— Клянусь, искренне клянусь, в битву мы не сунемся.
— Да, ты что-то задумала.
— Клянусь, искренне клянусь, мы не полезем в бой!
— Просто не знаю, то ли смеяться, то ли трястись от страха.
— Я выберу смех из тысячи.
— Изабель, если с тобой что-то случится, мне этого не пережить. Моя любовь к тебе… это… я даже не в силах описать это чувство. Если я потеряю тебя сразу после того, как нашел… даже вообразить не могу, что будет.
Изабель усмехнулась, глядя в мужественное, доброе, встревоженное лицо Артура.
— Я не готовлюсь к сражению. Но как ты думаешь, что я должна чувствовать, зная, что к этому готовишься ты?
— Это мой долг.
— О да, конечно, это твое королевское дело. А я, видимо, должна улыбнуться, завернуть тебе парочку бутербродов и проводить со словами: «Надеюсь, ты еще будешь жив к ужину, дорогой. Будет ужасно жаль, если пропадет зря твое любимое блюдо. Впрочем, его может съесть Пикс».
Король мгновение-другое смотрел на нее во все глаза, а потом расхохотался. И снова прижал к себе.
— Это, пожалуй, самый странный разговор в моей жизни! Я так тебя люблю!
— Вот и хорошо, — бросила Изабель, от страха впадая в раздражительность.
Она не подозревала, что опасность так близко. Артур умудрился до сих пор скрывать это от нее. Держать за пазухой. Или в кармане. Или еще где-нибудь.
— Мы не станем просто сидеть на месте, Артур. Мы найдем выход.
— Если дело действительно зайдет так далеко, я не позволю женщинам вмешиваться. И уж конечно, не позволю моей женщине.
— Женщины не станут соваться в глупые схватки между мужчинами.
— И что это значит?
— Что мы можем оказаться гораздо более изобретательными, чем ты себе представляешь.
— Иногда ты меня не только удивляешь, но и волнуешь, графиня.
— Я и должна постоянно тебя волновать.
— Вот это меня и заботит.
— И так тоже должно быть.
— Мы увидимся вечером? — спросил король.
— На какой вопрос это ответ: «Женщина, которая хочет этим вечером быть с Артуром, и только с ним, единственным из всех мужчин в мире». Выбирай из тысячи.
— Конечно, таких мужчин найдется тысяча. Однако я победил их всех.
— Выбирай из тысячи, — повторила Изабель, — Я очень хочу услышать это от тебя.
— «Кто та женщина, которую Артур любит и желает как никого в мире?»
— Ох, вот это правильный вопрос. Тебе двойная премия за это.
— Значит, до вечера, Изабель?
— Да, прошу тебя…
Король вышел из комнаты, и Изабель услышала его голос из коридора:
— Надеюсь, Мэри, твои ногти успели просохнуть. И твои тоже, Гвен.
— Мы должны перенести день твоего венчания, Мэри, устроить свадьбу поскорее, — сказала Изабель.
Она чувствовала себя до крайности смущенной.
Милостивые боги, ведь они стояли прямо за дверью! Хотя обе и вернулись с таким видом, будто ничего не слышали. И теперь они втроем смотрели друг на друга и опять не могли сдержать веселья. Однако смех угас, когда Изабель заговорила:
— Женщины Камелота… и гостьи вроде меня, — добавила она, — должны приготовиться к тому, чтобы уберечь мужчин. У меня есть план. Только неполный. Нам нужно доработать его, и придется привлечь всех слуг, чтобы его осуществить. Вы как, участвуете?
Она протянула вперед руки.
— Я — да, — кивнула Мэри и положила ладони на руки Изабель.
— Я тоже, — поддержала Гиневра и присоединила свои руки к пожатию.
— Хорошо, потому что мне будет нужно, Гвен, чтобы ты надела корону и использовала свою власть на общее благо.
— Считай, сделано.
— Отлично. Мэри, ты не против обвенчаться с Джеймсом послезавтра?
Мэри вытаращила глаза.
— Ты шутишь?
— Нет. Ведь платье уже готово?
— Готово.
— Я позабочусь о праздничном пире, — решила Изабель, — Гвен, ты можешь заняться цветами и декорациями. Я уверена, ты украсишь холл так, что лучше и не придумать.
— О, да!
— Блестяще. Завтра время для игр нам придется потратить на разные хлопоты и уборку большого холла. Когда Мэри и Джеймс обменяются клятвами, там должно благоухать, как в весеннем саду, а не вонять, как в свинарнике.
Гиневра и Мэри кивнули.
— Мэри, боюсь, тебе придется здорово поработать завтра. Джеймса необходимо подстричь, да и Артура тоже.
— И Ланселота, — добавила Гиневра.
— И Ланселота. Хотя должна сказать, ему к лицу вихры.
Гиневра улыбнулась, радостно рассматривая накрашенные ногти на ногах.
— Да, ему они идут. Но ведь стричься совсем не страшно.
Глава двадцать третья
— Моя леди… — приветствовал Изабель какой-то мужчина.
Она стояла на коленях, отскребая пол большого холла, а он проходил мимо.
Изабель подняла голову и посмотрела на него, потом снова уставилась в пол, потом опять на мужчину…
— Джеймс?!
Он остановился, и его лицо, лишившееся бороды, слегка порозовело.
— Да, графиня.
Она вскочила и притянула к себе здоровяка.
— Джеймс! Ох, великие боги, ты только посмотри на себя!
— Я не могу, графиня, я же смотрю на тебя.
Изабель расхохоталась и отерла вспотевший лоб.
— И зачем же ты прятал такое красивое лицо за этим… за этой шерстью?
— Я… графиня, ты шутишь? Мне кажется, будто я раздет.
— Да ну тебя, Джеймс!
Без лохматой гривы и бороды он был похож на молодого Джорджа Клуни, только более мускулистого. И на добрый фут выше ростом. И вообще интереснее.
— Нет, почему ты скрывал свою красоту? Я серьезно!
Изабель искренне восторгалась и не находила слов.
