, собак постреляли и Лутоню к себе увёли.
— Так, — заключил Акела, — увёл, само собой, не пряниками кормить.
— Да уж, вестимо.
— Где этого урода искать? Мизгиря, в смысле.
— Как же я объясню-то вам? Ты же здешних мест не ведаешь.
— Да уж объясни как-нибудь. Только побыстрее, время не ждёт.
— Дорога отсюда до переправы идёт, знаешь? Сразу за переправой свернёшь налево. Там тропочка есть незаметная, она примерно через полверсты выйдет снова к воде. От этого места до Лешачьего острова по воде всего саженей двадцать. Только тропинку ту и ерик мизгирёвы тати стерегут как зеницу ока.
— Не устерегут, — зло оскалился Акела, — сколько каши ваш Мизгирь сожрал — считай, зря старался.
Он вышел из трактира и махнул рукой.
— Мужики, уходим, срочно.
— Что стряслось? — уже на улице спросил его Клим.
— Плохие новости, ребята. Волода захватил здешний отморозок. Зовут его Мизгирь, схрон у него на острове. Надо подобраться тихо и всю эту крысиную стаю передушить. Так, мы уже за околицей? Хрен с ней, с секретностью, Вася, доставай ковёр.
Они были уже на краю ближайшего леска. Не тратя времени зря, развернули ковёр и уселись на него. Промелькнула знкомая полянка с могильным камнем, где некогда бились с Лутониными людьми, а потом с орками. Не поднимаясь слишком высоко, Соловей, следуя указаниям Акелы, довёл самолёт до реки.
— Стоп, дальше напролом лезть опасно. Надо сначала посоветоваться. Василич, вон там начинается тропка, идёт примерно с полверсты и выходит к воде, за которой остров. На нём этот Мизгирь и Волод.
— Всё просто, — вмешался Берендей, — мы с Барсом тихо проходим по этой тропе, убираем дозор, а потом посмотрим — как добраться до острова.
— Согласен, — заявил Андрей, — Берендей тихо пойдёт впереди. Твоё дело, — он повернулся к Царю, — этого дозорного обнаружить, сниму я его сам.
Акела, как ни чесались у него руки, помалкивал, так как знал, что по лесу он тихо ходить не умеет. Городской он человек. Берендей неслышно пропал среди деревьев. Барс, тем временем, снял с себя мешок и часть доспехов и оружия. Минут через десять Царь, высунувшись из чащи, сделал призывный жест рукой. Через секунду оба исчезли с глаз. Друзьям оставалось только ждать с натянутыми нервами. Примерно минут через пять появился Барс. Неслышно выйдя из-за куста, он молча стал одевать на себя мешок, шлем и всё остальное.
— Пошли, что ли? — лаконично спросил он.
Их сводное подразделение, вытянувшись в цепочку, втянулось на узенькую тропочку. Пройдя метров пятьсот, они буквально наткнулись на появившегося из-за дерева Царя.
— На берегу трое сторожей. Вооружены и очень внимательны. Пространство открытое, деревья спилены, наверное, специально. Что делать будем?
— Василич, тряхнёшь стариной? — Акела вопросительно глянул на друга.
— Попробую, — скромно ответил тот.
— Тогда вперёд.
— Слушайте, — Берендей укоризненно глянул на обоих, — вам, может, всё понятно…
— Прости, дружище, увлёкся, — Акела был смущён, — этих троих на берегу бьём стрелами. Одновременно и в шею, чтобы гавкнуть не успели. Потом Барс превратится в рыбку и сплавает на остров. Какое от берега расстояние?
— Саженей двадцать.
Барс секунду подумал и презрительно махнул рукой.
— Детский сад с барабаном. Где эти покойники? — он снял с плеча самострел, Акела сделал то же самое.
— Борисыч, может, лучше я? — Клим говорил извиняющимся тоном. Акела пристыжено кивнул. Привычка всегда кидаться в первые ряды имеет и свои отрицательные стороны. Славка был охотником с детства и отменным стрелком.
— Василич, какой сигнал? — деловито спросил Акела. Тот задумался, потом махнул рукой.
— Либо я назад вернусь, либо там тарарам устрою. Тогда уж поспешите.
— Добро.
Барс разделся донага и, держа в руках самострел, взял в зубы нож. Они тихонько подошли к месту вражеского дозора. Один из разбойников, видимо, обладавший более тонким слухом, встрепенулся, но белопёрая стрела Берендея навечно притупила его бдительность. Ещё два самострельных болта Барса и Клима в один миг вывели остальных 'за скобки'.
Андрей, ни медля ни минуты, сунул разряженный самострел Соловью. По-пластунски добравшись до воды, он соскользнул в свою родную стихию. По жесту Акелы Васька раскатал на земле ковёр и потянулись минуты томительного ожидания. Напряжённый слух уловил слабый плеск от реки, через несколько секунд Барс уже был среди них.
— Охрана там ни к чёрту, два зевающих молокососа, я их сниму на «раз», — рассказывал он, — прочая шайка в глубине острова, смотрит представление. Друга нашего примотали к столбу, но всерьёз ещё не пытали. Так, пока куражатся. Я нырну ещё разок, смотрите на те кусты, — он показал на купу зелени на островном берегу, — если я махну рукой, быстро на остров. Вася, по-над водой, понял? Ну, всё, я пошёл.
И он снова исчез, словно и не был вовсе. Не прошло и двух минут, как он высунулся из той кущи, на которую только что показывал. Тут же ковёр, словно на воздушной подушке, оторвавшись от травы едва ли на ладонь, перемахнул и узкий берег и водное пространство. Оставив его, наскоро свёрнутым, в прибрежных кустах, они двинулись за Барсом, успевшим снова одеться в полный доспех.
Метров через двадцать уже стали слышны голоса. Видимо, никто никогда не пытался штурмовать их убежище, или пробовал, но неудачно. Вот и расслабились. Не ждали, что придёт им «привет» от советского военно-морского спецназа. Осторожно продвигаясь вперёд, друзья заняли позиции в кустах вокруг большой поляны, на которой в данный момент разыгрывалось весьма пошлое действо.
К стоящему посередине дереву был привязан их хороший знакомый кнезич Волод, он же Лутоня. Было видно, что над ним уже изрядно потрудились, но опасных ран или повреждений, слава Богу, не видно. Неподалёку в роскошном, хотя и изрядно ободранном, кресле сидел крепкий мужик с волосами морковного цвета. Его лицо можно было бы даже назвать интеллигентным, если бы не узкогубый рот с сильно выдающейся верхней губой, этого признака не скрывала даже редковатая борода.
— Лутоня, я тебе не предлагаю вступить в нашу ватагу, — Мизгирь говорил негромко и спокойно, —
