курс молодого бойца проведет... Или у тебя уже был опыт?
– Был, – чувствуя, что краснеет, признался Кирилл.
С одной стороны, ему противен был этот разговор, но с другой – любопытство било в голову. Он читал Бунина, ему нравились его рассказы о романах с деревенскими девушками. Здесь тоже, по сути, деревня. Лето, озеро, пляжный сезон, красивые девушки. Волнующая романтика. Советско- русский фольклор – сметана, яйца и морковка. И председателева дочь...
– С мин
– С кем?
– Ну, с проституткой... У вас в Англии проститутки есть?
– Есть.
– У нас тоже... Да ты не бойся, она не проститутка.
– Кто она?
– Ну, женщина, с которой я хочу тебя познакомить.
– А вы хотите меня с ней познакомить?
– Нет. Но если вдруг...
– Что, если вдруг?
– Понимаешь, в чем дело, – замялся Лосев. – Девушка там одна рядом с вами живет. Агата ее зовут...
– И что?
– Красивая очень. Но такая же молодая. Всего-то шестнадцать лет... Дело в том, что девчонка занята.
– Кем?
– Племянник у меня. Девятнадцать лет ему. В армии служит. Сказал, как вернется, на Агате жениться хочет. Ну, я и слежу, чтобы она романы не крутила... Но это между нами, ладно?
– Да мне все равно, – пожал плечами Кирилл. – Малолетки меня не интересуют...
– Так и я о том же. Ты же на каникулы приехал, отдыхать. Тебе зрелые женщины нужны, лет эдак двадцать – двадцать пять. А малолетки пусть сами по себе...
– Пусть...
– Будет тебе баба... И сразу обиды все пройдут.
– Какие обиды?
– Ну, ты же дуешься на меня. За то, что я набросился на тебя, у забора. За бандита тебя принял...
– Какой же я бандит?
– Вот и я говорю, что никакой... Ну вот, мы и пришли...
Лосев остановился в узком проходе между домами, с одной улицы на другую. С обеих сторон высокие заборы, слышно, как за одним из них бежит собака на цепи. Страшновато. Неуютно.
– Дальше ты сам иди. Тут рядом. Большой дом из оранжевого кирпича, с малиновой крышей. Номер пятый. Увидишь. А я побегу. Тебя, парень, к дому провел, а моцион так и не совершил...
– Извините, что отвлек, – с чувством неловкости сказал Кирилл.
– Бывай! Еще увидимся! – залихватски подмигнул ему Лосев.
Помахал ему рукой, повернулся спиной и побежал. Видно, что сильный мужик. Но цвет лица какой-то нездоровый. И бежит как- то неправильно. Вроде бы напористо, энергично, но как будто тяжело...
Коттедж с малиновой крышей он нашел сразу. Большой дом, вроде бы и со вкусом сделан, но словно без души. Не хватало в нем какой-то изюминки... И забор слишком высокий. Непрозрачный. Везде такие же заборы. «Мой дом – моя крепость». Поговорка эта родилась в Англии. Но когда – в эпоху рыцарских замков и междоусобных войн. В России, похоже, соседи до сих пор друг с другом воюют...
Кирилл вспомнил, что говорил ему Лосев. Неспокойно в поселке, убийца где-то бродит... От этой мысли ему стало не по себе. Он глянул по сторонам. Никого. Но все же по спине пробежал холодок, когда калитка не поддалась его усилию. Закрыты ворота, а вокруг гнетуще-звенящая тишина.
Он нажал на клавишу звонка. Никакой реакции. А если убийца где-то рядом? Ведь, если верить Лосеву, где-то в соседнем доме совсем недавно произошло убийство.
– Что, никого нет? – неожиданно прозвучало над ухом.
Кирилл испуганно вздрогнул, с опаской глянул на девушку, заговорившую с ним. С опаской и слишком резко. Девушка сама пугливо отпрянула.
– Эй, ты что, дикий? – возмутилась она.
– А ты чего подкрадываешься?
Он тоже возмутился. Но мятежная волна уже схлынула. Зато поднялась другая волна, из восторга и восхищения.
Сказать, что девушка была хороша собой, значило не сказать ничего. В какой-то степени ее можно было сравнить с сестрой Альфреда – такая же красивая, яркая и эффектная. Но шведская Эммануэль была лишь бледной копией этой русской красавицы. И глаза у этой девчонки вовсе не развратные...
– Я не подкрадывалась. Я просто шла. Я же не виновата, что ты такой пугливый.
– Сама такая!
– Ой-ей-ей! Нашелся тут!.. Откуда ты вообще взялся?
– А ты откуда?
– Отсюда!
– Да? А я думал, из Уимблдона.
На ней был теннисный костюм с короткой юбочкой, ракетки в чехле за плечом.
– Сам ты уиблонд!.. Ходят тут всякие...
Презрительно фыркнув, она обогнула Кирилла, прошла несколько шагов, нарочно раскачивая бедрами. Остановилась, повернулась, словно делая одолжение.
– А Марка Илларионовича нет. Уехал он, сына встречать...
Снова повернулась к нему спиной. Но вдруг резко обернулась. В глазах свет озарения, на лице – изумление.
– Погоди! Ты – Кирилл?!
– Ну, Кирилл.
– То-то я смотрю, на кого ты похож... Не скажу, что копия, но глаза его... А почему ты один? Марк Илларионович где?
– Он меня в «Шереметьево» ждет, а я в «Домодедово» приземлился.
– Он бы тебя в «Домодедово» встретил.
– Так я ему нарочно не сказал.
– Почему?
– А не хочу. Машина, охрана... А так я сам, на такси... С горы пешком спустился...
– Оно и видно, что ты с гор спустился. Отец переживает, наверное... Или ты ему позвонил?
– Нет.
– Какой ты! – пристыдила его девушка.
– Какой есть, – уныло вздохнул Кирилл.
Он чувствовал себя дураком в глазах этой незнакомки. Ведь он действительно мог бы позвонить отцу, сказать, что с ним все в порядке...
– Хочешь, я сама Марку Илларионовичу позвоню? – непонятно чему обрадовавшись, спросила она.
– Да нет, я сам... – вынимая из кармана мобильный телефон, качнул головой он.
– Лучше я, хорошо?
Она чуть ли не силой вырвала у него мобильник, без спроса полезла в телефонную книгу.
– А почему у тебя все по-английски? – спросила она, нажимая на кнопку вызова.
– Я же в Англии учусь.
– Но ты же русский... «Dad». Нет, чтобы просто «отец» написать... Как будто он тебе не родной.
– Родной. Роднее не бывает...
Но девушка его уже не слушала. Отмахнувшись от него, она уже разговаривала по телефону.
– Марк Илларионович! Агата это!.. Обрадовать тебя хочу! Сын твой приехал!.. Да, здесь стоит... Никто не открывает... В «Домодедово» сел... Да, тебя обманул... хорошо, сделаю... Да, ждем!
Девушка отключила телефон, вернула его Кириллу. И тут же неожиданно наградила его подзатыльником.
– Это тебе от отца, – сказала она. – Он сейчас приедет... Сейчас, через час... Что мне с тобой делать? Дома у вас никого нет.
– Странно. Должен же был кто-то остаться.
– Не знаю... Может, к нам пойдем? Я тут рядом живу, – она показала на соседний дом.
– И зовут тебя Агата.
– Откуда ты знаешь? Отец говорил?
– Нет. Ты сама сказала ему. Когда по телефону говорила... И еще...
– Что еще?
– Да так. – Кирилл хотел сказать про Лосева, но передумал. – А почему ты с моим отцом на «ты» говоришь? – спросил он.
– Я?! На «ты»? Разве? – слегка смутилась она.
– Разве.
– А ты как к нему обращаешься, на «вы»?
– На «ты». Но я же сын.
– А я дочь... Своего отца... Ну что, пошли?
– У вас теннисный корт?
– С чего ты взял?
– Я смотрю, ты в теннис играешь.
– Но не дома же. У Баранкиных корт, дочь у него моего возраста. Мы вместе тренируемся. Баранкины у нас в поселке самые богатые...
– Видела бы ты, какие у нас корты, – снисходительно усмехнулся Кирилл.
– Где у вас?
– Ну, везде... В Англии, например. Там у нас целый замок... И во Франции... Э-э...
Он понял, что дал маху. У отца очередной бзик – участковым с жиру решил немного поработать. Может, он всем здесь рассказывает, что дом в поселке купил на последние деньги, а тут замок в Англии, шато во Франции, на Лазурном берегу... Да и нельзя хвастаться, когда вокруг столь криминогенная обстановка...
– А у вас здесь правда опасно? – спросил Кирилл.
– Эй, что с тобой? Начал во здравие, кончил за упокой... Что у нас здесь опасного?
– Говорят, убивают здесь...
– А-а, ну да, Леху Полунина убили. Хороший был парень. В теннис иногда с нами играл...
– А кто убил?
– Козел какой- то, – нахохлившись, сказала Агата. – Отца моего подставил, а сам убежал...
– Твоего отца?
– Да, он сейчас в тюрьме. Должны уже выпустить... Вроде бы разобрались...
– В чем?
– В том, что он твоего отца пытался убить...
– Моего отца?
– Знаешь, тут так все напутано. Как говорит мой отец, без ста грамм не разберешься.
– У вас кафе здесь какое-нибудь есть?
– Какое-нибудь есть. А так – нет, в город надо ехать... А ты что, сто грамм налить мне хотел?
– Я? Нет... То есть да...
– Наливай. Только я не буду. Возраст не тот. И воспитание не позволяет...
– Возраст. Лосев говорил, что тебе шестнадцать лет...
– А что, не похоже?
– Нет. Я бы тебе семнадцать дал. Или даже восемнадцать... Я, конечно, понимаю, женщины любят, когда им сбавляют возраст. Но ты же не хочешь, чтобы тебе двенадцать лет было?
– Нет, не хочу, – улыбнулась Агата.
И вдруг нахмурилась.
– Погоди! Что там Лосев про меня говорил?
– Ну, что тебе шестнадцать...
– Ты что, разговаривал с ним?
– Да, случайно встретил... Странный он какой-то...
– Странный, – кивнула Агата. – Что еще говорил?
– Просил, чтобы я в тебя не влюблялся.
– Чего?
– Племянник у него есть. Девятнадцать лет ему. Сказал, что как из армии вернется, так женится на тебе. Для него за тобой смотрит...
– Он не просто странный, этот Лосев. Он – чокнутый!.. Какой племянник? Нет у него никакого
