Барон Обен был зол, как сто тысяч злобных демонов. Вообще-то после отъезда Шарля Тагэре злость и недоумение стали обычными спутниками барона, который не мог равнодушно смотреть на выходки захватившей власть ифранской бабы и ее разлюбезных Фарбье со чады и домочадцы, с которыми королева спуталась крепче прежнего. Жан умудрился хапнуть даже маршальский жезл, хотя полководец из него, что из Обена канатоходец. Оставалось благодарить Проклятого, что у Святого Духа всего два брата, а не восемь, впрочем, каждый стоил троих. Вконец затюканный Пьер чего только не наподписывал, а им все мало! К несчастью для Арции, урок явно пошел ифранке и ее любовнику впрок. Они ни на мгновение не оставляют короля одного и умудрились так запугать беднягу, что он открывает рот только по их приказу.
Все, что сделано Шарлем, отменено и загублено, вокруг трона опять вьются ифранцы и эскотские нобили, арцийцам же, если это люди, а не тараканы, наверх не пробиться. Страна разваливается, как подгнившая халупа. Даже честные люди берутся за арбалеты и идут на большую дорогу, так как разбой оказался чуть ли не единственным ремеслом, которым можно прокормить семью. Сам барон, правду сказать, с голоду не умирал, но ему нравилось жить в сильной стране, над королем которой не тянет издеваться. Сейчас же даже исполнять свой долг по ловле оскорбивших величество Обен был не в состоянии, так как сам это величество не ставил ни в грош. Да и не было в Арции человека, не смеявшегося над слабоумным подкаблучником, его якобы наследником и согрешившей со Святым Духом ифранской стервой, от которой все дружно плевались.
Если ничего не произойдет, вспыхнет бунт, его подавят, но через некоторое время вспыхнет еще один и еще… Рано или поздно те, кто огнем и мечом защищают негодную корону, получат за это или арбалетный болт в спину, или, если попадутся в руки бунтовщикам, кое-что похуже.
Обен хотел жить. Он мечтал об обеспеченной и спокойной старости с мягкой постелью, полными сундуками, вкусной едой и умными разговорами о делах минувших, а сейчас до этого было далеко. Мало того, что ифранская дура и кошкин сын привели страну на грань гражданской войны, они вознамерились убить Тагэре! Этого им точно не простят, а вместе с ними утонут все, кого держат за слуг Лумэнов, что бы те при этом ни думали.
О том, что затеяли Агнеса с Фарбье, барон узнал от одного из своих многочисленных прознатчиков из числа дворцовых слуг, которых командор Мунта давно и щедро подкармливал. Якобы глуховатый и туповатый старый истопник услышал, как временщик отдавал странное приказание одному из командиров эскотских наемников, ошивающихся при дворе. Старик передал разговор почти слово в слово, и Обен понял, что те должны перебить некий отряд на дороге между Лагой и Мунтом.
Эскотец со своими головорезами исчез, и тут же Агнеса сменила гнев на милость и позволила дурачку Пьеру написать письмо, слезно умоляющее Шарля Тагэре приехать в Мунт, где его другу вовсе худо и одиноко. От себя же ифранка дописала, что разрешила Пьеру встречу, так как он вновь находится на грани помешательства.
Сопоставив полученные сведения, Обен сообразил, что приглашение – приманка и что Тагэре в пути поджидает банда разбойников. Ничего более умного Агнеса и ее «Святой Дух» не придумали. Барон так и не понял, как в прошлый раз полубольному Шарлю удалось вырваться из ловушки, но Фарбье, видно, об этом забыл. Самоуверенные уроды! Обен нахмурился, затем махнул рукой и отправился обедать.
Перекусив всего ничего – полпирога да утку, и то сказать, от таких новостей кусок в горло не пойдет, Трюэль, вздохнув, уселся за слишком маленький и изящный для такой туши письменный стол и написал виконту Тарве. Рауль его не выдаст ни нарочно, ни нечаянно. Барон нюхом чуял, что, случись что с Шарлем, сворачивать голову Лумэнам будет не кто иной, как его старший племянник. В парне уже сейчас чувствовались немалая воля и ум, да и бойцом Рауль был отменным. Чего один только последний турнир стоил! Барон Обен Трюэль расплылся в непроизвольной улыбке, вспомнив рожи Агнесиных любимчиков, выбитых из седла копьем виконта. Да, Рауль именно тот, кто нужен и ему, и Арции.
Шарль, говорят, стал каким-то осенним, погас, хотя делает то и так, как нужно. Может, болен, но скрывает? Если так пойдет, то через несколько лет партии Тагэре будет нужен новый вождь. Конечно, у герцога славные сыновья, по крайней мере двое старших. Из среднего еще непонятно, что выйдет, а младший – калека, его можно со счетов сбросить. Но Филипп и Эдмон еще мальчишки. Рядом с отцом они на высоте, а сами пока мало что соображают. Если брать сторону Тагэре в той игре, которая закручивается, нужно ставить на молодого Рауля, а сейчас великолепный повод завоевать его расположение. И в конце концов, он, барон Трюэль, не хочет, чтоб Шарло убили. Можете его назвать старым толстым дураком, но ему жаль красивого и грустного герцога…
Обен отбросил последние сомнения и старательно вывел левой рукой:
«Сигнор Тарве. Пишет вам человек, отягощенный многими годами и грехами, главные из которых чревоугодие, любопытство и болтливость. Здоровье у меня тем не менее отменное, и, если не произойдет со мной какой нежданной беды, я надеюсь прожить еще долго и дожить до спокойных времен при сильном, молодом и умном короле. Пока же страну наводняют разбойники, особенно бесчинствующие на Лесном тракте между Мунтом и Лагой.
Не поверите, но эти наглецы вооружились, как воины, и нападают даже на крупные отряды. Однако, думаю, скоро им не поздоровится, так как в день святого Орельена из города исчез со своими людьми один из самых опытных, хитрых и жестоких эскотских капитанов. До меня дошло, что накануне он имел длительную беседу с маршалом, так что весьма вероятно, что он отправился очистить Лесной тракт от вооруженных людей, представляющих угрозу трону.
Радует также, что Ее Величество ныне в мире и согласии с Его Величеством, который с нетерпением ожидает приезда своего доброго друга Шарля Тагэре. Ее Величество, видимо, смирилась с этой дружбой, так как собственноручно написала по просьбе своего супруга приглашение нашему дорогому герцогу, которого здесь, безусловно, встретит с тем же радушием, что и в прошлые годы.
Вот и все наши новости. Как видите, дорогой виконт, в Мунте мало что меняется. Надеюсь, что когда вы закончите со своими делами, то найдете время разделить с болтливым стариком один из его скромных ужинов. В прошлый раз мы ели запеченную в белом вине форель, на этот раз я намерен вас угостить парной телятиной со сливками и зелеными орехами из провинции Эж.
Прощайте, дорогой Тарве. Я надеюсь, что вы по-прежнему являетесь самым удачливым охотником севера, и жду от вас обещанной дичи».
Это письмо, даже попади оно в дурные руки, ничего не скажет о том, кем оно написано. А Рауль, осведомленный о гастрономических изысках сигнора Обена, догадается тотчас, у мальчика очень живой
