нем была статья, в которой заявлялось, что Исса Кумдис — шарлатан.
— Не думал, что Рик интересуется политикой.
— Раньше он и не интересовался. Даже проблемы геев не зажигали его. — Майло поморщился. — Его родители пережили холокост.
После стольких лет знакомства я мало знал о Рике. О жизни Майло, после того как он скрывался за дверью своего домика в Западном Голливуде, — тоже.
— Родители всегда доставали его с этой темой, — сказал Майло.
— С холокостом?
Он кивнул:
— Они хотели, чтобы Рик в большей степени осознавал себя евреем. Постоянно были упреки. А когда его старики узнали, что он гей, ситуация еще более осложнилась. Его мать рыдала так, словно Рик уже умер. Отец кричал, что он глупец, так как у нацистов теперь будет сразу две причины засунуть его в печь. — Майло отпил еще немного скотча, прополоскал им рот. — Он единственный ребенок в семье, и им всем было непросто. Лучше стало, только когда прошло время и его родители состарились. В конце концов, они смирились.
А отец Майло до самой смерти не смог простить своему сыну, что тот — гей.
— Потом пришло одиннадцатое сентября, и Рик изменился, — продолжил он. — Воспринял это как личное дело. Его взбудоражил тот факт, что за терактом стояли арабы, обвинявшие во всех грехах евреев. Рика стали всерьез раздражать антисемитские помои, распространяемые из Саудовской Аравии и Египта. Он начал больше интересоваться собственным еврейством, принялся читать книги по истории евреев, об Израиле, давать деньги на мероприятия сионистов, подписываться на их журналы.
— Которые ты случайно подбирал.
— Почему мое внимание привлекла личность Иссы Кумдиса? Этот парень — аферист, однако сделал карьеру ученого. Вот что заинтриговало меня. И не только это. Он читает лекции, в которых утверждает, что нужно убивать людей. Чертовски много ненависти для профессора колледжа.
— В научных кругах вообще много ненависти.
— Ты убедился в этом лично?
— Обычно такие вещи не становятся достоянием общественности, но ты обалдеешь, узнав, что происходит на факультетских вечеринках, когда ученые мужи думают, что их никто не слышит.
— Интересно, Исса Кумдис так же распоясывается в Гарварде? Разве нет у его коллег каких-то ограничений на распространение ненависти?
— Правила выполняются, но выборочно.
— Да, какие, однако, миляги, эти ученые. Но хватит о них, время сконцентрироваться на злом докторе Ларсене. Узнал что о какой-нибудь местной афере?
— Пока нет. Я попросил Оливию присмотреться. Дал ей наводку на программу 'Стражей', так как я случайно на нее натолкнулся.
— 'Стражи справедливости'… Оливия очень даже нам здесь пригодится… Кстати, Франко Гулл вдруг изменил обычный режим дня и отправился в спортивный клуб. Возился с железками, не обращал внимания на женщин, потом поехал домой. Такое ощущение, что этот парень знает об афере и начинает нервничать. Возможно, его можно загнать в угол и расколоть. Имеет смысл?
— Не думаю, что теперь ты чего-нибудь от него добьешься.
— Возможно, и так. Но если я в скором времени не продвинусь по делу, то у меня не будет выбора. — Он потер лицо. — О'кей, я подожду, пока ты не получишь информацию от Оливии. — Его мобильник запищал, Майло приложил его к уху. — Стеджес… Когда?.. Естественно… О'кей, дай мне номер. — Блокнот и ручка все еще были у него в руке, и он стал спешно писать, после чего со странной улыбкой захлопнул мобильник. — Так-так-так.
— Кто это был?
— Детектив Бинчи. Послушный парень, сидит у себя за столом, ворочает бумаги, прежде чем отправиться на очередную прогулку за Гуллом. Мне только что позвонили, и он ответил.
Сонни Коппел хочет поговорить. Он обедает. Кафе на Пико. Приглашает меня.
— Я включен в приглашение?
— Конечно. Я тебя включаю.
Глава 35
Кафе называлось 'Джине' и располагалось в темном тихом квартале на южной стороне Пико, всего в нескольких ярдах от машин, бегущих по Ла-Сьенега, и совсем недалеко от восточной границы района, где проживал Майло.
Мы добрались туда в десять сорок. Вывеска над дверью извещала: 'Открыто до полуночи'. Внутри — длинная узкая комната с грязными виниловыми полами, стойка и семь одинаковых столиков, освещенных яркими лампами. Два молодых парня в громадных очках заговорщицки шептались над кофе, пирогами и пачкой исписанной бумаги, лежавшей между ними. Пожилая женщина беззубо жевала сандвич с яичным салатом. Позади нее мускулистый мужчина в сером рабочем костюме читал старую газету и поедал гамбургер.
Завернувшись в мягкий серый плащ, Сонни Коппел сидел у стойки, цеплял вилкой и отправлял в рот кусочки ветчины и яичницы. Человек за стойкой, не обращая на Коппела внимания, отчищал сковороду. Когда мы вошли, он быстро обернулся и тут же вернулся к своей работе.
Коппел вытер рот, встал со стула и понес тарелку, салфетки и приборы к переднему столику. Ближе к двери и подальше от остальных посетителей. Под плащом у него была темно-коричневая трикотажная рубашка с белым узором. На больших широких ступнях — расшнурованные кроссовки. На свежевыбритом лице виднелось несколько порезов.
Его кружка с кофе осталась на стойке, и Майло принес ее на столик Коппела.
Человек за стойкой повернулся к нам:
— Вы что-нибудь будете, парни?
— Нет, спасибо.
Коппел еще стоял, когда Майло поднес его кофе.
— Спасибо, — сказал он. — Секундочку. — Вернувшись к стойке, Сонни взял кетчуп и соус 'Табаско'. Наконец он выдвинул стул, сел и вытер губы. Постучав вилкой по краю тарелки, улыбнулся. — Еда для завтрака. А я люблю ее есть на обед.
— Каждому свое. Чем можем быть полезны?
— Фотография… той девушки. Она все еще у вас?
Майло залез в карман пиджака, вынул посмертный снимок и передал его Коппелу.
Тот посмотрел на него и кивнул:
— Когда вы в первый раз показали его мне, что-то такое в памяти мелькнуло. Но я не мог понять, что именно. Мне нечего было вам сообщить, поэтому я и сказал, что никогда ее не видел. Я и в самом деле не был уверен. — Он облизнул губы. — Но снимок засел у меня в голове.
— Теперь вы думаете, что знаете ее?
— Не могу быть полностью уверен. Если это она, то я видел ее всего пару раз… буквально. Два раза. — Он снова бросил взгляд на фото. — По тому, как она выглядит здесь, трудно сказать…
Коппел втянул в себя воздух. Подцепил кусочек ветчины, уронил его на полпути ко рту, и он упал рядом с тарелкой. Коппел взял ветчину пальцами и положил назад, рядом с холмиком жареных яиц, облизал жир с кончиков пальцев.
— Где, как считаете, вы могли ее видеть, мистер Коппел?
— Похоже, в офисе Джерри Куика. Она крутилась возле секретарши Джерри.
— Секретарши Джерри?..
— Энджи Пол.
— Вы лично знакомы с Энджи?
