— Что это было? — спросил король у Изабель, когда ему наконец удалось отвести ее в сторонку.
— Что?
— Такого нет в тексте церемонии. Ты…
— Да, я отошла от правил, знаю. Но так и должно быть.
— Почему?
— Артур, если мы с тобой когда-нибудь поженимся…
— Ты хочешь сказать «когда мы с тобой поженимся».
— Ладно, помечтаем. Когда мы с тобой поженимся, даже и не надейся, что я пообещаю во всем тебе подчиняться. И точно так же я не собиралась требовать от Мэри подобной клятвы. Поэтому пришлось импровизировать.
Король изумленно воззрился на нее, а потом расхохотался.
— Ох, Изабель, ты настоящая головоломка! И ты постоянно меня восхищаешь.
— Принимаю твои слова за комплимент. Мне так кажется.
— Пусть будет комплимент. Мне так кажется.
— Значит, договорились. А теперь можно и повеселиться.
Веселье затянулось далеко за полночь. Вкусная еда, вино и медовый напиток исчезали сразу же, как только появлялись на столе. И в похвалу тем, кто готовил праздник, все, похоже, искренне радовались за Мэри и Джеймса. А если кто и не радовался, то, по крайней мере, не показывал этого. Изабель понимала, кого следует благодарить.
Она подошла к Гиневре — та оживленно беседовала с Дженни. Горничная королевы кивала, нервно сплетая пальцы.
— У тебя такой прекрасный голос, Дженни! — услышала Изабель, — Все будет отлично. Ты просто спой так же, как сегодня утром!
Дженни еще раз кивнула и убежала.
— Должна сказать, леди Гиневра, ты устроила с ума сойти какой хороший праздник, — сообщила Изабель.
Королева улыбнулась.
— Мы устроили с ума сойти какой хороший праздник. Я бы не справилась со всем этим без тебя.
— Или без сотни-другой помощников.
Гиневра рассмеялась.
— И это тоже.
И они стали слушать Дженни — она наконец решилась запеть. О, это было прекрасно! Изабель никогда в жизни не слышала подобного голоса. Зал разразился аплодисментами.
— Как она хорошо поет!
— Да, и знает очень много песен. Она их мне напевает, когда я купаюсь.
— Ого! Тебе повезло.
— Не спорю.
— Кстати, а что ты сказала всем работающим в замке? — спросила Изабель.
— Думаю, я понимаю, о чем ты, — задумчиво произнесла Гиневра, покачивая кубок и наблюдая, как вращается в нем вино.
— Думаю, понимаешь.
Королева улыбнулась и отпила вина.
— Я сказала о том, как рада за Мэри и Джеймса и что будет стыдно, если и все остальные не порадуются за них этим вечером.
Изабель кивнула.
— Весьма тактично. Очень хорошо, что ты это сделала.
— Это самое меньшее, что я могла сделать для них.
— Я хочу сказать… и не подумай, что я много выпила, — заговорила Изабель, — Я по-настоящему восхищаюсь тобой, Гвен. Когда ты берешься за дело, ты берешься за него не шутя.
Глаза королевы повлажнели. Она посмотрела по сторонам.
— Это не из-за того, что я много выпила, — сказала она, — Так уж оно и есть. Я понимаю, я действительно понимаю, почему Артур так увлекся тобой.
Вот как… Настала очередь Изабель смахивать слезу.
— Знаешь, что бы ни ждало нас в будущем, я надеюсь, мы всегда останемся подругами, Гвен.
— Я тоже надеюсь. Может, даже когда-нибудь побратаемся на мизинцах.
Изабель едва не подавилась вином. Когда же ей наконец удалось проглотить его, она спросила:
— А как тебе нравится прическа Ланселота?
— Он выглядит потрясающе красивым!
Да, мысленно согласилась Изабель, если тебе нравятся такие вот мальчики-херувимчики. Но вкусы ее и королевы решительно разнились. Изабель считала, что король Артур, с его суровым, но невероятно интересным лицом и зрелым телом, куда как сексуальнее. Но тут же ей пришло в голову, что понятия о мужской привлекательности у них с Гиневрой происходят вообще из разных миров.
— Да, действительно, — кивнула она.
Дипломатия — лучший способ не пострадать. А то ведь можно добиться и того, что тебе выдерут волосы и расцарапают лицо.
— А как тебе Джеймс? — спросила она.
— Кто бы мог догадаться, что он таков! — воскликнула Гиневра.
— Мэри догадывалась. Она смотрела в его сердце, не обращая внимания на внешность. Но он оказался еще и красивым.
Королева хихикнула. А потом сказала:
— Даже Мордред сегодня выглядит симпатичным.
— Ну, ему нужно еще несколько лет, чтобы превратиться в настоящего мужчину, однако и сейчас видно, что от наследственности не уйдешь. Смотрю на него — и вижу Артура.
— Что ты с ним сделала, Изабель?
— О чем ты?
— Но что-то ведь случилось. До недавних пор Мордред, похоже, ставил целью своей жизни терзать отца. И вдруг они стоят рядом, смеются и обнимаются. А сегодня утром я видела, как они устроили учебный бой на мечах. И мне кажется, это ты приложила руку к перерождению Мордреда. Или, может быть, ты имеешь отношение к тому, что у него ушиблено колено.
— Может быть, — неопределенно ответила Изабель.
Они переглянулись и захихикали. Изабель протянула королеве кулак с выставленным мизинцем. Гиневра изумленно посмотрела на него, а потом повторила жест.
— Для меня это очень много значит, Изабель.
— Для меня тоже. — Изабель рассмеялась, — Это самая странная дружба на свете.
— Весьма возможно, — согласилась королева. — Но довольно забавная, тебе не кажется?
— Никто бы и не поверил.
— От этого еще смешнее.
Внезапно по залу разнесся громкий гул. Обе женщины подпрыгнули на месте. Это король Артур вскочил на стол и ударил глиняной кружкой по оловянному подносу.
— Прошу счастливую пару подойти сюда, — прогудел он.
У Изабель сердце чуть не разорвалось от восторга. Король был таким огромным, таким сильным и, видят боги, таким красивым! И он любил ее. Он желал ее. Он хотел обладать ею и защищать ее.
Может быть, со временем ей даже удастся внушить ему, что женщина может иметь такие же права, как и мужчина, но сейчас это было неважно; Артур поражал ее в самое сердце таким, каким он был. Он был настоящим королем, но не диктатором. Он обращался с ней как с равной. Он ценил всех, живущих в Камелоте, как собственную семью. И все здесь, насколько понимала Изабель, восхищались им и отвечали ему любовью. И — о чудо из чудес! — он любил ее. Она понятия не имела за что, но ей и не хотелось
