— Ля мо, ля мо, па се труа — отозвался тот.
— Тебя когда забрать? — смеясь, спросил Андрей.
— Утречком пораньше. А ты, твоё сиятельство, Милолику, что, забыл уже?
— Да не забыл, а как?
— В смысле сословий? — прищурился Барс, — кнез и крестьянка?
— Ну, типа того, — потупился Славка.
— Фу, ты, — фыркнул Акела, — проблему нашёл. Первый ты такой, что ли? Что, голубая кровь взыграла? Да кто тебе здесь указ? Тебе даже Волод слова не скажет, а кто ещё выше? Только Господь Бог.
— Вообще-то, да, — согласился Клим, — закончится эта катавасия, поженимся. Баба она хорошая.
— Вот и ладно, — хлопнул его по плечу Акела.
Они пожали друг другу руки. Акела с Барсом вышли из палат и пошли наверх, где хранился ковёр- самолёт. Но улететь им была не судьба. Громко топая, по лестнице их бегом догонял Клим. Предчувствие скворчонком трепыхнулось в сердце.
— Каркуш прилетел, — выдохнул Славка, — кызбеки приближаются к границам.
…Мелькают под ковром степные холмы, покрытые колышущимися волнами разнотравья, где степная живность веками ведёт свою особую жизнь. Но, словно болезненное образование на теле, язвами проявляются рыжие проплешины. Их всё больше и они сливаются, вытоптанные копытами коней до голой почвы.
Лагеря кызбеков раскинулись примерно в трёх километрах от минированных подступов к Руссии. Сверху хорошо было видно, что жизнь в них течёт чисто походная: тренировки, скачки, смены караулов, принятие пищи. Дым, пыль, вонь и лязг оружия. Дураку понятно — по первому сигналу эти закалённые воины прянут в седла и лавой двинутся туда, куда покажет владетельная длань Джура-хана. Однако, пока этого не происходило.
Третий день ковёр-самолёт барражировал над стойбищами, которые тянулись на несколько километров по рокадному направлению.
А лето, не замечая этого, готового обрушиться на страну, бедствия, продолжало вступать в свои права. Огромная степь была покрыта изумрудно-зелёной травой. Даже орда кызбеков не могла вытоптать её полностью и яркие головки тюльпанов мелькали тут и там, вопреки всем невзгодам. Цветущие кустарники привлекают диких пчёл, а рядом в траве затаился маленький горбоносый сайгачонок в ожидании мамки. Бродят по зелёным волнам стада антилоп, кружат вокруг легконогие степные волки, и у тех и других детёныши. Одним нужно молоко, другим мясо, но кормить надо всех.
Стаи фазанов водят за собой подрастающих птенцов, неохотно взлетая при приближении хищников. Пересвистываются толстые жирные тарбаганы, плотно забивая защёчные мешки мелкими зёрнышками и семенами трав, запасая корма на время засухи.
Даже голые неприступные скалы, кое-где были стыдливо прикрыты зеленеющими лианами, ползущими вверх и цепляющимися за каждый выступ. Здесь, на самом припёке, свернувшись тугими кольцами, грелись под солнечными лучами ядовитые эфы и крупные кобры. Из неприметных, на первый взгляд, скальных трещин, куда невесть как попала горсточка земли, протягивали тонкие веточки деревца, проросшие из случайно заброшенных ветром семечек. Выше уже были владения лишайников, которые покрывали скалы пятнами оттенков от серого до бледно-зелёного.
А там, где и лишайников уже не было, расположились бойцы спецгруппы Сержа. Их деятельность ограничивалась только наблюдением. До той поры, пока не пришла пора нанести по захватчикам сокрушительной силы удар. Выше них — только голые скалы, упиравшие в небо свои вершины.
Чтобы не вымотаться до времени, друзья установили чёткий график дежурств. Поскольку облёт занимал около двух часов времени, один из двух на ковре менялся после каждого рейса. Ещё через два часа менялся второй и так далее.
Это было удобно по многим причинам. Во-первых, оставшийся на самолёте по ходу рассказывал «новому» о всём произошедшем за время его отсутствия. Таким образом, информация не утекала между пальцами, а всегда поступала в режиме «он-лайн». Кроме того, в ночное время четыре часа — срок отдыха вполне достаточный. Для тренированного человека, конечно.
— Давай к лагерю, — скомандовал Акела, глянув на часы (слава Богу, у всех были механические, любые другие давно бы сдохли). Ковёр плавно опустился на плоскую вершину, где и происходила 'смена пажеского караула'. Соловей, махнув на прощание рукой, поплёлся спать, а на ковре, протирая сонные глаза, устроился Барс.
— Ну, что у нас плохого? — дежурно зевнул он.
— Никаких новостей — хорошие новости, — с видом мудрого аксакала изрёк Акела, — как думаешь, стратег, какого хрена они тут встали?
— Сам не знаешь? — опять зевнул Андрей.
— Мне твоё мнение услышать надо, господин Главный Воевода. Своё я знаю.
— Во-первых, — оттопырил большой палец на руке Барс, — ждёт гонца от Худолея, — во-вторых, — он оттопырил указательный палец, — возможно, ждёт пресловутых 'западных людей'. Потом, — он выставил средний палец, — отправит разведку, а дальше и так ясно.
— Яснее некуда, — согласился Акела, — двинет войско. О! Смотри, какое-то шевеление.
В одном из стойбищ началась организованная суета. Нукеров сорок-пятьдесят, выбегая из юрт во всеоружии, прыгали на коней и съезжались в центр лагеря. Пожилой усатый воин, в богато украшенной броне, что-то им говорил довольно кратко. Потом он взмахнул рукой и отряд с гиканьем помчался от границ вглубь зорастанской территории.
— Слушай, Борисыч, что-то хочется им на хвост упасть, просто сил никаких нет.
— Ты прямо мысли мои читаешь, — буркнул Акела и ковёр заскользил, догоняя отряд, — мне тоже почему-то кажется, что это «ж-ж-ж» неспроста.
Скачка внизу и полёт по воздуху продолжались примерно полчаса. Конечной целью отряда оказалось такое же стойбище. С той лишь разницей, что юрты в нём располагались кольцом. В середине, прямо на земле, сидели, лежали и стояли примерно сотни полторы женщин. С ними было ещё пятьдесят-шестьдесят детей разного пола в возрасте примерно от грудного до десятилетнего.
— Я всё-таки до последнего надеялся, — тихо сказал Барс, — что ты ошибаешься.
— Хорошо я их знаю, — печально ответил Акела, — у них это расхожий способ. В Артике шестьдесят шестой полк ВВ таким образом разоружили. Не стали ребята в женщин с детьми стрелять. Слава Богу, не убили их, только оружие забрали. Да разве только там? — он безнадёжно махнул рукой.
— Ну, ладно, уважаемый, — втянул воздух сквозь зубы Андрей, — пообщаемся. Заметил, что бабы не зорастанские?
— Заметил. С подстраховкой действует, сука. Вдруг нам чужих баб не жалко будет? А тут свои, русские. Что-то, брат, мне всё больше хочется живым его взять.
— И допросить в полевых условиях? — хищно улыбнулся Барс.
— Или бабам этим подарить, — подхватил Акела, — на совсем недолгую память. Ладно, поворачиваем назад, тут уже всё ясно.
Путь назад прошёл гораздо быстрее, — не нужно было снижать скорость до быстроты конного отряда. На вершине по-турецки сидел Толстый, а рядом стояла… Ласка. Одетая в мужское платье, она больше напоминала худенького юнца. Волосы она спрятала под шапочку, но кое-где рыжие прядки всё-таки выбивались на свободу. Серые глаза смотрели серьёзно и сосредоточенно.
— Вы где запропали, блин? — сердито вопросил его сиятельство, — я вас уже минут сорок жду. Ласка тут новости привезла.
— У Худолея появились гости. Задержаны, допрошены. Посланцы Ордена Тернового Венца, из западных гутов. Среди них бакалавр Ордена.
— Цель? — коротко спросил Барс.
— Захват пришельцев, то есть вас, — так же по-военному, доложила Ласка, — по возможности, хотя бы одного живьём. Предпочтительнее всего, Барса или Акелу. У «терновников» — договор с Джура-ханом. Я
