устоявшего против его маленьких, но твердых кулачков.
– Запомни, – наклонившись к йоде, сказал Железный Феликс. – У нас, борцов за волю, горячее сердце, холодная голова и чистые руки!
Выдав эту фразу, революционер удалился.
– Хорошо хоть без проповеди обошлось, – раздался из сгустившейся тьмы голос Рыггантропова. – Уже на этом спасибо Тили-Тили!
– Ага. Точно.
От того места, где сидел йода, раздалось сипение, означающее, скорее всего: «Да не за что!»
Вещающего на одной из площадей Китежа глашатая собралось послушать десятка с полтора горожан. Явившийся последним все норовил получить полную информацию о происходящем, и терроризировал соседа вопросами:
– Чево это он орет?
– Так пропали эти… скубенты!
– Ага! А куда?
– Так никто и не знает! Ищут! Кто найдет – тому награда.
– Я бы поискал, да только дома у меня скубентов нету. Только тараканы…
На болтуна зашикали, и тот испуганно примолк. Голос глашатая беспрепятственно разносился над площадью:
– Ростом половинчат, лицом картофелеобразен, ушами торчаст и мохнат. Особые приметы – выражается шипением!
– О, а этого знаю! – обрадовался пришедший последним. – Только он не скубент! Это сосед мой, Петрович! Уши у него мохнатые, а когда напьется, говорить не может. Только шипит!
– Ты соседа во дворец притащи, – посоветовал кто-то, – награда тебе будет!
– Такая, что сидеть потом долго не сможешь! – добавил другой, и толпа зашлась в хохоте.
– Эх, люди! – обиделся пришедший последним. – Я же помочь хотел! А вы?
Утро для узников начиналось всегда одинаково – им меняли парашу. От света факелов и грохота волочимого по камню здоровенного железного ведра все непременно просыпались.
– Ээээ… ууу… аааа, – в это утро Рыггантропов, судя по издаваемым звукам, собрался посрамить зевающего дракона. – Что, скоро опять кто-нибудь придет? Эту, пропаганду читать…
– И агитацию разводить, – согласился Арс. – Кто только, интересно?
– Наверное этот, бородатый, который без кинжала. Как его там, Бордель! – за время сидения в узилище, где шевелить мышцами оказалось невозможно, двоечник стал в порядке компенсации чуть больше двигать мозгами.
– Фидель, – поправил приятеля Арс.
За дверью послышались шаги и в комнату вошел усатый Швиля Джугов. За ним тащилось около десятка революционеров со взведенными арбалетами и кузнец с инструментами.
Это было что-то новое. Вряд ли все они пришли сюда просто чтобы поболтать со студентами.
– Товарищ Лянов… решил, что вам полезно будет посетить съезд нашей Партии, – веско сказал Джугов. – Вы пойдете туда скованными, и за каждым вашим движением будут следить эти парни. Жест или слово, которые покажутся им подозрительными, и вас превратят в подобие ежа, только вместо иголок будут стрелы.
– Похоже, он знает, как обращаться с волшебниками, – уныло пробормотал Арс. Бросить заклинание мгновенно невозможно, даже на самое простое требуется некоторое время. И никакое заклинание не опередит стрелы, летящей с расстояния в метр.
– А что такое партия? – полюбопытствовал Рыггантропов, когда его открепили от стены и сковали руки и ноги попарно.
– Не партия, а Партия! – усатый революционер благоговейно поднял руку. – Единственная организация угнетенных, борющихся с угнетением этих самых угнетенных!
– Мда, я понял все до слова «единственная», – Рыггантропов почесал лоб, цепями производя при этом столько же грохота, сколько большой отряд бегущих латников.
Арс надеялся увидеть дневной свет, которого был лишен уже несколько дней, но как оказалось, съезд Партии проводился в другом подземелье, куда более обширном, лучше освещенном и вентилируемом.
Тут нашлось что-то вроде сцены, на которой стоял длинный стол. Стена за ним вся была затянута красным бархатом, на котором красовалась магическая фигура – сплетшиеся серп и молот.
Все остальное оказалось забито лавками, на которых кучами сидели, как выразился Джугов, «делегаты». Вид они имели нищий и ошеломленный, на изнуренных тяжким трудом на эксплуататоров физиономиях зияли раскрытые рты и выпученные, как у раков, глаза.
– Вам сюда, – усатый революционер указал на установленную в углу клетку из дерева.
Узники уселись на лавку внутри нее, а охраняющие их арбалетчики расположились на корточках вокруг ограждения. Студенты могли все видеть и слышать, но сами оставались под строгим надзором.
– Жест или непонятное слово – вы покойники! – еще раз предупредил Джугов, после чего удалился.
Почти сразу стол на сцене начал заполняться. Первым за ним объявился Спартак, место рядом с ним
