— Конечно, — без всякого жеманства признался «синий», — но прямых свидетелей нет и к суду его притянуть никому не удастся. Да и кому он нужен, этот слабак.
— Сколько ваших монахов в тереме?
— Одиннадцать, не считая Юлия.
Дислокацию постов, время смен караулов и прочие мелочи отец Афанасий рассказал так же легко, даже слегка посмеиваясь над неосведомлённостью собеседника.
— Спать, — приказал он и подхватил повалившееся на него безвольное тело.
— Ребята, — попросил он Клима с Соловьём, — спеленайте этого поганца как следует. Что у Вас? — он повернулся к Барсу.
— Можно лететь. Всё, в общем, известно. Объект вполне доступен.
— Тогда вперёд.
Через минуту ковёр взмыл в небо и поплыл к городу. Через несколько минут они уже приближались к тёмной громаде терема.
— Борисыч, — тихонько сказал ему Андрей, — я не думаю, что нам сейчас стоит штурмовать терем.
— А кто говорит о штурме?
— Кого из этих ты бы хотел взять живым?
Акела подумал несколько секунд.
— Троих: Иоханна, Юлия и Кужилу. Стоп, действительно не получается.
— Я предлагаю выкрасть по-тихому Светланку и кнеза этого долбанного. Без поддержки верховной власти они никакой опасности не представляют — обычная шайка.
— Светлая ты голова, Василич. Об одном ты только забыл. О Малыше.
— Черт! В самом деле забыл. Как тогда действовать будем?
— Я только один выход вижу. Выкрадываем по-тихому Светланку и увозим её к Любославе. Там оставляем Толстого для охраны и возвращаемся к терему и уже тут действуем по обстановке.
— Пожалуй, так пойдёт.
Ковёр, тем временем, уже тихо приближался к одному из верхних окон терема.
— Здесь нет поста, он за углом, — прошелестел в ухо голос Ласки.
— А комната кнезинки? — тихо спросил Барс.
— Там же.
Окно было Лаской заранее смазано и открыто, диву даёшься — когда она всё успела? Створки разошлись совершенно без шума, в его тёмный зев нырнули по очереди Волод, Ласка, Барс и Акела. Славка остался с Соловьём на ковре в боевом охранении.
Немного постояв, чтобы глаза привыкли к полумраку, они тихонько двинулись вперёд. Барс прикрывал Ласку, Акела Волода. Из-за угла лился колыхающийся отблеск свечей.
Ласка что-то тихо сказала Барсу на ухо, он кивнул и жестом показал — ко мне. Когда они с Володом приблизились, Андрей прошептал: 'Она выйдет туда. Сразу они её не тронут. Сигнал — её слова 'дяденька, я не нарочно'.
Ласка расправила подол, перевязала по-другому платок, сразу превратившись в «кулёму» и тихо двинулась вперёд, вот скрылась за угол. Послышался удивлённый возглас.
— Ты что тут делаешь?! Да ты как сюда попала?
— Я, это…. Ой, дяденька, я не нарочно!
На рывок все трое вылетели из-за угла. Один монах в синей хламиде лежал на полу лицом вниз, другой стоял, явно собираясь проткнуть Ласку протазаном. При виде их он замер и выглядел крайне глупо. Барс в долю секунды внёс коррективу, поменяв монаху идиотский вид на вид настоящего покойника. Ласка сорвала с пояса первого трупа ключ на большом кольце и с ходу открыла дверь.
При виде их кнезинка вскочила, рот её раскрылся, но она тут же зажала его двумя ладонями. Потом бросилась Барсу на грудь и плечи её беззвучно затряслись.
— Уходим, — прошипела Ласка. Все мгновенно вняли толковому совету. Монахи в темпе были затащены в комнату кнезинки, кровь на полу быстро затёрта.
Когда через несколько секунд сильные руки Славки подхватили Светланку, Барс распорядился: 'Быстро её к Любославе. Славик, останешься с ней. А ты ковёр снова подгоняй сюда и зависай'.
Ковёр растаял во мгле, а они плотно прикрыли створки и тихо двинулись обратно.
— На этой лестнице их обычно не бывает, она для прислуги. Но еду узникам носят из кухни по ней. Кормёжка, конечно, давно прошла. Ключ только у стражников, они сами дверь с той стороны открывают. Попробую их как-нибудь обмануть, мне не впервой. Пока эти олухи что-нибудь поймут, они уже в своём аду жариться будут.
— Про ад-то откуда знаешь?
— Бывший монах в шайке был. Тс-с, — она замерла, прижавшись к стене, остальные тут же последовали её примеру.
К счастью, шедший по лестнице кухарь был настолько умотан, что ничего вокруг себя не видел. Они тихо продолжали движение. После очередного поворота они оказались перед дверью с забранным решёткой оконцем. Из-за него слышался тихий разговор. Акела прислушался, но язык был ему совершенно не знаком.
— Они, — шёпотом сказала Ласка.
— Подождите, — вдруг сказал Акела, — Василич, есть классный «гэджет». Представь, если глупый кухарь решил за этими дверями потискать подружку.
— Ласка, как ты на это смотришь?
— Если для дела надо, потерплю. А кто кухарь?
— Тут тебе повезло, — усмехнулся Акела, — себя не предлагаю. Лучше Барса, он этих мальчишек схарчит на «раз».
Ласка пожала плечами.
— Пошли, что ли?
Барс и Ласка, взявшись за руки, посмотрели друг на друга, настраиваясь на нужную «волну». Потом Ласка глупо хихикнула, входя в образ «кулёмы».
— Ой, я здеся боюся…. Куда ты меня тащишь?
— Тут нас не увидит никто, — повёл Барс партию провинциального соблазнителя, — а что это у тебя тут?
Ласка очень натурально взвизгнула.
— Ты чего тута хватаешь? Тута нельзя…
Сработало. Разговор монахов смолк, послышался звук шагов и в решётке показалось усатое лицо.
— Кто тут? Что тут делаете? А ну, пошли отсюда быстро!
'Полдела сделано, — мысленно прокомментировал Акела, — главное — втянуть клиента в диалог, тут ему и труба'.
— Чего расшумелся, святоша? — пьяный голос Барса был неподражаем, — тебе-то тут чего завлекательного? Вам же с бабами нельзя, вы-то, наверное, друг друга пользуете.
— А ну, мотай отсюда, олух поселянский! — вступил в переговоры на высшем уровне второй монашек, значительно уступавший габаритами первому.
— О! — восторженно прореагировал на появление нового лица 'олух поселянский', — а это зазнобушка твоя голос подаёт? Ты ей, дуре, объясни, что когда мужики разговаривают, ей, курице глупой, голос подавать не полагается. Моя-то, вишь, помалкивает.
Такого святотатства монахи снести были уже не в силах. Заскрежетал ключ в двери и она стала со скрипом отворяться.
— Сейчас я тебе покажу зазнобушку!
Показать, конечно, он ничего не успел. Двумя молниеносными ударами Барс привёл их в состояние стойкого глубокого изумления. Выпрыгнувшим из-за угла Володу с Акелой досталась лишь сомнительная честь связать покрепче этих двух дураков. Ласка, отхватив своим ножом два куска от синих ряс, запихивала им в рот качественные кляпы.
