слов и проповедей, его вознамерился поставить во главе Московской духовной академии.
Владыка по-детски радовался, что удалось дать Александру Васильевичу орден. Сам митрополит, будучи строгим законником, не представлял любимца к награде, ибо тот по своему положению имел право лишь на повышение жалованья или квартирного пособия. Но после окончания Горским труднейшей работы по описанию рукописей Синодальной библиотеки Филарет все ж таки написал представление, сознавая его неправомерность и готовый к отказу. В Синоде удивились, но утвердили, и Горский получил орден Святого Владимира 4-й степени, дававший право наличное дворянство. Жалко, забывал надевать вишневый крестик новоиспеченный кавалер.
В первых трех Евангелиях с разной степенью подробностей повествуется об обстоятельствах последнего моления Спасителя в Гефсимании, как заснули ученики Его, как до кровавого пота молился Он. А в Евангелии от Иоанна взамен сего приводится подробнейшее молитвенное прошение, молитва об учениках. Тут есть о чем задуматься.
Владыка Афанасий в Казани, отец Антоний в лавре, владыка Алексий в Туле, Александр Васильевич в академии, владыка Савва, владыка Сергий... Вот кого оставит он на земле, вот кто — всякий по-своему — продолжит его дела. Да ведь и не одни они, вот за что надо благодарить Господа!
Глава 2
КРЕСТЬЯНСКИЙ ВОПРОС
В 1860 году вышел в свет русский перевод Четвероевангелия, а в духовных академиях продолжали работать над переводом остальных книг Нового Завета. Дело русской Библии стронулось с места, и стало очевидным, что поворота вспять не случится.
Между тем событие, еще недавно взволновавшее бы весь народ, ныне оказалось всего лишь в одном ряду с иными преобразованиями, начатыми в новое царствование. Первым из них было освобождение крестьян.
Дворянская Россия два года переживала все перипетии работы уездных и губернских комитетов, вынесших помещичьи проекты решения вопроса на обсуждение редакционных комиссий. Немногие умные головы догадывались, что решение предопределено царем, что горячие речи и многочисленные проекты не более как выпускание пара из первого сословия империи. Убедившись в нежелании дворянства поступиться частью своих прав, Александр Николаевич передал все дело в руки петербургской бюрократии — министра внутренних дел Ланского, его правой руки — Николая Милютина и других горячих эмансипаторов — князя Черкасского, Юрия Самарина. Именно они вели дело не только к юридическому освобождению двадцати миллионов крестьянских душ, но и к наделению мужиков землею. Лишаться еще и земли помещики не желали.
Борьба шла в Петербурге упорная. Партию эмансипаторов возглавлял младший брат государя, великий князь Константин Николаевич, противостояли ему министр юстиции граф Панин и сам председатель Государственного совета престарелый князь Орлов. Государь выслушивал аргументы обеих сторон и не мог не признавать основательность тех и других. С одной стороны назревал крестьянский бунт, с другой — дворянский мятеж. И в том и в другом случае опасность грозила не только ему самому, но и стране, великой империи, во главе которой он был поставлен Божиим произволением.
Сорокадвухлетний император подчас впадал в отчаяние, но о том знали только его жена и духовник. И Мария Александровна, и отец Василий Бажанов, призывая к терпению и стойкости, уповали на милосердие Божие, на молитвы святителя московского Филарета.
1860 год выдался нелегким для государя. Александр Николаевич по характеру был добр и мягок, а управление огромной империей вынуждало его постоянно к принятию решений, к выбору, результат коего нес зачастую крушение многих надежд, а иногда случался и жестоким. И потому в ночных молитвах своих царь просил Всевышнего вразумить его и придать ему твердости. Судьба не спрашивает нас, готовы ли мы к несению того или иного бремени, а просто взваливает его на наши плечи — и тащи, покуда достанет сил...
Год начался болезнью и кончиною верного помощника генерала Ростовцева, твердою рукою проводящего в главной редакционной комиссии курс на освобождение крестьян с землею. Радости крепостников не было предела. Уступая им, государь поставил на место Ростовцева графа Панина, одного из ярых противников эмансипации. Мало кто знал, что Александр Николаевич при назначении объявил графу свою твердую волю: вести дело в комиссии так, как было при Ростовцеве, и верноподданный граф мгновенно переменил фронт.
К счастью, к этому времени в Петербург из длительного плавания вернулся великий князь Константин Николаевич, на которого у государя были определенные виды.
В один из майских дней 1860 года в квартиру студента Александра Скабичевского, отсыпавшегося после вчерашней пирушки, вбежал некто странный в серо-зеленом халате и таком же колпаке. Хозяин оторвался от горшка с огуречным рассолом, принесенным сердобольной кухаркой, уставился на нежданного гостя и вдруг посерьезнел, спустил ноги с кровати. Хмель сошел.
— Писарев! Ты?! Как же так?
- Ты один? — отрывисто бросил гость и сосредоточенно оглядел комнату и крошечную прихожую Скабичевского, давно, впрочем, ему известные.— У тебя никого нет?
— Да кто у меня может быть...— растерянно начал Скабичевский, не зная, что делать. Но гость точно был друг Дмитрий, правда, пожелтевший лицом, с неряшливой, клочковатой бородкою, в нелепой одежде и с совершенно дикими глазами.
